Появление в Узбекистане своего президента было полной неожиданностью для Горбачева и Лукьянова, работавших в то время над проектом уравнивания в правах союзных и автономных республик.

Из беседы с Каримовым: "Когда я приехал в Москву на заседание Государственного совета после избрания президентом, Горбачев в иронично-неуважительных словах представил меня членам Совета как второго после него президента в стране и пообещал разобраться с этой непонятной ситуацией. В ответ я сказал: "Если разговор будет продолжаться в таком тоне - я уйду с заседания". Потом Москва пыталась любыми путями убрать меня, но ничего не получилось. Силы были не те, да и народ Узбекистана стал иным".

Исторические аналогии

Появление Ислама Каримова у руля страны в известной мере можно сравнить с приходом Уинстона Черчилля к руководству Англией в 1940 году в катастрофическое для нее время. В своей речи в палате общин английского парламента Черчилль тогда сказал: "Я могу предложить только труд, слезы и пот. Нам предстоят самые горестные испытания, нам предстоят долгие-долгие месяцы борьбы и страданий. Вы спросите меня: какая наша цель? Могу ответить одним словом - победа, каким бы долгим и тяжелым ни был путь к ней, - ибо без победы мы погибнем. Я верю, что люди не допустят, чтобы мы проиграли. Я чувствую себя вправе в данном положении и в данное время призвать: идемте же вместе, вперед, объединим наши усилия".

Думаю, что и Каримов в июне 1989 г. был вправе сказать: "Представим с предельной ясностью, что не станет существовать Узбекистана, погибнет наша цивилизация, исчезнут вековые импульсы, толкающие наш народ к высоким целям". Каримов также вправе был заявить, что его единственная цель - победа, победа в том смысле, что надо предотвратить распад государственности, экономики и культуры. Наконец, он вправе и обязан был предложить всем политическим силам объединиться во имя этих великих целей. Что, собственно говоря, Каримов и сделал. И не его вина, что в то время его протянутую руку многие недальновидные и амбициозные политики не захотели принять.

Уинстон Черчилль - это пример великой преданности национальной истории и национальной идее, пренебрежения всем личным во имя судьбы страны. Англичане, как мне кажется, не особенно щедры на памятники своим национальным героям. Тем выше цена памятника Черчиллю, сооруженному в самом центре Лондона. Черчилль со своей знаменитой тростью, наклонив голову, упорно идет вперед, противостоя страшным ураганам истории, обрушившимся на его народ. Подобный памятник от потомков заслужил в будущем и Каримов. Только, понятное дело, без трости.

Чтобы поставить точку в теме сравнений, хотел бы сослаться на мнение Карлайла. Он, прочитав мою рукопись, заметил: "Я уважаю Черчилля, но все же если сравнивать Каримова с кем-то из известных западных лидеров, то я скорее уподобил бы его Рузвельту".

Что тут скажешь? Такое сравнение весьма почетно для Каримова. Действительно, и в концептуальном, и в личностном плане и у Каримова, и у Рузвельта есть немало общего. Но о Рузвельте речь еще впереди.

РУКА, ПОСЛУШНАЯ РАССУДКУ

(ПРИОРИТЕТЫ ПРЕЗИДЕНТА КАРИМОВА)

По советам аль-Фараби и Ибн Сины

"И величайший гений не прибавит ни единой мысли к тем, что мрамор сам таит в избытке, и лишь эти мысли нам явит рука, послушная рассудку".

Это слова из стихотворения Микеланджело Буонарроти. Удивительные по точности мысли слова. Рука, послушная рассудку. Рассудку, отражающему логику реальной жизни. Вот, собственно говоря, поэтическая формула политического стиля президента Каримова.

Со всей определенностью Каримов провозгласил в Олий Мажлисе сущность своей стратегии: "Революция, как примитивно варварская форма социального прогресса, для Узбекистана неприемлема".

Он неоднократно заявлял свое кредо как президента. Это - эволюция, постепенность, поэтапность реформ, оберегающие личность от катаклизмов и потрясений; приоритет экономики над политикой, социальных программ над экономическими; сильное государство, обеспечивающее правовой порядок и общественную дисциплину, религиозную и другие личные свободы; разумная национальная политика.

Кардинальный пункт стратегии Каримова - это возрождение и соединение прошлого с настоящим, традиционного жизненного уклада народа и модернизации, а теперь и постмодернизации. Да и сам по себе эволюционный подход Каримова тоже заложен в генетической памяти народа. Еще аль-Фараби писал: "Умеренные, средние действия, соизмеряемые с сопутствующими им условиями и средой, при всех прочих обстоятельствах более полезны для достижения счастья". Аналогичное мнение было на этот счет и у Ибн Сины. Вот оно: "От одного качества к другому можно перейти одним толчком. И можно переходить постепенно. Для людей приемлем постепенный переход".

Рассказу о том, как реализуется президентская стратегия, посвящена значительная часть моих заметок. Здесь же - о нескольких сюжетах политической жизни, возможно, не меньше, чем программные цели, характеризующих приоритеты президента Каримова и самого его как политического деятеля и как личность.

Возвращение надежды

Самым страшным в Узбекистане в восьмидесятых был даже не коллапс всей общественной системы. Самым страшным была утрата народом надежды.

И самое большее, что мог сделать и сделал Ислам Каримов, как политический лидер кризисного времени, было возвращение надежды упавшей духом, не уверенной в себе нации.

В накаленных стрессовых ситуациях того времени он вел себя отменно, утверждая в сознании людей давнишнюю мечту о национальном лидере, которым можно гордиться.

Практически с первых же дней Каримов оказался вполне подготовленным к тому, чтобы овладеть ситуацией, не поддаться стихийным процессам, а начать управлять ими. Он предпринял ряд решительных шагов по укреплению силовых структур - милиции, органов государственной безопасности. При его личном участии были погашены вспыхивающие в разных местах страны конфликты. Во всех этих случаях он действовал решительно и смело. Ему было ясно, что Узбекистан вряд ли переживет вторую Фергану (страшные и бессмысленные гонения турок-месхетинцев). При этом фактически Каримов был политиком-одиночкой, и только решительные и расчетливые действия позволили ему удержаться у власти. Он сумел верно уловить основные настроения общества, где господствовала обида на союзное руководство, превратившее республику в показательный полигон борьбы с коррупцией, очковтирательством и преступностью. Людям надоело быть посмешищем в глазах всей страны, всего мира.

Более четырехсот человек - московский десант из России, Украины и других республик - были направлены в Узбекистан для укрепления партийной организации. Каримов решительно взялся за дело. Уже к осени 1989 г. он избавился от московского десанта. Вскоре было восстановлено имя 24 года стоявшего во главе Узбекистана Шарафа Рашидова, при котором сформировались целые поколения. Произошла своеобразная реабилитация недавнего прошлого, сыгравшая важную роль для утверждения Каримова в глазах общественности и особенно среди столичной интеллигенции.

Обдуманно и последовательно Каримов начал работу по блокированию сил, сознательно или неосознанно дестабилизирующих общество. Именно в этом контексте следует воспринимать ограничения, которые были установлены в отношении всякого рода митингов, демонстраций, публичных выступлений в средствах массовой информации.

Несколькими точными ударами Каримов покончил с лицами в высших эшелонах власти, связанными с мафией, которые способны были в нужный для себя момент вновь вызвать раскол в обществе. Он смог удивительно быстро привести в чувство националистов-экстремистов, манипулировавших люмпенизированными толпами.

И это в то время, когда эти люди были на гребне популярности, когда власть во многих советских, а затем и постсоветских республиках шла у них на поводу, заискивала перед ними. Словом, он сразу же проявил себя как лидер, который не боится сказать "нет".