Они работали в конторе втроем – нотариус Ника и пожилая супружеская пара адвокатов Левиных: Натан Львович и Инна Ефимовна. Да еще секретарша Ксюша, которая записывала клиентов, выписывала им пропуска и бегала вниз встречать самых непонятливых клиентов. А еще варила кофе, зависала «ВКонтакте» и трещала не умолкая.
Впрочем, Левиных на работе не оказалось, так что тортик Ника купила бы зря: Ксюша сладостей категорически не ела.
Так целый день все и шло у Ники наперекосяк: и тортик не купила, и в пробку попала, и клиенты попались один бестолковее другого, и вот теперь компьютер сломался. Только-только упорхнула, отпросившись пораньше, Ксюша, которая хоть что-то понимала в компьютерах, как он и завис. Да еще флешка там застряла! И что теперь делать?
Вероника Валерьевна похлюпала еще немножко: что-то так жалко стало себя, всеми забытую, никем так и не поздравленную, лишенную не только цветов и музыки, но и тортика. И компьютера. Потом встала и пошла в туалет, где долго умывалась, вздыхала и уныло разглядывала себя в зеркале. Хотела было накраситься заново, но потом махнула рукой. Все равно сейчас она сядет в машину и поедет домой, а домашние и не замечают, как она выглядит. «Ну что ж ты страшная такая? – спела она сама себе. – Ты такая страшная! Ты ненакрашенная страшная и накрашенная!» И показала язык своему отражению, вполне миленькому, а вовсе и не страшному, несмотря на покрасневший носик и опухшие от слез глаза. Выходя из туалета, она на кого-то налетела и чуть не упала – оказался высокий молодой мужчина, который в это время проходил мимо по коридору. После взаимных извинений они разошлись было в разные стороны, но вдруг Ника остановилась и оглянулась:
– Молодой человек. Простите. Можно вас на минутку?
Он повернулся и направился к ней – Ника тут же пожалела, что не накрасилась.
– Простите, пожалуйста, вы же занимаетесь компьютерами, да? Вы не могли бы мне помочь? Я вам заплачу. Вас, кажется, Андрей зовут? Я Вероника, можно просто Ника.
– Я Артём, – улыбнулся он. – Что у вас стряслось?
Он выслушал ее сбивчивые объяснения, посмотрел на часы и сказал:
– Ну давайте посмотрим, что там у вас. Если смогу, поправлю.
Артём потыкал в разные клавиши, почесал затылок и сказал:
– Так, понятно. Можно мне от вас позвонить?
– Да, конечно.
Из короткого разговора Ника поняла, что Артём предупреждает кого-то о своем опоздании, и взволновалась:
– Я, наверное, нарушила все ваши планы? Необязательно заниматься этим прямо сейчас. Может, лучше в понедельник?
– Спокойно. Я вполне могу задержаться. Тут не так много работы. А вы пока сделайте мне кофе, хорошо? Или чай.
Ника засуетилась, пожалев, что так и не купила тортик: вот чем сейчас угощать этого милого молодого человека? Сухими хлебцами? Она заглянула в холодильник и, к счастью, обнаружила там сыр, который сама же и принесла два дня назад. Хлебцы с сыром, вполне ничего. И лимон нашелся, и сахар. И мармелад, не совсем еще засохший. Ника накрыла на стол и пошла поглядеть, чем занят Артём. Он сосредоточенно шелестел клавишами и, мельком взглянув на Нику, улыбнулся:
– Уже скоро. Ничего страшного не случилось. Я сейчас налажу, а в понедельник еще зайду, поставлю вам новый антивирус.
– Спасибо вам огромное!
Он опять покосился на Нику и спросил:
– Это вы из-за компьютера так расстроились?
– Да нет. Просто это стало последней каплей. У меня сегодня день рождения. А никто так и не поздравил.
– О! Я вас поздравляю! Желаю здоровья и счастья в личной жизни.
– Спасибо! – невольно улыбнулась Ника и подумала: «Ну вот, напросилась».
– Вы знаете, мне тоже почему-то всегда грустно в день рождения, – улыбнулся Артём.
– Правда? А вообще, как-то достало всё. У меня свекровь в полном маразме, так что… сами понимаете.
– А сколько же лет вашей свекрови?
– Восемьдесят шесть.
– Почтенный возраст.
