И они исчезли из богатырской избы. Ратмир продолжил ворочаться и пытаться заснуть. Но всё было бесполезно, сон никак не шёл. Наконец, Ратмир поднялся и решил выйти на улицу. Богатырь шёл как можно тише, чтобы никого не разбудить. Когда он выбрался на улицу, то услышал знакомые шепчущие голоса. Сотник и Гарольд были совсем и рядом и о чём-то спорили, едва сдерживаясь, чтобы не повысить голос.

– То, что ты предлагаешь – это просто немыслимо, – говорил Олег, – мы не можем повторно крестить тех, кто официально уже крещён. Это абсурд.

– Здесь же много не крещёных, ты сам знаешь. Но как их угадать? А так крестим всех, разом. Всеволод будет против, поэтому ему нужно схватить и запереть. Всё нужно сделать тихо. Талмат и Госта справятся с воеводой, нужно их только разыскать.

– А что потом?

– Потом мы получим верное нам, хоть и небольшое войско, – продолжал Гарольд, – после второго крещения тебя объявим воеводой, идолов порушим и пойдём в поход.

– Народ взбунтуется, – сомневался Олег, – они не будут нам подчиняться в бою. С таким войском нам не выстоять.

– Нет, как раз-таки будут. Мы заставим их доказать нам свою верность. Заставим их убить всех волхвов и порушить идолов. После этого они уже не смогут вернуться к старой вере. И, уверяю тебя, они будут самым верными и жестокими воинами. Вспомни Талмата и Госту. Они воевали против печенегов, хоть сами они печенеги. По сути, он предали своих, но в жестокости к печенегам с ними не мог сравниться ни один русин. Их отец сдох, прикончив троих. А потом на заставе они уничтожали половцев, и половцы дрожали от одного их имени. Они пытали кочевников и волхвов от рассвета до заката. Никто не мог так, как они. Тоже самое мы сделаем с этими людишками с заставы. После этого они возненавидят всё то, во что верили.

– Нет, нельзя, – всё ещё отпирался Олег, – ты ведь знаешь, что самые страшные предатели – упыри. Когда-то чародеи, я слышал, использовали кровососов в своих войнах, но потом отказались от этой затеи. На упырей нельзя было положиться, они были настолько жестокими, что пугали даже чародеев. А многие нападали на мирное население. Ты хочешь сделать у нас что-то на подобии. Это же немыслимо.

– Или так, или мы все погибнем, – отвечал Гарольд, – колдуны уже совсем близко, нужно действовать быстро и решительно. И ты и я понимаем, что то, что предлагает Всеволод – это не выход.

– Понимаю, – тяжело вздохнул Олег. Его ещё одолевали сомнения, он старался собраться с мыслями. Ратмиру казалось, что он даже слышит внутреннюю борьбу, происходящую в душе сотника.

– Найди Талмата и Госту, – проговорил, наконец, Олег, – пусть всё сделают как можно тише, утром мы всё закончим.

Гарольд почти бегом направился выполнят приказ. Ратмир замер в оцепенении, вот-вот из-за угла должен был появится скандинав. Он и Олег поняли бы, что юный богатырь всё слышал, что слышать не должен был. Но этого не случилось.

– Что это у тебя на шее? Кровь? – послышался за углом голос Олега. Ратмир медленно стал пробираться обратно в богатырскую избу. Позади ещё слышался голос Гарольда:

– Да, ерунда, девчонка одна покусала, вцепилась, как собака, еле оторвал. И вроде сама глазки мне строила, а как обнял её, так она – кусаться.

Дальнейший разговор Ратмир уже не слышал, поскольку, наконец-то вернулся в избу. Он был в безопасности и улёгся на лавку. Но услышанное не давало ему покоя. То, что замыслил Гарольд, казалось ему просто ужасным. Нужно было что-то делать, нельзя было допустить кровопролитья. «Клянусь, что никогда не отниму жизнь у христианина, не причиню ему тяжёлых увечий, не позволю ему страдать от нехристианской веры и погубить свою душу, перейдя в веру иную», – отдавались в голове слова богатырской клятвы. Ратмир должен был защитить крещёное население Змеиной Заставы, он не должен был позволить богатырям погубить свою душу. И он решил действовать. Когда богатырь снова вышел на улицу, здесь уже не было никого. Полночные тишины и безмолвие опустились на заставу. Мысли лихорадочно носились в голове. Ратмир должен был придумать, как спасти местное население, но не причинить вреда своим товарищам. Он шёл, ноги сами несли его, а мысли всё путались, не находя решения этой сложной головоломки. Неожиданно для себя Ратмир оказался возле дома Агнии. Он провожал её сюда пару раз, в том числе и сегодня. Да, если с кого-то нужно было начать, то первой нужно было спасать именно её. Ратмир подошёл к двери и постучал. Громкий стук эхом пронёсся по округе. Богатырь тревожно оглянулся, но никого кроме него здесь не было. Он с силой забарабанил в дверь, готовясь выбить её, если потребуется. И, наконец, в прихожей послышались какие-то шаги. Дверь открылась, и Ратмир увидел ещё не старую женщину зрелых лет, а заспанным лицом – мать Агнии.

