Пролог

Раздражающая трель телефона выдернула из сладкого сна. Нет, звонок у меня стоял приятный, веселая задорная мелодия всегда поднимала настроение.

Но никак не в шесть утра.

Да и фотография звонящего, всплывшая во весь экран, только пробудила желание убивать. Вообще-то я человек добрый и мягкий, но опять же не в такую рань.

– Кто самый лучший муж на свете? – игривый голос на другом конце трубки пронзил еще спящее сознание.

– Я надеюсь, ты не себя имеешь в виду, милый?

С такими «мужьями» институт брака можно окончательно похоронить. Он и без того медным тазом уже давно пытается накрыться, а тут еще отдельные экземпляры гвоздей и досок подносят, могилку копать помогают.

Упала на подушку и попробовала продрать глаза.

– Ромыч, ты что такая злая?

Я словно видела, как Андрей при этом обиженно надувает губы.

– Дрю, ты время на часах видел?! Нормальные люди еще спят.

– Нормальные еще не ложились, – отозвался мой «муженек».

Ну что значит, «муженек»? Кутила, повеса, завсегдатай столичных клубов и прожигатель родительских денег. В семейную жизнь мы с товарищем Коржаненко играем только на бумаге. И то лишь потому, что я мягкий и добрый человек, который без раздумий подписывается помогать сомнительным личностям в их не менее сомнительных авантюрах. Не без вознаграждения, конечно, но тем не менее…

– Чего хотел-то, благоверный? – лениво поинтересовалась я, стараясь прикинуть, смогу ли я еще уснуть, если прямо сейчас повешу трубку.

– Дело есть.

Я встрепенулась, услышав елейные нотки в голосе. Потому что уже точно знаю, что у него ко мне за дела. Полгода от него ни слуху ни духу. И вдруг звонок с утра пораньше. Значит, определенно хочет устроить своим родственникам очередной спектакль со мной в главной роли.

– Андрюша, – проворковала я, переворачиваясь на бок. – Напомни, пожалуйста, сколько мы с тобой уже «женаты»?

– Четыре года, – чувствуя подвох, отозвался Коржаненко.

– А как давно ты клятвенно обещал: «Машенька, солнышко! Все это только для вида! Пообедаешь с моими родителями, скажешь, что ты моя невеста, и я больше в жизни ни о чем тебя не попрошу»?

– Злая ты, – повторил свой неутешительный диагноз Дрю. – Неудивительно, что от тебя мужики, как от огня, бегают.

– По больному, значит, бить будем?

Отлично. Я тоже так умею:

– Дрю, я ж и без тебя развестись могу…

– Ладно, понял. Молчу.

– А если серьезно? – Я потянулась, разминая мышцы. – Ты мне когда развод обещал?

Нет, интересуюсь совсем не потому, что в нем есть острая необходимость… Просто затянувшаяся игра в «типа семью» все больше угнетает в последнее время. Во-первых, родители Андрея действительно очень милые люди, и мне неприятно, что приходится их обманывать. Дрю, конечно, успокаивает мою совесть тем, что так его старикам спокойнее, ведь они думают, что их сыночка в надежных руках. Просто его любимые предки не в курсе, что эти «надежные руки» каждую ночь разные.

Во-вторых… А что во-вторых? Хочу по-настоящему замуж? Хочу, наверное. Предполагаю в будущем. Только кандидатов все равно на горизонте нет. Не то чтобы я была суеверна… Но мне все больше кажется, что Вселенная, видя штамп в моем паспорте, весьма ревностно оберегает меня от возможных знакомств с представителями противоположного пола.

Так что развод с недавних пор – голубая мечта номер два.

– Ромыч, я слово дал? Дал. Потерпи немного. Нужно же моих как-то подготовить. Они-то думают, что у нас все в шоколаде.

Ага. Потому что их денег ты терять не хочешь, милый…

Главную причину Дрю оглашать не любил. Не нравилось почти тридцатилетнему лбу лишний раз вспоминать, что папа с мамой с легкостью заблокируют все кредитки, если узнают, что сын не гнездо семейное вьет, а очередной пассии ай-звон дарит да ночные клубы «спонсирует».

– А внуков они еще не требуют? – поинтересовалась я с ехидством.

