По-русски одно стихотворение Андраша Ференца Ковача – «Гопник в Европе» – опубликовано в переводе А. Нечаева в журнале «Вестник Европы» (2008. № 22): http://magazines.russ.ru/vestnik/2008/22/ko20-pr.html.

Эффект Магнуса[10]. Футбол, пространство, Восточная Европа

Kicker (нем.) – по-русски кикер, фусбол – и образованный от него немецкий глагол kickern, csocsó (венг.) и соответствующий глагол csocsóz, սեղանի ֆուտբոլ [seghani futbol] (арм.), джага, джаги, футбол на маса (болг.), stoni fudbal, kicker (босн.), fotbálek, kalčo, foosball, soccer, stolní fotbal (чешск.), lauajalgpalli, kicker (эст.), ποδοσφαιράκι (греч.), stolni nogomet, foosball (хорв.), calcio balilla, biliardino, calcetto (итал.), futbolas stalo (литовск.), galda futbols, kicker (латышск.), фудбал на маса (макед.), Wuzeln, Balanka (австр., в Каринтии), piłkarzyki, trambambula (в Лодзи), trambambolo (подкарпат.), michały (силезск.), chłopki, futbol stołowy, piłka stołowa (польск.), foosball, fusbal, fotbal de masă (румынск.), namizni nogomet, kicker (словенск.), stolný futbal (словацк.), стони фудбал (сербск.), langırt (тур.), кікер, фусбол (укр.) – этот не совсем еще полный перечень терминов[11], используемых в различных языках (не только в юго-восточно-, восточно- и центральноевропейских) для обозначения распространенной в пивных настольной игры, указывает на известные коннотативные различия в способе называния. В часто употребляемых, наряду с заимствованиями (вроде слов «кикер», «кiкер», «kicker» в русск., укр., босн., нем., эст., латышск. и словенск. языках или «kalčo» в чешск. из итал. «calcio» – футбол), уменьшительных формах может как-то отражаться любовь к игре, в которой очарование и эмфаза «большого футбола» сохраняется и в миниатюре, ничуть не уступая ему по эмоциональному заряду. Так, обращает внимание, что наряду с эквивалентами, построенными по одной и той же денотативно-дескриптивной модели «настольный футбол» (stolni nogomet (хорв.), stolný futbal (словацк.) или fotbal de masă (румынск., где masă – «стол»), нередко существуют и уменьшительные формы, вроде греч. ποδοσφαιράκι (где ποδόσφαιρο – футбол) или чешск. fotbálek. Иная идея может стоять за обозначениями вроде венг. csocsó, болг. джага, польск. piłkarzyki (piłkarz – футболист, откуда и piłkarzyk – фигурка [в кикере], что в отношении «настоящего» футболиста имеет уничижительную окраску), chłopki (chłopek, собственно, значит «крестьянин», однако несколько архаично может обозначать и шахматную фигуру), соответственно, trambambula, trambambolo (напрашивается связь с итал. bambola – кукла) или michały[12]. Окончательно установить, не содержатся ли в этих обозначениях элементы прежде всего ономатопеического характера, которые, например, в венг. csocsó могут происходить либо от звуков самой игры, либо от выкриков игроков, и нельзя ли объяснить возникновение слова или названия быстро произведенным игроком движением, нередко с глухим хлопком, звуком отката или же удара, не представляется возможным из-за семантизации обозначений и их образования в жаргоне или в региональных вариантах языка. Что, однако, точно можно заключить из разнообразных названий и обозначений футбола en miniature, помимо выражения восхищения этой игрой диминутивом, так это то, что в уменьшенной копии игры сохраняется ее основополагающий принцип: фигурки касаются мяча (обычно – мячика из твердой резины) главным образом ногами или, точнее, ногой, так как речь идет о прямых, словно свечка, pions, крутящихся на общей штанге, у которых обе ноги, в отличие от их прообразов, до некоторой степени плотно соединены между собой, так что свободное владение обеими ногами, которое так активно пропагандируют футбольные тренеры, фигуркам в кикере не дано изначально. Это означает, в частности, что в отношении этой уменьшенной версии также справедливо то, что установил в своей корпорально-антропологической перспективизации футбола философ Гюнтер Гебауэр:

Кикер на этом фоне предстает некой диалектической моделью футбола, в каком-то смысле его пародией. Ибо в настольном футболе ловкое владение руками необходимо хотя бы для того, чтобы быть в состоянии производить удары по мячику ногами pions. Вращательное осевое движение фигурок в двух направлениях подражает тому продуктивно-законному отказу от использования рук, но лишь в действительности, ограниченной маленьким ящиком, которым игроки управляют извне и сверху – словно демиурги, созерцающие порожденные ими события. Это уменьшение футбола, характерное масштабирование всех размеров, ограничений и расширений «настоящей игры»[14] предстает – правда, лишь описанным выше образом – как заостренное редуцирование пределами ящика «большой игры», и без того определенной при помощи известного ограничения. Защитный колпак из органического стекла иногда делает ящик для кикера похожим на диораму. Ниже игрового поля в нем нередко размещается еще и цокольный этаж, своего рода технический отсек для мячиков. По напряжению, динамике и очарованию миниатюра теряет, однако, не много в сравнении с тем, что изображает: вне всякого сомнения, впрочем, благодаря миметической обстановке общественного пространства пивной, паба, которая так прекрасно соединяется с тем, что должна дополнять. Ведь столы для кикера встречаются часто именно в пивных и трактирах – публичных местах, где футбол, который там артикулируется как «классическая», центральная тема, не только проецируют на подвешенных к стене экранах, где в него играют, подражая настоящему в этой ограниченной по динамике форме, порождая коллективный или хотя бы дуальный мимесис, герои-фигурки в котором лишены признаков индивидуальности, лишены личности.

В этом понимании кикер можно рассматривать как метафору пространства: очарование футбола получает в ней выражение в способах (проиллюстрированных здесь на примерах юго-восточно- и восточноевропейских языков) обозначения этой игры. При этом в увязывании игры с Восточной Европой не содержится какого-либо тезиса, попытки набросать историю ее возникновения или установить некую первичную точку отсчета; это делается, чтобы обратить внимание на то, какое значение в футболе отводится генерации пространства. Если кикер при этом еще, кажется, представляет собой некую форму укрощенной и лишь здесь, как в диораме, подлежащей контролю «игры с кожаным мячом», то сам футбол в своих разнообразных последствиях и эффектах, в своем влиянии вовсе не ограничен – мысль эта неявно объединяет все статьи в настоящем издании – игровым полем или пространством стадиона. Точнее сказать, способ проведения, например противостояние двух команд в одной игре и конкуренция многих в каком-то соревновании, всегда является естественной ссылкой и на пространственный момент, который получает выражение в статусе «хозяев» и «гостей» или – с прозаической точки зрения фанатов – соответствующих местных «притязаниях на власть». Помимо характерики и перспективизации пространств футбола, окрашенных социально, локально, межрегионально, глобально, а равно политически, культурно и экономически, здесь проявляются точность и значение понятия пространства для стратегии игры, передвижений на поле, тактики и – в особенности – для каждого отдельного игрока.