— Слушай, у меня не так много времени, но мне нужно тебе кое-что рассказать.

— Джастин, — слышу позади голос Мэдди.

— Ещё пару минут и я верну телефон, хорошо? — я стараюсь не грубить ей, потому что она достаточно понимающе ко мне отнеслась в этой ситуации.

Я даже не развернулся к ней, лишь махнул рукой, поэтому я не видел выражение её лица.

— Что рассказать? — спрашивает Харт, и я начинаю ему рассказывать с самого урока рисования, совершенно не заботясь, что Мэдди, возможно, стояла позади меня и слышала всё это.

Мне сейчас важно было кому-нибудь выговориться, посоветоваться, чтобы решить чёртову дилемму. Если Тайлер скажет прямо сейчас бежать к Мег и рассказать про всё, то я так и сделаю. Если он скажет подождать, пока расскажет ей всё Дебби, то я подожду. Я нуждался в том, чтобы мне подсказали решение, потому что моя голова была готова разорваться. Честно признаться, я был готов разреветься.

Мои глаза жгло от наступающих слёз, потому что я чувствовал всю вину на себе. Я предал Меган, частично виновен в их ссоре с Кью, а теперь как жалкий трус не мог во всём этом признаться. Я почти каждый день видел, как Беннет выходит от психолога, вытирает слёзы, стараясь не поддаться истерике, и этому всему способствовал я. Может посещения психолога причиняют ей больше боли, нежели она копила в себе до этого? Может я всё сделал для неё только хуже, будучи уверенным, что делаю благое дело? Я всё испортил.

— Бро, — тихо зовёт меня Тайлер после моего рассказа. — Ты должен ей всё сам рассказать, ты же понимаешь это? Это же Мег, будет лучше, если она узнает об этом от тебя.

Я только киваю два раза, хотя это совершенно бессмысленно, так как друг меня не видел. Я не мог произнести и слова, потому грудную клетку начало трясти из-за того, что я сдерживал слёзы.

— Джастин? — голос Харта становится встревоженным.

— Да-да, — я шмыгаю носом, позволяю слезе скатиться по щеке, которую тут же вытираю о свою толстовку на предплечье. — Я поговорю с ней завтра. Можешь сделать маленькое одолжение?

— Да, конечно.

— Съезди к Дебби и предупреди, чтобы она ничего не говорила Беннет. Объясни ей всю ситуацию, хорошо? — я снова шмыгаю носом и с нажимом протираю свои глаза, пытаясь таким образом остановить слёзы.

— Но ты реально только завтра поговори с Мег, потому что она ещё вряд ли отошла от ситуации с Кью.

Я соглашаюсь и скорее прощаюсь, потому что больше не мог разговаривать. Потому что внутри все органы сжались до такого состояния, что я сам готов был согнуться и упасть прямо на пол. Меня очень пугало то, что я реально испортил жизнь своей подруге. Чувство этой ответственности готово было раздавить меня, отчего я просто зарыдал, словно маленький ребёнок. Мои плечи часто вздрагивают, а с каждым всхлипом, лёгкие обжигает кислород, отчего вдыхать я старался как можно реже.

— Сынок, — тихий ласковый голос матери заставляет меня повернуться в сторону двери, где стояли родители.

До меня доходит, что когда Мэдди звала меня, она хотела предупредить о приходе родителей с работы. Они всё слышали, а теперь и видят мой срыв, и я даже не знаю как себя чувствовать по этому поводу.

Плачущая Мэдди, прикрывает рот ладонью и бежит в сторону ванной, а мама тут же срывается за ней. Отец большими шагами подходит ко мне и принимает в свои мужские крепкие объятия, пока я позволяю себе выпустить из себя всё то, что копилось с той самой ночи.

— Ты всё правильно сделал, — произносит отец, отстраняясь и хватая меня за плечи. — Джастин, ты всё сделал правильно.

Может он действительно верит в это, но я так не считаю. Если бы он был на моём месте, то понял бы, что здесь нет ничего правильного. Я просто решил за свою подругу, не разобравшись ни в чём до конца. До конца я смог осознать только сегодня, когда она ударила своего самого лучшего друга по лицу лишь за то, что он вызвал копов. Кью ведь всегда знал больше нас про то, что её реально тревожит, поэтому, я так думаю, он был уверен в том, что делает. Паркер верил, как и я, что делает на пользу Меган, за что и поплатился. Завтра я поплачусь большей ценой.

Если она больше никогда не захочет со мной разговаривать — я пойму.

Если она возненавидит меня — я пойму.

Если ударит, пошлёт, скажет, что больше не хочет меня видеть — я всё пойму.

И как же я трусливо вчера поступил, попросив Дебби рассказать вместо меня… Какой же я жалкий!

Меня охватывало дикое желание побежать сейчас к Мег и рассказать ей всё. Признаться, что я тот самый урод, который сдал её, хотя отправился изначально помогать. Я должен признаться, что отправился той ночью в школу лишь из корыстных побуждений, что я и не хотел ей помогать в этом глупом ограблении.

Хотелось просто рвануть с места и искать подругу по всему городу, где бы она сейчас не находилась: у Джеффа, у себя, на обрыве, в кафе. Я бы искал её где угодно, но отец хватает меня за локоть, требуя успокоиться. Он уже понимал, что просить меня о чём-то не имеет смысла, поэтому он действительно требовал, а я чувствовал себя каким-то пятилетним мальчиком, которого пытаются успокоить, но мне не стыдно за это.

Мне не стыдно за свои эмоции, мне стыдно за то, что возможно наделал.

Отцу приходится проследить за мной, когда я говорю, что мне надо умыться. Он реально боялся, что я куда-нибудь сейчас убегу в таком состоянии. Ванная до сих пор была занята, даже с коридора был слышен шёпотом Мэдди и мамы. Чтобы не беспокоить их, я спускаюсь вниз, слыша, как папа следует за мной.

Джереми Бибер был всегда хорошим отцом для меня и Мэдди. Да, у него нет богатой родословной, и он вырос в обычной рабочей семье, где его воспитали сразу трудиться. Помню, как дедушка Чарли рассказывал о том, как мой папа в четырнадцать лет начал работать, так как понимал, что денег на колледж в семье нет. Я тоже подрабатывал иногда, но это так, чтобы были лишние деньги. У моего же отца была реальная цель — работать, — которую он в конечном итоге добился. Сейчас он начальник отдела по экономической безопасности в крупной компании, одно из подразделений которой находится здесь, в Ханфорде. Сколько себя помню, отец всегда хорошо зарабатывал, мы ни в чём не нуждались, но и не были теми, кто может бездумно тратить деньги. Я ездил на старом Джипе, купленном в мастерской отца Джоша, потому что мне вообще было плевать на чём ездить. Помню удивление на лице отца, когда я показал ему свой выбор, так он предполагал, что я выберу нечто более крутое и дорогое. Тогда он мне сказал, что я его личный сохранитель денег.

Как бы Джереми не любил работать, но он всегда старался проводить время с нами, когда мы с Мэдс были ещё совсем детьми. Это даже можно видеть по фотографиям, которые так любила делать наша мама.

Только сейчас, умывая лицо холодной водой, я понял, как отдалился от родителей, став подростком. Я не спрашивал как у них дела уже несколько лет. Ещё в Атланте я перестал проводить время с ними, считая себя слишком взрослым. Куда было круче играть с парнями в футбол, разбивая колени до крови, рвя чистые выглаженные с утра мамой футболки, которые я беззаботно потом просто выкидывал в корзину для стирки.

Уже ледяная вода продолжает литься из крана, тут же сливаясь в раковину, пока я стоял и смотрел на своё отражение.

Раньше у нас был небольшой надувной бассейн, который отец вытаскивал на лето, чтобы мы с сестрёнкой там купались. Отец и сам был не прочь с нами там поплескаться. Однажды ему позвонили по работе, поэтому он быстро вылез из воды и побежал домой, наказав приглядеть мне за пятилетней Мэдди, которая ещё не умела плавать. Папа как раз учил её этому, когда зазвонил телефон, поэтому посадил её на широкий бортик, откуда она ногами могла достать воду. Мне было тогда девять лет, я ещё не особо понимал, что такое ответственность, поэтому проверив, что Мэдс сидит себе спокойно, я вылез из бассейна, чтобы взять водяные пистолеты, которые валялись около сарая, находящийся всего в трёх метрах. Предвкушая, что обрызгаю отца, я услышал громкий всплеск позади себя, и моё сердце ушло в пятки. Я так испугался, что не понял как оказался снова в этом небольшом, но глубоком бассейне, вытаскивая сестру наверх. Наверное, я никогда не смогу забыть то, как она плакала. Я сам хотел рыдать, потому что думал, что буду ответственен за её смерть.