Сильный ветер с утра Вроде все позабыто. Лишь след до сих пор прохладен. Дождь смоет все следы. С остальным сами сладим. Трясогузки клюют по зернышку. 6 баллов волны. Стропила вдруг стали вантами. Полночь. Тьма. И я рисую фантазию. Через SOTHEBY’S она отправится в Азию. В салатовых комбинациях музы кругом порхают. Дождь и ветер. Не сахарные, не растают. Ветер наглеет навстречу. All You Need Is. На встречу с судьбой поспешает кочевник. Ритм рван, нос испачкан. В харчевне дух бараньей похлебки, вина, чеснока. Сюда заходят в поисках закутка. Алюминиевая плошка с дольками апельсина. Чаша полна. И ветер. С утра слишком сильный. 1996.18.IX Стихи о сладости азарта Причаститься можно повсюду. В церкви, в избе, в Мазирбе, в Мазсалаце. Главное: совибрация. Чудо. Юрмала. Дюны, перелески и Саулкрасты, фуникулер лунных бликов, т.е., переправа. Луч локатора ловит отчаянных. Причастие нон-стоп. Слава! Сентябрьским сумеркам! Угарным ветрам, балласту и китайскому чаю! Христово тело воскресным утром. Глоток кагора. В понедельник с изюминками грильяж. Или с орешками, но время пойдет еще в гору. Надеюсь, примется. Сладость азарта. Мираж. Тем не менее, музыка сфер в извивах корней. Если можно назвать поэзией то, что мне снится, это – алиби, невиновность. И мы с тобой не более чем нарушители границы. 1996.18.IX Стихи о последнем понедельнике сентября Он красив, несмотря на свой 3-й тип. Он красив, когда вспыхивает в сети. Он красив, мне так захотелось. Ты можешь называть его всяко. Но не в том дело. Ars longa. Vita brevis. Он красив, несмотря на свой 3-й тип. Он красив. 50 сантимов в горсти. Он хорош, так мне захотелось. Лучок, бурачки и картошка. Вспыхивает в сети. Пропитываю вольтами тело. Он хорош, несмотря на метеовести. Берега Двины там. На часах еще нет и шести. Господи, оставь нашу ношу нам. P. S. Он хорош, а Ты шахматна. 1996.30.IX «Утром рэкет на Югле. С нищего что спросить…» Утром рэкет на Югле. С нищего что спросить. Дохромал до музея. Дверь в сарай заперта. Не хочу больше ни желтые листья мести, ни стихи читать. В коричневой сумке красное Бордо 1994 и стрелки часов как в тире. С утра всё чаще хочется спать. Бессонница на семи ветрах. Пятнистые псы в парке. Блюз на сваях. Уличные музыканты. Горько, свадьба. По-прежнему увядшая охра в вазе. Ручка отбита и не заживает. Оказывается, солнце. +15°. Немного больше, чем у Бордо 1994 11,5. Люксембургский сад в Ленинграде. Кто на скамейке, знаю. Придвинусь. Утром рэкет на Югле. С нищего что спросить. Разве что на асфальте в классики, три-пять. Удержать в пальцах чашечку, Чайна-сан-суси. Чудо ниоткуда. Может, все-таки взять и стихи читать. 1996.3.X Старинная кельтская музыка для арфы То ли подруга Тристана, то ли ангел пел песню. Берег Святого Патрика, шум прибоя окрест. Круглый стол и чертова дюжина кресел, от одного к другому огненный крест. То ли ангел пел песню. Так одиноко. Король Артур и дюжина рыцарей за круглым столом. Пареньку на вытянутую руку садится сокол. Куда захочешь, туда пошлем. Сад камней на лугу. Белый конь, черный бархат. Корнуэльский принц взбивает двойной дайкири. Только музыка древних кельтов для арфы в целом мире. Бритоголовая Шинейд. Ночная эстрада. Просто папа был напрасно обижен. Старинную кельтскую музыку слушаю как награду. Нежный берег Святого Патрика. Флаг неподвижен. 1996.23.X «Хей, Ото! Как тебе в день ангела спится…» Хей, Ото! Как тебе в день ангела спится? Я тут привираю немного. По волнам, по серым овечкам пастыря ветра тропица в заозерье. Филя и дорога. Смех, смех и еще раз смех. Мой бег. Слава Богу, травы нас не достали. Дали. У всех у нас один и тот же снег. Над костром и над Плескодале. Смех, смех и еще раз смех. Ковчег. Хочешь поставить парус. Аллея Лайсвес, Каунас. У всех у нас один снег. Зато под ним пышет, жаром и угаром. Жаль, если бесследно сгорит все это. Хей, Ото! Что тебе в день ангела снится? Видел фото ангелов, сделанные из окна самолета. Незнакомые лица. 1996.5.XI |
