То же бывает, если мы небрежно относимся к нашим греховным желаниям; нас тянет к греху, и мы этот «мелкий» грех начинаем любить и лелеять, так что наконец доходим до того, что совершаем его. В сравнении с этим крупный грех порой менее убийственный. Первый человек, который ко мне на исповедь пришел, был убийца. Сердце его было разбито покаянием, ужасом от того, что он сделал. Да, он потом отбывал срок в тюрьме, и это время в тюрьме было временем исцеления. Тогда как тысячи и тысячи людей живут в тумане мелких грехов, накапливают их, не замечая, как эти грехи их гноят, делают бессильными, безответственными. В этом отношении можно сказать: где бы ты ни перешел реку, как бы ты ее ни перешел – вброд, вплавь, по мосту, на лодке, – ты оказываешься на вражьей стороне, ты изменил своему подлинному призванию, именно изменил себе, потому что ты перестал быть цельным человеком. Вот разные подходы ко греху.

Я к этому еще вернусь в ином разрезе. Но теперь я хочу перейти к другому вопросу: к вопросу о том, как же избыть грех, что делать для этого.

Первое, о чем возвещает Иоанн Креститель, – это покаяние. Что же такое покаяние? Покаяние – с греческого это значит «поворот»: поворот души, поворот жизни. Это момент, когда мы осознаем свое бедственное положение, когда чувствуем отвращение к нему и к себе, когда вдруг рождается в нас, хоть зачаточно, решимость перестроиться, начать заново и по-новому жить. Вы, наверное, слышали фразу, которая взята из Нового Завета:

«вера без дел мертва» (см.: Иак. 2: 17). Плакаться – недостаточно, больше того – бесплодно. Покаяние заключается в том, чтобы прийти в сознание, принять решение и действовать соответственно. И тут я могу вам привести отрывок из поучения святого Тихона Задонского. Он советует одному молодому священнику говорить людям, что в Царство Божие идут большей частью не от победы к победе, а от падения к падению, но доходит до Царства Божия тот, кто после каждого падения, вместо того чтобы садиться у края дороги и плакать над собой, встает и идет дальше; и сколько бы раз он ни падал, каждый раз поднимается и идет. Вот о чем мы должны всегда помнить: что покаяния всецелого, мгновенного не бывает. Да, конечно, некоторые души, некоторые великаны духа могут вдруг осознать свою греховность и переменить сразу весь ход своей жизни, но мы большей частью исправляем его постепенно, шаг за шагом. Давайте помнить то, что святитель Тихон Задонский говорит: не плачься над собой, встань и иди, пусть в слезах, пусть в ужасе, но иди, не останавливаясь.

Но что же может так потрясти душу, чтобы человек решился все изменить в своей жизни? Я вам могу привести несколько примеров. Первый: будучи тюремным священником в Лондоне, я встретил одного заключенного, у которого, не в пример другим, было радостное лицо, чувствовалась в нем какая-то надежда. Я сначала думал, что кончается его срок, но он только начинался. Я его спросил: «Откуда у тебя такое вдохновение?» Он ответил: «Вы этого не можете понять. Я с юношества был вором, и вором талантливым; меня никто не мог словить, никто не сумел меня обличить. Но постепенно я начал понимать, что я на дурном пути. Я начал видеть последствия своих поступков, видеть, как люди, обокраденные мною, оплакивали драгоценные для них вещи, пусть безделушки, но такие вещи, которые им были дороги как воспоминания о детстве, о скончавшихся родителях. Я решил меняться. Но я заметил, что каждый раз, когда я делал попытку перемениться, люди на меня смотрели с подозрительностью: раз он меняется, значит, что-то неладное в нем… И я каждый раз возвращался к прошлому. А потом я был взят, меня поймали на деле, судили, посадили, и теперь все знают, что я был вором. И когда я вернусь в свободную жизнь, я могу сказать: да, я был вором, но теперь я решил быть честным человеком, мне нечего скрывать ни от кого».

Это редкий случай, это не всякому удается. Редко кто среди нас вор; но кто из нас может сказать, что у него нет в жизни таких тайн, которые он хотел бы скрыть от других людей, – во всех областях, не только в порядке честности, но и в плане человеческих отношений. Я сейчас не хочу в это вдаваться, к этому мы вернемся по поводу какого-либо другого высказывания Спасителя Христа. Но каждый из нас может перед собой поставить вопрос: хватает ли у меня мужества себя обличить перед людьми? – даже не провозглашением своей неправды, а тем, что люди заметят, что я не такой, каким был.

Второй пример, который я хочу вам дать, сложный. Он относится к двум людям. Во время Гражданской войны одна русская женщина с двумя малолетними детьми оказалась в городе, который сначала был во власти Белой армии, потом попал под власть красных. Она была женой белого офицера и знала, что, если ее обнаружат, она, вероятно, будет расстреляна. Женщина с детьми спряталась в хижине на краю города. Спускались сумерки, и вдруг стук в дверь. С замиранием сердца она подошла, открыла ее – перед ней стояла молодая женщина ее же возраста, лет двадцати пяти. «Вы такая-то?» – спросила эта женщина. «Да». – «Вам надо немедленно уходить, вас выдали, за вами придут через несколько часов». Мать посмотрела на своих детей и сказала: «Куда же я пойду, они далеко уйти не могут, и с ними ведь меня сразу узнают». И эта Наталья, чужая женщина, вдруг стала тем, что Евангелие называет ближним, т. е. самым близким человеком в жизни и в смерти. Она сказала: «Нет, вас искать не станут, я останусь здесь и назовусь вашим именем». – «Но вас же расстреляют!» – «Да, – сказала Наталья, – но у меня-то детей нет». И мать ушла с детьми. Наталья осталась. Ранним утром, на рассвете, она была расстреляна. Я близко знал и мать, и двоих детей, которые были приблизительно моих лет. Они мне говорили: «Поступок Натальи нам показал, что мы должны так прожить, чтобы оказаться достойными этой жертвы». Преждевременная смерть молодой женщины, дарование им жизни – подарок неизвестной Натальи – потряс их до глубин, они всю жизнь прожили только с одной мыслью: чтобы смерть Натальи не лишила мир того величия, той правды, той неописуемой духовной красоты, которая была в ее душе. Они были так потрясены, что для них началась новая жизнь.

И те люди, которые встречали Иоанна Крестителя, встречались не только с его силой (я уже об этом говорил), с его прозрачностью, которая делала его только гласом Божиим, или с его смирением; они встречались с бескомпромиссностью в его лице, с человеком радикальной цельности. Видя его, они могли себя сравнить с тем, что он собой представлял, и это было для них побуждением каяться, т. е. увидеть с ужасом свое бедственное состояние и решить: таким, такой я жить больше не могу. Я видел, я видела нечто, что уже положило конец прошлой моей жизни, теперь должно начаться новое.

Продолжим чтение Евангелия от Марка:

Рассказ, как видите, очень схематический и короткий, и я его восполню отрывком из Евангелия от Матфея, где дано более полное описание того, что совершилось:

Тогда приходит Иисус из Галилеи на Иордан к Иоанну креститься от него. Иоанн же удерживал Его и говорил: мне надобно креститься от Тебя, и Ты ли приходишь ко мне? Но Иисус сказал ему в ответ: оставь теперь, ибо так надлежит нам исполнить всякую правду. Тогда Иоанн допускает Его. И, крестившись, Иисус тотчас вышел из воды, – и се, отверзлись Ему небеса, и увидел Иоанн Духа Божия, Который сходил, как голубь, и ниспускался на Него. И се, глас с небес глаголющий: Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение (Мф. 3: 13-17).