– Вот, кстати, об этом…

Я выпала в осадок. Моментально.

– Дрю, фиктивный брак – это уже сам по себе дикий и жутко неправильный шаг. Но заводить детей… Ты совсем сдурел?!

– Ромыч, ну вот что ты вечно панику поднимаешь раньше времени? Я как раз и звоню сказать, что у меня все продумано. Мама разговор этот начала, но я объяснил, что у тебя сейчас карьера на первом месте…

О да. Карьера. Смешно. У меня уже два месяца работы нет, потому что «кризис», «мало опыта», «мы не готовы платить стабильно» или «а почему вы не хотите на бесплатную стажировку на три месяца?».

Обидно. Столько лет учишься, защищаешь диплом, а на выходе эта бумажка не играет никакой роли, если у тебя нет хороших связей. А у меня в арсенале связей – только сомнительные, вроде моего «муженька». И ведь приличная же девушка! Воспитанная, образованная, начитанная. Трудолюбивая, в конце концов. Но все это, с довеском в виде красного диплома, пока проложило мне путь только в секретари на полставки в разорившейся фирмочке. Отличная строчка в резюме антикризисного менеджера, не так ли?

В общем, мечта номер один в моем списке – найти работу, при которой не захочется плакать о бесцельно потраченных на диплом шести годах. И Дрю только что умудрился наступить на больную мозоль. Опять.

– Какая карьера? – с искренней грустью поинтересовалась я. – Ты бы хоть иногда спрашивал, как у твоей «жены» дела.

– Так вот я чего и звоню. Договорился о собеседовании для тебя – только-только девочку в такси посадил. Ты бы ее видела, она просто отпад! Мы так отжигали всю ночь…

– Дрю! – одернула я Андрея, пока он не начал делиться сокровенным.

Знаю я его, он на все горазд. Еще с института язык без костей. Намного интереснее было услышать, что там по поводу собеседования. Глупое сердце уже заранее пустилось в дикий пляс, предвкушая столь желанную возможность. Не понимая, что радоваться рано.

– Ах, да… Короче, она работает в одной фирме. У них сейчас есть крутая вакансия, никак человечка не подберут. Я рассказал о тебе, и Анечка клятвенно меня заверила, что положит твое резюме начальнику. Собеседование сегодня в девять.

– В девять? – я еще раз посмотрела на время. В принципе, успеть реально.

– В девять. Но тебе нужно подъехать к восьми, чтобы отдать Анечке свои документы.

– Издеваешься?

Я села на кровати и посмотрела на себя в зеркало. Голова с вечера не мыта, волосы больше напоминают гнездо, под глазами синяки, словно я не самка человека, а вымирающая панда. В дверь, услышав, что хозяйка проснулась, уже скребся Мишка, которого нужно успеть выгулять перед выходом.

– Только, Ромыч, ты это… не подведи. Включи свое обаяние. Как ты умеешь. И оденься поприличнее, фирма-то крутая.

Ага… раз «крутая», то можно не надеяться, что их офис обосновался в моей тьмутаракани.

– Ты там губки подкрась, юбочку покороче, вспомни, что ты девочка, – продолжал выдавать советы «муженек». Ну-ну, девочка…

Сам-то меня Ромычем кличет, еще с института постарался, чтобы прилипло. Причем с моей фамилией Ромашкина можно было бы и что-то понежнее придумать, но нет. А тут вдруг вспомнил, что «жена» у него, оказывается, девочка.

– …Анечка говорит, начальник у них – зверь. Но ты же таким рога сразу обламываешь.

– Дрю, вот объясни, – все-таки я заставила себя встать, понимая, что надо собираться, – ты же вроде что-то приятное сделать попытался, а почему у меня такое чувство, словно опять свинью подложил?

– Ромашкина, давай не начинай мне тут, – скомандовал Коржаненко. – Все будет пучком. Я собираюсь спать и держать за тебя кулаки. Главное, представь, что, если провалишься, я начну уговаривать тебя завести маленьких Никиту и Станиславу Андреевичей.

– Не-е-е… – подавилась я нервным смешком.

– Ой, ты про нашу с тобой свадьбу то же самое говорила. И ничего, уболтал же?

Я прямо видела, как сейчас эта лисья морда довольно улыбается.