– Мы с ней никогда не ладили, а теперь вот приходится…
«И зачем я ему все это рассказываю?» – изумилась Ника, обычно очень сдержанная с незнакомыми людьми. Но Артём сочувствующе покивал:
– Да, это тяжело и с близким человеком, а уж когда отношения плохие… У моей мамы инсульт недавно был, так что я вас очень даже хорошо понимаю.
– Так это к ней вам надо было бежать? А я вас задержала. Боже мой, простите!
Артём рассмеялся:
– Перестаньте. Это было четыре месяца назад, сейчас мама в приличном состоянии. К тому же за ней соседка присматривает, так что не волнуйтесь. А ваш муж – он что, намного старше вас?
– Почему вы так решили? Старше, да. Но всего на девять лет.
– Но у него такая престарелая мама…
– Да, она поздно родила – в тридцать два.
Артём повернулся и задумчиво вгляделся в Нику – чувствовалось, что он считает в уме:
– Подождите… Вы что хотите сказать… Что вам за сорок?
– Сорок пять сегодня стукнуло, – призналась Ника: ей было приятно недоверчивое изумление Артёма.
– Да ладно!
– Могу паспорт показать, хотите?
– Даже паспорт меня не убедит. Никогда не дал бы вам больше тридцати.
Ника рассмеялась:
– Ну и льстец же вы! Знаете, как охмурить женщину, да?
– Нет, не знаю, – очень серьезно ответил Артём. На какую-то долю секунды они встретились взглядами, и у Ники ёкнуло сердце. – Я не по этой части. Сказал, что думал, и всё. Ну вот, порядок. Кажется, кто-то обещал кофе? Или чай!
За чаем они застряли надолго – все разговаривали и разговаривали. Артём рассказал Нике про маму, про девушку, которая его бросила, про свои мечты стать поваром.
– Поваром? – удивилась Ника.
– Шеф-поваром. Вы знаете, что лучшие повара – мужчины? Мне очень нравится готовить, как-нибудь я вас угощу своим фирменным блюдом – чахохбили.
– Вы любите грузинскую кухню?
– Не только грузинскую. Я собираю разные рецепты. Давно, еще со школы. Мама работала много, а я был на хозяйстве. «Кухонный мужичок» – так мама шутила.
– А почему же вы сразу не пошли в повара?
– Не хотел маму огорчать. Она учительница литературы, так что профессия повара ей казалась какой-то… несерьезной. И Ольга Петровна не одобряла. Ольга Петровна – это… сложно объяснить. Ну, скажем, наша родственница, почти бабушка. Тоже учительница, только математики. Ну вот, я и стал программистом. А готовка так, хобби. У меня знаете сколько кулинарных книжек? Даже Молоховец есть! Прижизненное издание, с ятями. Истрепалась вся, правда. Там такие забавные рецепты. Одни названия чего стоят! «Испанский ветер», например. Или «Баба капризная».
– А что это?
– «Испанский ветер» – это такое пирожное: безе с миндалем. Я раз делал, вкусно.
– А «Капризная баба»?
– Булочка сдобная! Как ромовая баба – знаете? А капризная она потому, что трудна в приготовлении. Молоховец пишет, что баба чрезвычайно вкусна, когда удается, но редко удается. У меня вроде как получилась, маме понравилось.
– Вы очень любите маму, да?
– Да. Нас только двое, никого больше нет.
– Ой, а нас много! У меня еще две сестры, племянник.
– А дети у вас есть?
– Дочь. – И Ника вздохнула. – Алина. Сложный ребенок. Мне с ней трудно. Знаете, я выросла в очень теплой семье. Мы все старались помогать друг другу. Даже не надо было просить о чем-то – каждый сам знал, что сделать для другого. Такие дни рождения устраивали, домашние спектакли, сюрпризы, розыгрыши! А когда замуж вышла… Понимаете, я не жду никакой особой благодарности, но… Все, что я делаю, принимается как должное. Мне кажется, меня и замечают только тогда, когда обед не успела сварить, например. Муж меня даже по имени не называет! Так, междометиями обходится. И дочь… Да что это я? Загрузила вас своими проблемами!
– Ничего страшного. Я рад был с вами поговорить. Моя жизнь тоже не слишком веселая. – Артём вдруг поднялся. – Вы знаете, я вспомнил: у меня кое-что есть для вас. Я быстро. Не уходите, хорошо?
– Ладно, – улыбнулась Ника: что он еще придумал? Артём действительно вернулся очень быстро – Ника так и ахнула, увидев у него в руке два больших красных цветка на одном длинном стебле:
