– Чёрт, больно!
– Мало тебе. Очень просто узнал: мой человек о тебе информацию собирал и выяснил, что у Бахарева Артёма Викторовича роман с некоей дамочкой…
– Какая она тебе дамочка! Ты за словами-то следи! А не сказал, потому что не хотел ее в это дело впутывать. Она вообще-то замужем. Так что сам понимаешь…
– Замужем? Да она развелась еще год назад!
– Как… развелась?
– А ты не знал?
– Нет! Я думал…
Артём нахмурился, развернулся и скрылся в кухне, Кирилл направился за ним. Он покачал головой, глядя на мрачного Артёма, и принюхался:
– Слушай, у тебя горит что-то!
– А, чёрт! Мясо!
Пока Артём спасал мясо, Кирилл сел к столу, ухватил помидор и откусил сразу половину – сок так и брызнул. Справившись с помидором, он сказал:
– Я вообще-то пришел сказать, что мы нашли твою «жену» и ее хахаля.
– Какая она мне, к черту, жена!
– Не знаю, не знаю. Милена упорно утверждает, что ты обещал жениться, а теперь делаешь вид, что ничего не помнишь.
– Кирилл! Я тебе клянусь!
– Но ты же не помнишь?
– Не помню. Но ты сам посуди: если у меня есть женщина, зачем мне еще какая-то Милена?!
– А красивая потому что.
– Знаешь, красота не главное!
– Да что ты?
– Послушай, я не из тех, кто за всеми юбками подряд ухлестывает!
– А как же Олеся? Ты сам говоришь, что у тебя есть женщина, а ты…
– Послушай, когда я влюбился в Олесю, я не помнил ни про какую женщину!
– Но сейчас-то вспомнил?
– Вспомнил. Я разберусь с этим.
– Да уж, ты разберись, кто тебе жена, кто просто женщина, а в кого влюблен. И вообще, чтобы ты знал: я влез в это дело только ради Олеси. Так и подмывает бросить тебя и посмотреть, как ты станешь сам выпутываться.
– Нет! – ужаснулся Артём. – Брат, не бросай меня! Пожалуйста!
– Брат! Ишь засуетился. Ладно, прости, что врезал. Разозлился я сильно. В общем, ты определись со своими бабами, хорошо?
– Да нет никаких баб! Только она. Я разберусь.
Ужинать Кирилл отказался, так что Артём в мрачном одиночестве съел свое слегка подгоревшее мясо и помидоры с огурцами, которым так и не довелось стать салатом. Настроение у него было паршивее некуда: почему? Почему она не рассказала о разводе? Артём чувствовал себя обманутым и преданным – и не имело никакого значения, что он сам вчера собирался расстаться со своей «дамочкой». Собирался, да. Но не получилось. Но теперь, когда он знает про развод! Ничего, он все ей выскажет. И Артём потянулся к телефону.
В следующее воскресенье все снова собрались у Иры-Наполеона – хозяйка вернулась из Питера. Девчонкам не терпелось узнать, как продвигается расследование, но ни Кирилл, ни Артём не собирались пока посвящать их в подробности дела. Дверь Артёму открыла Киви. Оба смутились и довольно долго таращились друг на друга, бессмысленно улыбаясь.
– Страшно рад тебя видеть, – наконец выговорил Артём, и Киви покивала в ответ, что, очевидно, должно было означать, что и она страшно рада видеть Артёма.
– А почему у тебя синяк под глазом? Ты дрался?
– В проем не вписался!
– Что так?
– Да вот, задумался не вовремя! Вспомнил одну знакомую девушку.
– Это кого же? – Олеся чуть покраснела.
– Есть одна такая. С глазами цвета гречишного мёда…
Хотя в квартире было довольно много народу и зверья, никто не прошел мимо, не заглянул, не спугнул их уединение – даже крыса. Неизвестно, сколько бы они так простояли, но тут явился Кирилл и сразу разрушил чары. Киви исчезла, а Кирилл вопросительно поглядел на Артёма.
– Не просвечивай меня своим рентгеном! – сказал Артём. – Там все кончено. Мы расстались. Так что я свободен.
– В курсе. Я с ней вчера беседовал. Такая с виду божья коровка, а на самом деле… Да, сильная женщина! Страдаешь?
– Это тебя не касается!
– Ну-ну… Моя-то здесь?
Катерина тут же материализовалась в прихожей и сунула Кириллу Зямбу:
– Давай, займись сыном! – и повернулась к Артёму: – Тём, а ты котят видел?
– Гамлетша окотилась? Пошел смотреть. – Артём быстренько ретировался, а за его спиной Катерина зашипела на мужа:
– Что ты все к нему лезешь? Они с Киви сами разберутся!
– Как же, разберутся они…
Вместо того чтобы пройти в дальнюю комнату, где обреталась кошка, Артём вышел на балкон и постоял там некоторое время, рассеянно глядя вдаль. На душе у него было тяжело: только позавчера он окончательно расстался со своей женщиной – далось это непросто, и ехидный вопрос Кирилла оказался щепотью соли на незажившую рану. Может, не надо было действовать так решительно? Может, нужно было подождать немного, определиться? Прийти в себя, наконец. Все-таки там довольно долгая связь, а что получится с Олесей, пока непонятно. Хотя… Она так обрадовалась, увидев Артёма! Ладно, что сделано, то сделано. Артём вздохнул и отправился к котятам, где, как и следовало ожидать, обнаружилась Олеся, которая гладила кошку Гамлета – та терлась о ее колени и довольно мурлыкала, а слепые котята пищали и тыкались в стенки внутри коробки.
– Господи, какие крошечные… Никогда таких мелких не видел.
– Да, да, ты красавица! – ворковала над Гамлетом Киви. – Ты моя умница. Ты моя золотая мамочка! Иди, иди к деткам! Слышишь – пищат.
«Пищат, оглоеды!» – согласилась кошка, посмотрела в коробку, прыгнула туда и плюхнулась на бок, а котята тут же полезли к ней. Их было четверо: два совершенно черных, один дымчатый и еще один обыкновенный – серо-полосатый.
– Правда они прелесть?
– Ну да, – осторожно согласился Артём.
– Три мальчика и девочка. Нам так кажется. Наполеон уже имена придумала. Вот эти черненькие…
– Розенкранц и Гильденстерн.
– Ты знал, да? Ты знал!
– Догадался. Если кошка – Гамлет, то и дети должны быть из Шекспира. А кто Офелия?
– Дымчатая. Да ну тебя! Так неинтересно.
– А полосатого как назвали?
– Догадайся, раз такой умный.
– Даже не знаю… Йорик? Лаэрт? Ну ладно, скажи!
– Озрик!
– Озрик? Да нет там никакого Озрика!
– А вот и есть!
Они смотрели друг на друга с веселым вызовом, и чем дальше, тем больше Артёму хотелось ее поцеловать. Он даже шагнул к Олесе – она растерялась и заморгала, но тут на сцене появилось новое действующее лицо – невысокий полноватый молодой человек в очках, чрезвычайно серьезный с виду:
– Привет, Киви. Ну, где тут наши котята?
– О! Пифагор! Откуда ты взялся? Ты же должен был только через неделю приехать?
– Почему? – возразил Лёша-Пифагор. – Я как собирался, так и приехал. Это Ирка все перепутала, как всегда. Здравствуй, Артём.
Киви вытаращила глаза:
– Откуда ты знаешь Артёма?
– Так это и есть Пифагор? – воскликнул Артём. – Черт побери! Это ж надо!
– Конечно, знаю, – спокойно ответил Лёша. – Он компьютер мне чинил.
– Точно! Лёша один был, без Наполеона, и я только в эту комнату заходил, в другие и не заглядывал. Вот и не узнал тут ничего.
– Вот это да! – Киви была потрясена. – Значит, если б Лёша был дома в ту субботу, мы бы сразу узнали, кто ты такой! А ты столько времени мучился!
– Да в чем дело-то? – удивленно спросил Лёша, поправляя очки. – Почему вы так кричите?
Новый год отмечали все там же, у Наполеона. Артём взялся запекать гуся с яблоками, а Наполеон с Киви суетились по хозяйству, ожидая прихода Поляковых: Катерина должна была отвести Зямбу к родителям, а Кирилл, как всегда, задерживался на работе. Пифагор в хозяйственные мелочи не вникал – у него как раз завязалась оживленная дискуссия по скайпу с кем-то из лондонских коллег. Потом Наполеон решила, что неплохо бы выгулять Шарикова, и оставила Киви с Артёмом накрывать на стол.
Гусь был уже готов, и Артём выключил духовку. Они с Киви сидели на кухне и не знали, о чем говорить. С того воскресенья, когда неожиданно приехал Пифагор, до сегодняшнего дня они виделись всего один раз: Артёму каким-то чудом удалось вытащить Киви на свидание. Он уговорил ее пойти на каток в Парк культуры – сначала Киви держалась настороже, но постепенно смягчилась и уже не огрызалась на каждую реплику Артёма. Они катались до одурения, извалялись в снегу и устали так, что Киви к концу дня просто повисла на Артёме, чему он только радовался. Он попытался завлечь ее к себе домой, чтобы накормить, но Киви отказалась наотрез, так что пришлось идти в «Шоколадницу» около метро «Октябрьская», где с трудом нашелся столик и было так шумно, что они почти не слышали друг друга. Артём проводил Киви до дома и даже поцеловал в щечку, но, когда позвонил ей на следующий день, она уже опять была насмешливо-отчужденная. Артём еще не знал, что ему каждый раз придется начинать заново приручение этой дикой птицы. Вот и сегодня она встретила Артёма весьма холодно, но, пока с ними была Ира-Наполеон, это не так чувствовалось. Вздыхая про себя, Артём разглядывал профиль сидящей за столиком Олеси – прямой носик, нежный рот, мягкая округлость щеки, длинные ресницы… пёрышки рыжеватых волос… розовое ухо. Ни разу в жизни Артёму не приходило в голову рассматривать уши, чьи бы они ни были, а теперь он не мог глаз оторвать от этого чуда природы. Чудо природы становилось все розовее, и наконец Киви прикрылась рукой: