От вдумчивой готовки наваристого супчика и любимого мясного рулета для Вернона оторвал телефонный звонок.

  - Слушаю, - ответила Петуния, Дадли заинтересованно поднял голову от яркой машинки, катаемой по полу, видимо надеялся на компанию подружки.

  - Как вы там, дорогая? Наш разбойник сильно буянит? - из трубки донесся воркующий голос мистера Дурсля.

  - Все в порядке, дорогой. Дадличек отказался есть кашу и у нас закончились фруктовые пюрешки. Не забудь сегодня купить памперсы, помни - ты обещал. И, Вернон, у нас на ужин твой любимый рулет.

  - Пети, ты золото! - даже по голосу можно было определить, как радостно растекся в широкой улыбке ее муж. - Не забуду.

  - Уж постарайся, милый, - хмыкнула миссис Дурсль. - Мы с Дадли сейчас пообедаем и спать, а потом еще погуляем, так что детское питание мы купим сами. Малыш любит магазины.

  - Только осторожнее, Пети, - обеспокоенно сказал Вернон. - Что-то странное творится на улице. Совы постоянно туда-сюда шныряют, люди в балахонах даже не скрываются, про Поттеров что-то бормочут. Неспокойно мне, от этих ненормальных чего угодно можно ожидать. Может, вы дома останетесь? А то я кошку подозрительную на Тисовой встретил, - осторожно намекнул он.

  - Бродячую с отметинами вокруг глаз? - уточнила Петуния, а сердце предательски екнуло от упоминания новой фамилии сестры.

  - Ее, - с явными нотками напряжения в голосе подтвердил мистер Дурсль.

  - Она забегала на наш газон, я выгнала, - успокоила мужа женщина. - Не волнуйся, мы только до магазина и обратно.

  - Хорошо. Я сегодня не буду задерживаться. Вечером сразу домой.

  - Памперсы, Вернон. Памперсы, - засмеялась Петуния.

  - Непременно, любовь моя. До вечера.

  После разговора сердце Петунии было не на месте, она даже объяснить не могла, что ее беспокоит. Колотила нервная дрожь и женщина просто не могла сидеть на месте. Уложив после обеда сына спать, она решила отвлечься привычным образом, и выкинуть из головы навязчивые мысли. Новый роман был небрежно брошен в кресло, а Петуния принялась за влажную уборку, стирку и глажку детских вещей, коих в корзине для белья всегда было с избытком. Мальчишки, что с них взять. Механическая однообразная работа, прерываемая лишь на проверку сна Дадли, позволила слегка остыть и убедить себя в незначительности события. Мало ли что у них случилось, может, отмечают очередную дурацкую шутку, ничем полезным они все равно заняться не могут.

  Проснувшийся Дадли смешно моргал огромными глазенками и требовал прогулки, одновременно пытаясь увернуться от руки мамы, пытающейся причесать стоящие дыбом после сна светлые волосенки. И вновь ребенок, одетый в модный комбинезон смешил маму своей непосредственностью. Дадли наотрез отказался от коляски, устроив бурную истерику, за попытку усадить его на яркий брезентовый стул на колесиках. И сейчас старательно выступал рядом, используя ее в качестве опоры и усиленно пыхтя, толкал коляску перед собой. Их долго провожала взглядом подозрительная кошка, Петуния прямо чувствовала этот острый, врезающийся в спину взгляд, который просто не мог принадлежать животному. Опасения возвращались с новой силой.

  Она ведь почти забыла, заставила себя забыть и вычеркнула из жизни неприятные воспоминания. Они специально с Верноном уехали из Коукворта, чтобы не бередить душу кошмарными событиями. Как давно это было. Семья, родители и смешная младшая сестренка, которую ответственная Петуния пыталась опекать, ведь родители всегда говорили, что она старшая и они ей доверяют. Как же можно было не оправдать такого доверия? А потом случилось страшное. Петуния сразу поняла, что в дом пришла беда, несмотря на то, что родители радовались способностям дочери, а Лили беззаботно отмахивалась и верила угрюмому соседскому мальчишке, что она волшебница и скоро пойдет в школу магов, где будет много таких же детей, как и она. А Петуния не верила. Она хорошо знала, чем могло это закончиться, она предупреждала, но ее никто не слушал. Старшая сестра очень любила сказки, и не всегда в них был счастливый конец, вернее он был написан специально, чтоб не расстраивать детей печальным правдивым исходом. В счастливые сказки она не верила, особенно после того, как взяла в школьной библиотеке сборник братьев Грим. А была еще одна сказка, врезавшаяся в память школьнице, о двух сестрах, повстречавших фею. Младшую за доброжелательность фея наградила, и ее слова стали превращаться в жемчуг, старшую же прокляла за недоверие и грубость, и той приходилось молчать, чтоб не пугать собеседников змеями. Итог был печальным. Петуния специально принесла эту книжку домой, чтобы доказать правдивость своих слов и что дар сестры отнюдь не так радужен, как всем казалось. Но от нее снова отмахнулись, намекнув, что завидовать нехорошо. Это было больно и обидно.

  Женщина медленно брела по дорожке в крохотном парке маленького пригорода, Дадли с похвальным упорством толкал вперед свою детскую коляску, из-за которой его совершенно не было видно, выбирая дорогу на ощупь, а в ответственных местах надеясь на штурманский гений мамы и сильную руку, возвращающую на верный путь. Осенние листья грустно шуршали под ногами, настраивая на философский лад, а голые, одинокие и беззащитные деревья, непривычно тонкими темными ветками царапавшие небо навевали тоску и печаль, против воли восстанавливая в памяти грустные воспоминания.

  Петуния не сдалась, она вновь опекала сестру, убеждая ее скрывать свои способности, ведь ни чем хорошим для них не обернется раскрытие тайны, да и соседский мальчишка Снейп утверждал, что маги скрываются. Неспроста же! Но Лили была беспечна.