– Это очень несложная операция, правда, под общим наркозом. Поэтому и не пустили: Анечка в реанимации, – успокаивала Ника родных, между делом накрывая на стол. – Ничего страшного, она поправится. Все будет хорошо.
К концу чаепития мама улыбалась, отец заметно повеселел, а Курзик совершенно успокоился. На фоне Анечкиной операции известие о разводе Ники не вызвало особенно бурных эмоций, хотя мама, конечно же, ахнула, а отец мрачно сказал: «Этот твой Миша никогда мне не нравился!»
В трехкомнатной родительской квартире места хватило всем. У Анечки была собственная жилплощадь, и Ника сначала было решила, что поживет там вместе с Курзиком, но потом подумала, что вместе у родителей им будет лучше. В конце концов они договорились, что по утрам Ника будет отвозить Кузьму в школу, а забирать его после занятий станет отец. А в воскресенье они – назло врагам! – все-таки отпраздновали Никины сорок пять.
– Да, ягодка ты моя! Хорошенький подарок тебе муж приготовил! Вот козел, – сказала подруга Нонна, помогая Нике прибирать со стола.
– И не говори.
– И что, прямо разведешься?
– Да. Нон, а что делать? Ведь это второй раз. А может, и двадцать второй – только я не знала. Нет, все – хватит с меня.
– Алина-то какая засранка, ты подумай!
Но Ника ничего не ответила, отвернувшись к раковине, и Нонна вздохнула: она тоже удивлялась отношениям Ники с дочерью – ее собственные дети просто обожали Веронику Валерьевну.
Глава 2
Красный амариллис
В понедельник Вероника Валерьевна металась по Москве, как угорелая белка: отвезла Курзика в школу, позвонила в офис и перенесла часть встреч на другое время, потом подала, как и собиралась, документы на развод и съездила к Анечке в больницу. Выглядела та бледно, но улыбалась и рвалась домой. От бесконечной езды по городу у Ники разболелась голова, она приняла пару таблеток, после чего тут же заболел желудок: она так нигде и не пообедала, так что пришлось просто выпить кофе в конторе. Наконец этот суматошный день подошел к концу. Прибирая бумаги, Ника по привычке обдумывала, надо ли заезжать в магазин и что приготовить на ужин, а потом опомнилась: какой ужин? Сейчас она поедет на другой конец Москвы, к родителям! Может, позвонить Алине? Но сегодня утром Ника уже звонила ей, чтобы разбудить в школу – пожалуй, дочь взбрыкнет.
Ника вздохнула и опустила голову на руки. «Жизнь дала трещину», – уныло думала она, чувствуя, как тоска накрывает ее с головой. Внезапно раздалось деликатное покашливание – Ника обернулась и ахнула: в дверях стоял Артём. В руках у него было ярко-желтое пластмассовое ведерко, полное разноцветных тюльпанов. Ника совершенно забыла и про Артёма, и про пятничный поцелуй, но сейчас, увидев его смущенную физиономию, вдруг ужасно обрадовалась – так и вспыхнула от неожиданного всплеска счастья:
– Ой! Это мне?
– Ну да, с днем рождения! С прошедшим.
– Какая красота! Спасибо! Я так мечтала о тюльпанах, но не попались – пришлось розы купить.
Ника сунула нос в тюльпанное разноцветье и блаженно зажмурилась, а Артём смотрел на нее со странным выражением лица: он прекрасно понял, что Ника сама себе подарила розы. А сейчас она просто сияла от радости: щеки горели, глаза сверкали синевой…
– Что ж такое-то, – пробормотал Артём, забрал из рук Ники ведерко с тюльпанами и поставил его на подоконник.
Ника открыла было рот, но так и не произнесла ни слова. Артём сдвинул бумаги на край стола, вынул Нику из компьютерного кресла – она только изумленно пискнула, – посадил на стол, обнял и стал целовать. И опять пространство свернулось тугим коконом, так сильно прижав их друг к другу, что дышать стало трудно.
За всю более чем двадцатилетнюю жизнь с мужем Ника ни разу не испытывала ничего похожего! Ее сознание, похоже, пребывало в глубоком обмороке, так что тело весьма успешно действовало самостоятельно. Они с Артёмом даже не вспомнили, что хорошо бы запереть дверь, но никто не заглянул, не постучал, никто не позвонил по телефону. Мир забыл о них…
Наконец волшебный кокон, в котором они были стиснуты, развернулся и выпустил их на свободу – растерзанных, тяжело дышащих, изумленных. Ника неловко слезла со стола, оттолкнув руку Артёма, и отвернулась к стене, приводя себя в порядок. У нее за спиной Артём занимался тем же самым, а потом стал подбирать бумаги, которые они скинули на пол в порыве страсти. Ника не могла взглянуть на Артёма. Она так и стояла у стены, закрыв лицо руками: «Боже мой, что я наделала! Как я могла? С практически незнакомым человеком! На столе! Я сошла с ума, не иначе». Чувственное потрясение, которое она только что испытала, не шло ни в какое сравнение с потрясением душевным. Больше всего ей хотелось, чтобы Артём немедленно исчез, провалился сквозь землю, улетучился. И тогда она как-нибудь справится со стыдом и раскаянием и попытается примириться с этой новой Никой, о существовании которой даже не подозревала. Но Артём никуда не исчез – он подошел, обнял Нику и поцеловал в шею, прошептав:
– Перестань. Не надо.
Ника вздрогнула: даже сейчас, в разгар душевных терзаний, его объятие и поцелуй вызвали мгновенный отклик ее тела. «Да что же со мной такое?» – чуть не взвыла она.
Артём подхватил Нику на руки и сел в кресло, усадив на колени. Они довольно долго молчали – Ника решительно не знала, что надо говорить, поэтому тихонько вздыхала, положив голову Артёму на плечо. Несмотря на смятение, Нике было так уютно в этих сильных объятиях, что она начала успокаиваться. Наконец Артём, который все это время нежно поглаживал ее спину и плечи, сказал:
– Знаешь, такая неприятность – у тебя колготки порвались. На коленке. Я куплю тебе новые.
Он взял ее ногу за щиколотку, слегка приподнял и, нагнувшись, поцеловал колено, белеющее в дыре черных колготок. Ника ответила дрожащим голосом:
– Ничего страшного. У меня есть запасные.
– Как ты? – спросил Артём, целуя ее в висок.
– Не знаю… Ужас какой-то… Что ты теперь обо мне думаешь?
– А ты обо мне что думаешь? – вздохнул Артём.
Ника невольно выпрямилась и взглянула ему в лицо – такая постановка вопроса ее озадачила:
– Но ты же мужчина!
– И что? Знаешь, я вообще-то не склонен набрасываться на малознакомых женщин. Со мной еще никогда ничего подобного не случалось.
– Нет, так нечестно! – воскликнула Ника. – Это я должна была говорить, а не ты. Это со мной никогда ничего такого не случалось.
– Послушай, да не расстраивайся ты так. Знаешь, что я думаю? Ты – женщина, лишенная любви. А я тоже… одинокий мужчина. Вот нас и притянуло друг к другу. Я совсем не предполагал ничего такого, когда шел к тебе с цветами. Хотел извиниться за пятницу. Я все выходные переживал, между прочим. Обычно я так нагло себя не веду, а тут… Просто как лавиной накрыло! Точно, давай будем относиться к этому как к стихийному бедствию?
– Не понимаю, что со мной такое! Мы ведь даже не влюблены. Просто поговорили один раз, и все.
– Мы вообще-то долго разговаривали. А представляешь, были бы влюблены – да от твоей конторы вообще ничего не осталось бы!
Ника невольно рассмеялась.
– Ну вот, слава богу! Но признайся: неужели ты никогда не мечтала о сексе с незнакомцем, а? Правда же, в этом есть что-то такое… возбуждающее?
– Да ну тебя. Ты меня смущаешь.
– А ты мне всегда нравилась. Когда видел тебя в лифте или в холле, каждый раз думал: какая хорошенькая маленькая женщина. Просто куколка. И взгляд как у ангела.
– Никакой я не ангел. И вообще, ты все это сейчас сочинил.
– Клянусь! Знаешь, я тут подумал… Я пойму, если ты не захочешь меня больше видеть. И постараюсь не попадаться тебе на глаза. Но… Может быть… Что, если мы продолжим наши отношения? А? Как ты считаешь? Такого потрясающего секса у меня еще не бывало.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