– Ну, чего надо? – проговорила она.

– Мне нужна Агния. Она дома?

– Нешто бес в тебя вселился. Какая Агния, на дворе ночь. Ты пьяный что ли?

– Вам угрожает опасность, – не давал ей закрыть дверь Ратмир, – прошу, поверьте мне. Богатыри готовят… они хотят… Мне нужно поговорить с волхвами. Ты можешь это устроить, матушка?

– Сейчас?

– Утром будет уже поздно. Начнётся расправа.

– Ой, – встревожилась женщина, – ты один? Заходи.

Ратмир ещё раз оглянулся и вошёл в избу. Здесь было темно и почти ничего не видно, с трудом гость различил лавку и уселся на неё.

– Жди здесь, – говорила хозяйка, – я позову верховного волхва. И Всеволода – своего мужа.

– Ну нужно Всеволода, – подскочил с места Ратмир, – если он узнает, нападёт на богатырей и погубит себя, так как будет виноват. Нужны только волхвы.

– Да, может ты и прав, – согласилась женщина, – мужу пока говорить не буду

И вскоре она исчезла за дверью. Ратмир остался один в темноте. Время тянулось долго, ожидание было мучительней всего. С каждой секундой рассвет был всё ближе, а, значит, приближался печальный час для Змеиной Заставы. Мысленно Ратмир повторял слова данной им сегодня богатырской клятвы. Он не должен был её нарушить, во что бы то ни стало. Наконец, дверь открылась, и мать Агнии позвала Ратмира за собой. Он вышел и увидел несколько бородатых старцев. У некоторых из них бороды и длинные волосы были совсем седые, у иных лишь с редкой сединой, третьи были ещё совсем молоды, но они здесь были в меньшинстве.

– Я должен вас предупредить, – начал Ратмир. Но один из волхвов – самый высокий приложил палец к губам, приказав ему молчать, а потом жестом позвал за собой. Они шли по улице как можно тише и как можно ближе к городской стене и, наконец, добрались до избы, освещённой изнутри масляными лампами. Теперь Ратмир смог как следует разглядеть лица волхвов, разглядеть полки на стенах с разными порошками и флаконами, увидеть недоумевающие выражение их лиц.

– Я – верховный волхв Доброслав, – заговорил самый высокий старик, – говори, что хотел, мы слушаем тебя.

– Вам грозит опасность, – продолжил Ратмир, – сегодня днём богатыри хотят заново крестить заставу. И чтобы местные могли доказать свою преданность Богу, прикажут убить вас.

– Безумие, зачем им это?

– Вы разве не слышали? Колдуны идут к нам. Мы дадим им бой.

– Мы слышали, – отвечал Доброслав.

– Почему ты нам помогаешь? – спросил вдруг старый волхв с огромной родинкой возле носа.

– Я не помогаю ни вам, – отвечал Ратмир, – я помогаю богатырям не погубить свои души. И Агнии, она дорога мне

– Вот как, и почему мы должны тебе верить?

– Мы можем ему верить, – вымолвил Доброслав, – в нём есть чародейская кровь. Он чувствует это, хоть и боится признать. Поэтому он и пришёл к нам. Что ж, Ратмир, ты указал нам на опасность. И как же мы должны поступить по-твоему?

– Бежать, конечно, – отвечал богатырь, – иначе будет худо.

– Бежать со своей земли, оставлять свою заставу на поругание?

– Опасность угрожает только вам, – настаивал Ратмир, – потому как вы откажитесь креститься. Другие и так уже христиане. Уходите, не навсегда, на время. Мы одолеем колдунов и уйдём. Или я попытаюсь уговорить своих товарищей позволить вам вернуться.