— Госпожа Элла, можно просьбу?
— Конечно.
— Разрешите вас… погладить.
— Что?! — А вот этого я точно не ожидала.
— Понимаете, — высоченный дракон смущённо переминался с ноги на ногу, — я никогда прежде не видел такого очаровательного ребёнка. Я понимаю, что по человеческим меркам вы уже взрослая, но когда вижу вас такой… Руки просто чешутся.
— Жениться тебе надо, да своих заводить, — хмыкнул Реарден, подходя к нам.
— Они всё равно не будут такими крошечными, — покачал головой Глен. — Можно?
А почему бы и нет? С меня не убудет, а ему радость.
— Можно, — кивнула, и тут же была затискана и заглажена. Меня, кажется, даже в детстве за щёчки не трепали с таким умильным выражением лица.
— Не удивляйся, девочка, — подмигнул старый король. — Привыкай, что такую реакцию ты вызываешь не только у моей жены.
И почесал меня под подбородком.
Если честно, я сидела и млела, позволяя двум драконам чесать мои мини-рожки, гладить шею и спину и да, трепать за щёчки, похоже, они им особенно приглянулись.
— Эй, теперь моя очередь! — с шутливым негодованием воскликнул появившийся из кареты Вэйланд.
Да-да, теперь его очередь! Пусть меня Вэйланд гладит. Да, вот так! И тут пусть почешет. Ещё немного, и я плюхнусь на спину и подставлю под его руки своё пузико, как щенок, который был у меня в детстве, недолго, пока его не забрали на псарню, чтобы растить настоящую охотничью собаку. Так вот, я сейчас хвостом вилять начну, как он!
— Думаю, пора ехать, — послышался голос Реардена, и рука Вэйланда исчезла. Ну, вот, всё удовольствие испортил!
Мысленно вздыхая, я убежала в кусты, откуда вновь вышла девушкой. Ехать, конечно, надо, но ещё пять минут можно было и подождать. Э-эх…
Вэйланд вдруг хлопнул себя по лбу.
— Ох, чуть не забыл! — и нырнул в первую карету, откуда показался спустя минуту, держа в руке что-то небольшое. И уже в нашей карете протянул мне кошель. — Держи, это твоя доля.
Заглянув в мешочек, увидела десяток или больше золотых монет. Ух ты! Я такой суммы и не видела прежде, даже у отца стянула меньше.
— За что?
— За разбойников. Ты не представляешь, какая огромная награда была назначена за главаря, ну и остальные тоже кое-чего стоили. Глен от своей доли отказался, говорит, мол, он на службе и всего лишь выполнял свой долг, а нам с дедом, как ты понимаешь, это не нужно. Поэтому мы поделили деньги между тобой и кучерами. Твоя часть больше, ведь это ты поймала главаря, едва не погибнув при этом, — дракон содрогнулся от воспоминаний, я тоже. — Но и их не обидели, кучерам такую сумму и за год не заработать.
— Спасибо, — всё, что могла сказать.
У меня ещё были деньги, те, что унаследовала от разбойников и выручила за лошадь, потратила я из них лишь одну серебрушку на платье служанки, а больше тратить было не на что, всё необходимое мне давали драконы — еду, одежду, жильё. Я ни в чём не нуждалась, но иметь свои деньги было приятно. От этого спокойнее становилось.
— Знаешь, что меня удивляет? — спросила я, уже привычно пристроив голову на плече Вэйланда, к сожалению — в рубашке. — Россине всего три, но… Ты заметил, какая она сообразительная? Как умудряется объяснить без слов, что ей нужно? Я, конечно, вообще в детях не разбираюсь…
— Я бы не был так категоричен, — со смешком перебил меня дракон.
— Да у меня опыта-то — наблюдение за младшим братом, с которым мы общались нечасто, да воспоминания о собственном детстве. Но, мне кажется, я и в пять не сумела бы того, что удаётся твоей дочери.
— В этом нет ничего странного. Дед как-то упоминал, что человеческие дети развиваются несколько медленнее нас, драконов. Он в своё время много с людьми общался, да и вообще — представляешь, какой у него опыт?
— Ещё бы! — собственно, мне даже жизненный опыт Вэйланда казался запредельным, учитывая, что ему хорошо за сотню. Но Реарден — это было что-то невероятное. И, конечно же, старый король был очень мудрым, я в этом не сомневалась ни мгновения. — Только я бы предпочла другую формулировку — дети драконов развиваются быстрее человеческих. Лучше звучит, правда? Не так… унижающе.
— Я не хотел никого обидеть, извини, — чуть крепче прижал меня к себе и… да-да, чмокнул в макушку. Извиняюще чмокнул, но всё равно! Почти настоящий поцелуй! — Просто повторил слова деда, сказанные когда-то. Для меня в сообразительности Россины нет ничего необычного, я ещё помню сестру в этом возрасте, да и племянников тоже.
— Интересно, когда можно будет начать учить её грамоте? Меня вот с шести лет начали, но если дракончики развиваются быстрее — может, пора? Она не говорить, но сможет написать. А то вдруг ей что-то будет нужно, а объяснить не сможет.
— Можно, конечно, попробовать, — в голосе Вэйланда прозвучало сомнение. — Но даже если начать прямо сейчас, пройдёт слишком много времени, прежде чем малышка сможет писать так, чтобы её поняли. Даже для нас три года — это рано для обучения. К тому же, нужно будет учить Россину управлять своим драконом, контролировать его, не допускать спонтанных обращений. Да и просто влиться в нормальную жизнь ей будет не так-то легко. Её выдернули из привычной среды, чтобы поместить пусть в гораздо лучшие, но всё же чужие условия. Для неё столько всего нового будет происходить. Не думаю, что стоит её ещё и грамотой нагружать.
— Ты прав, — вздохнула. Идея с письменностью была неплоха, но на девочку и правда столько всего навалится. И без грамоты справиться бы. — Значит, будем надеяться, что сможем понимать её знаки.
— Я всё ещё надеюсь, что она заговорит. Ты заметила, что сегодня она смеялась вслух?
— Конечно! И не только это. Сегодня она сказала мне «Тссс», чтобы я не шумела и тебя не будила. Два раза сказала! Это ещё не слово, но ведь почти, правда?
— Правда. Она заговорит, я уверен. Как только окончательно расслабится и почувствует себя в полной безопасности — заговорит.
— И драконы ей в этом помогут! Как помогли перестать бояться мужчин.
— Здесь немного сложнее, — теперь вздохнул уже Вэйланд. — Мужчины — нечто видимое, материальное. То, от чего могут защитить драконы. А вот страх, который мешает ей говорить — нематериален. Неосязаем. Его нельзя увидеть, потрогать. И потому нельзя прогнать. Но время и любовь обязательно вылечат мою дочь, я в это верю.
— Я тоже.
Какое-то время мы сидели молча. Я снова слушала дыхание Вэйланда, вдыхала его неповторимый аромат и наслаждалась тем, как его рука машинально и уже тоже привычно, поглаживает мои волосы.
В карете немного посветлело, и, взглянув в окно, увидела, что лес отступил от дороги, и теперь мы едем вдоль обещанных Вэйландом лугов. Значит, скоро Россина увидит больших драконов, тут-то они точно не застрянут. Вот проснётся и увидит. А может, даже полетает в лапе своего Папы-Дракона. Надеюсь, ей понравится. Должно понравиться, ведь полёты у неё в крови.
Тут в голову пришла новая мысль, заставившая поднять голову и выглянуть в другое окно. Слава небесам, с той стороны лес никуда не делся и всё так же подступал почти к самой дороге. А то отсутствие кустиков могло стать большой проблемой.
— Что случилось?
— Да нет, всё нормально, — я снова пристроила голову на плечо дракона. И правда, но говорить же истинную причину своего волнения. — Я вот что подумала. У вас есть кто-нибудь, кто хорошо рисует? Или не так чтобы хорошо, но понятно?
— Понятно?
— Ну, так, чтобы было видно, что именно на рисунке, стол или чашка.
— Так даже я смогу. Но вообще-то, бабушка очень неплохо рисует. Ты хочешь брать уроки живописи?
— Что? Не-ет, я в этом деле совершенно безнадёжна. Просто подумала — а что, если сделать для Россины тетрадь с картинками. Ну там, кровать, кукла, платье, печенье… Разное. И она сможет показать, что именно хочет. Просто откроет тетрадь, ткнёт пальцем, и мы поймём, яблоко она хочет или грушу.
— Грушу, — усмехнулся дракон.
— Да, неудачный пример. Ладно, как Россина сможет показать, что хочет именно компот, а не молоко? У неё есть жест «хочу пить», а что именно? Не придумывать же жест для каждого блюда. И потом, это же всем окружающим вызубрить нужно будет, чтобы её понимать. Если бы малышка на всю жизнь осталась немой, например, у неё не было бы языка — это имело бы смысл, но она же обязательно заговорит. Ты ведь говорил, что у вас есть маг, который страхи лечит — и её вылечит.
