Отец уже вытаскивал нас из бассейна, потому что тоже услышал этот всплеск. Он не ругал меня, не кричал, лишь положил руку на моё плечо и сказал:

— Молодец, ребёнок.

Я не уследил за Мэдди, она могла утонуть, но всё, что было важно для Джереми — я спас её.

Наверное, это и определяет моего отца как человека.

А кто я?

Вопрос напрашивался сам собой.

Я смотрел в зеркало, на этого парня в чёрной огромной толстовке, с красными глазами и взъерошенными волосами, и не понимал кто это.

Я — сын, брат, друг, парень, предатель…

Вода настолько холодная, что обжигает уже руки, но я снова набираю её ладони, чтобы в последний раз ополоснуть лицо. Хватит с меня всего этого. Мне надо прийти в себя, потому что так долго продолжаться не может. Я не хочу себя уничтожить сегодня, потому что Мег не останется ничего.

Я хотел, чтобы она ударила меня как можно сильнее по лицу, может тогда я пойму, что не стоит вмешиваться в чужие жизни.

Вытерев лицо маленьким махровым полотенцем, я поправляю свою толстовку, потому что за шиворот тоже попала вода, и выхожу из ванной комнаты. Мама, уже спустившаяся на первый этаж вместе со своей дочкой, предлагает мне какой-то успокаивающий чай. Я соглашаюсь, и мы просто сидим до вечера, разговаривая, впервые за несколько лет. Просто разговариваем.

***

— Она простит тебя, — тихо произносит моя мама, сидя на краю моей кровати, пока я пялился в потолок. — Меган умная девочка, она поймёт, что ты беспокоился за неё.

Это так мило, что мама давала мне надежду. Точнее, она верила в то, что говорит, как и отец. Только вот они не были на моём месте и не знали Мег, как знаю я.

— Вот увидишь, всё наладится, — она хлопает по простыне, рядом с моей рукой, собираясь уходить.

Я быстро беру её ладонь, сжимаю немного, тем самым говоря спасибо. Она понимает, даря мне свою милую улыбку.

***

Я проснулся в три часа ночи и больше не мог спать. Моё постельное бельё всё измялось из-за того, что я бесконечно ворочался из стороны в сторону. Старания снова уснуть не увенчались успехом, лишь пить захотелось, поэтому пришлось напялить футболку и спуститься на первый этаж, волоча по полу края своих длинных пижамных штанов. Из-за них я летом с лестницы навернулся, когда сонный спускался попить. Сейчас это не повторилось, я без происшествий оказался на кухне, где уже была Мэдди. Я даже вздрогнул, когда её голова появилась за дверцей закрывающегося холодильника.

— Ты вообще спала? — спрашиваю я её, наливая из крана в стакан воду.

— Нет, — пожимает она плечами. — А ты?

— Я спал, но потом резко проснулся, и это было где-то полчаса назад, — примерно подсчитав, сказал я, смотря на настенные часы.

Мы садимся за стол, потому что, как я понял, ни я, ни она, уже спать обратно не собирались. Она предлагает мне консервированный ананас из жестяной банки, а мне так лень вставать снова за вилкой, поэтому отказываюсь.

— А почему ты не спишь? — почему-то мне больше не хотелось её доставать, по крайне мере, в этот момент.

— Не хочу, — вот так просто отвечает она, а потом отпивает ананасовый сок из банки.

Я смотрю на свою сестру и удивляюсь тому, какой странной она стала с приездом в Атланту. Всегда носила чёрные мешковатые вещи, слушала депрессивную музыку, умоляла маму разрешить покрасить ей волосы и вечно со мной ругалась. В этот самый момент, она казалось той старой Мэдди, которая была в Атланте. На ней была голубая пижама, с принтом плюшевого медведя на футболке, волосы собраны в неаккуратный пучок, отчего большое количество волос торчали как антенны; а сама она забавно поедала консервированные ананасы, тыльной стороной вытирая подбородок от сока.

— Мэдс, — зову я её, чтобы она отвлеклась на несколько секунд от своего ананаса. — Ты же знаешь, что я твой брат и всегда приду на помощь, если это надо?

***

Завтрак мы делали всей семьёй, потому что мама с папой проснулись рано. Их совершенно не смутило, что половину шестого утра мы с Мэдди сидим на кухне и едим йогурты, запивая кофе. Мама лишь поцеловала каждого из нас в лоб и предложила помочь сделать завтрак. Папа с сестрой жарили блинчики, мама варила кашу, а я нарезал овощи, как показала мне мама.

Никогда не задумывался о том, что всем этим обычно занимается одна мама. То есть, она всегда рано встаёт, готовит всем завтрак, при этом успевая собраться на работу. Это было обыденной для меня вещью, почему-то, но это же так неправильно.

После завтрака я вызвался помочь убрать посуду, на что мама меня поблагодарила и убежала переодеваться на работу. Мне было несложно выкинуть остатки и загрузить посуду в посудомоечную машину. Я сам отправился переодеваться, собрать рюкзак для школы и тренировки.

Прежде чем выйти из дома, меня оповестили, что моё наказание окончено. Родители слишком добры ко мне, я вряд ли заслуживаю это. С другой стороны я рад, что я больше не наказан, потому что мог в любой момент сорваться с места, если мне нужно будет. Я мог общаться с друзьями хотя бы через ноутбук или старый телефон, раз нормальный я потерял.

Я понимал, что за Кью Мег вряд ли заедет, поэтому остановил свою машину на обочине около его дома, несколько раз просигналив. Он выбежал, на ходу натягивая рюкзак, а зубами держал тост с каким-то джемом. Сначала я удивился, что он без своего скейта, но потом увидел, что он привязан к рюкзаку.

Настроение друга было не лучшим. Он садится ко мне в машину, мы обмениваемся рукопожатиями и едем в школу.

— Ты пытался с ней поговорить? — спрашиваю я.

— А ты как думаешь? Дома её не было, она добавила меня везде в чёрный список, что я ни написать, ни позвонить не могу.

— Тайлер сказал, что она была у Джеффа.

— Да, я знаю, — тяжело вздохнув, произнёс Паркер. — Клинт написал мне одно сообщение, где просил больше не писать ему, потому что Мег очень злилась.

В этот момент мне хотелось всё рассказать ему, потому что скрывать уже не было смысла. Я рассказал всё как есть, стараясь следить за дорогой, потому что смотреть на Кью мне было стыдно.

— М-да, чувак, — слышится его тяжёлый вздох. — Мы оба в полной заднице.

— И не поспоришь.

— Но ты лучше сам всё расскажи, потому что, зная Мег, добром всё не кончится, если она узнает это от кого-то другого. Ты лучше прямо сейчас, как приедешь в школу, найди её и всё расскажи.

По идее, именно это я и собирался сделать.

Заезжая на парковку, мы замечаем, что машина Беннет уже стоит здесь. Кью подсказывает, где у неё первый урок и я бегу туда, как можно скорее, будто Мег испарится, если я не прибегу вовремя. Проталкивая людей, я поднимаюсь по лестнице на третий этаж. Я даже не извиняюсь, когда остальные ученики начинают ругаться на меня.

Сердце так громко стучало, виски пульсировали, отчего становилось неимоверно больно. Я не думаю, что это всё из-за моей пробежки по школе. Добежав до нужного кабинета, я замедлился, а потом и вовсе остановился. Пот выступил на моём лбу, и я вытер его рукавом своего худи.

Так, я должен это сделать.

Заглядываю в класс, но там нет Меган. Может, она ещё не дошла сюда? Наверное, стоит её подождать.

— Хей, Бибер! — слышится достаточно грубый голос Джеффа, который шёл с конца коридора.

Я прищурился, чувствуя, что ничем хорошим это не закончится.

— Где Мег? — спрашиваю, когда ему остается несколько шагов до меня.

— Уехала домой. Угадай, у кого она была, что ей стало плохо и ей пришлось уехать? — со всей силой он тычет мне в грудь чем-то, отчего я даже пошатываюсь, делая шаг назад. — Это она тебе передала.

Что это?

Я не стал задавать этот вопрос, потому что догадывался. А когда прощупал сложенную бумагу в несколько раз, то всё понял. Это та самая записка, которую я оставил мистеру Чангу.

Меган всё знает.

— Джефф, мне надо с ней поговорить, — тихо произношу я. — Мне нужно всё объяснить ей.

Клинт был зол. Он был очень зол. Естественно, ведь уже второй день его девушка узнаёт о предательстве её друзей. Будь я на его месте, то давно бы избил меня, за то, что причинил так много боли.