— Просто гуляла по округе. Где ты был?

— Тебя искал! — огрызнулся он.

Ее глаза немного сузились, она смотрела на него. — Ты говоришь как псих какой-то!

— Это я то псих! Мы ищем тебя почти два часа! Нора и Лорен думают, что эти черви могут быть опасны для людей. Нам всем нужно держаться вместе и придумать способ покинуть остров.

— О, давай пока побудим здесь. — Ее голос оставался монотонным, кокетливым. Трент заметил у ее ног пляжную сумку, и очевидно, пустую фляжку. Именно так, как я и думал.

— Да ладно тебе, ты же напилась. Здесь возможно, происходит что-то серьезное, а ты тут надираешься.

— Происходит что-то серьезное, — сказала она. — Я и ты. Прямо сейчас.

Трент ничего не мог поделать, но по крайней мере, он был уверен, что никто другой не сможет. Его гнев растворился, а затем он подошел прямо к ней. И вот мы снова… его взгляд скользнул по ее телу, задерживаясь на каждом идеальном изгибе. Внезапно черви, мертвые тела в воде и необъяснимые электронные помехи стали не важны для него.

Он ничего не мог с собой поделать.

Образ ее тела тащили его к ней так же эффектно, как цепь на шее.

— Так-то лучше, — прошептала она, когда они обнялись. Ее горячие руки казались нетерпеливыми, когда она подняла его футболку над его головой, и мгновение спустя он вернулся в свои похотливые небеса, его обнаженная кожа прижалась к её теплой, груди.

— О Боже, я тебя сейчас так оттрахаю! — Трент совсем сдался. Природа взяла своё, и у него не было желания сказать ей нет.

Он чувствовал, как её набухшие соски давят на него, чувствовал тепло, исходящее от ее тела и окружающее его, манящие его. Трент начал со страстью целовать ее шею, когда почувствовал, как ее пальцы начали массировать его пах. Сексуальная энергия между ними двумя сливалась в кокон беспокойной, горячей статики.

Она собиралась расстегнуть его ремень и достать член, когда вдруг от толкнула его назад.

— Давай поизвращаемся — прошептала она.

— Что?

Аннабель взяла пляжную сумку и достала лямки. Теперь ее пальцы прижались к его груди. — Свяжи меня.

Трент был сбит с толку. — Связать? В лесу? Я просто хочу снова потрахаться. — Трент никогда не был в таких вещах, силён.

— Ты действительно пьяна, — сказал он.

Ее большие, распутные глаза моргнули. — Это делает меня горячее. Она вложила шнурок в его руку и протянула запястья.

Что за придурок… но, думаю, мне все равно.

Он стянул ее запястья вместе и подумал: что теперь?

Она указала прямо над ней.

— Подними меня.

Изгиб сломанной ветки торчал из дерева. Аннабель подняла руки, обнажая грудь, когда Трент прикасался к ее бедрам, поднял ее достаточно, чтобы плеть зацепилась за сук, а затем отпустил ее. Теперь она стояла перед ним на цыпочках, вытянутая как нечто для обозрения. Ее дыхание стало тяжелее.

Он понял, что ей действительно нравятся эти сумасшедшие игры, но вряд ли это его волнует. Он начал целовать ее грудь и ласкать языком шею. Слова теперь были не нужны, просто первобытное действие. Ее растянутое тело дрожало, когда губы Трента начали опускаться, по влажной шеи в низ…

— Ниже — было единственным словом, которое она могла выговорить.

Офицер знал, чего она хочет, и не торопился. Его слизывал свежий пот с ее кожи, между ее грудей, затем он спустился к пупку. Ее тело начало дрожать сильнее. Трент задержался у пупка, зная, что это только максимизирует ее ожидания; теперь он играл с ней, понятие, которое, казалось, в конечном счете удовлетворяло его.

После нескольких минут мучительной игры ртом на животе он, наконец, опустился на колени.

Она выдохнула с шипением, затем быстро подняла ноги, растопырив их перед его лицом. Низ ее бедер лег на его плечи.

Теперь она действительно висела, ее руки были прямыми, как стержни, ее голые ступни гремели за его спиной, пытаясь притянуть его рот ближе. Трент просто целовал и посасывал внутреннею сторону ее бедер.

То, как она начала трястись, он подумал, что она начала кончать еще до того, как его рот, наконец, добрался до её промежности.

Аннабель издала восхитительный стон. Если бы Трент мог видеть ее лицо, наверняка ее глаза были бы сжаты в самом сильном удовольствии, и каждая мышца в ее безупречном теле изгибалась бы под загорелой кожей.

Ее стоны, стали громче и чаще, ее плоть трепетала.

— Опустите меня! — резко взвизгнула она. — За тобой кто-то стоит!

Трент услышал неприятный металлический треск! И прежде чем он понял, что это мог быть звук чего-то, ударившего его по затылку, его зрение начало размываться. Казалось, что черные чернила были сброшены на его сознание, и…

Трент рухнул на спину.

Только одна секунда осознания прошла, прежде чем он полностью отключился, и в эту секунду он увидел две вещи:

Аннабель, беспомощную и голую, висящей на дереве.

И мужчину в скафандре, противогазе капюшоне тянущегося к ней.

Нора закрутилась в воде, пока пульсирующий розовый червь затягивал кольца своего тела вокруг ее талии. Каким-то образом ее инстинкт самосохранения отключил панику и включил ее защитные механизмы; когда червь свернулся в одном направлении, она яростно взмахнула своим телом в противоположном, надеясь замедлить усилия паразита, полностью её опоясать.

Она била, держа в руках нож. Никакие мысли об ужасе или страхе не наполняли ее голову только реакция. Червь казался шириной с садовый шланг, но он должен был быть десять футов длиной. В конце концов он обернулся вокруг ее тела несколько раз, а затем начал сжиматься.

Его сила была головокружительной, как будто два здоровенных мужчины тянули за каждый конец веревки, обмотанной вокруг ее талии. Если бы он попал ей на шею, она знала, что задушил бы её в тот же момент, но это было ненамного лучше. Червь пытался выжать весь воздух из неё…

Ее свободная рука зажала часть плоти, которая, по-видимому, была головой червя; это было все, что удерживало его от продвижения к ее горлу…

У Норы кончался воздух. Она начала судорожно болтыхать ногами, хвост червя начал обвиваться вокруг ее ног, сжимая её все больше.

Между тем, нерастворенный углекислый газ начал набухать в ее легких…

Сквозь маску она смотрела на безглазую голову червя и на сфинктер мышц, из которых состоит его лобной проток. Мясистое кольцо открывалось и закрывалось сродни сердечному клапану, приводимому в прикрепление ко рту, через который он либо опорожнял свои пищеварительные ферменты, чтобы кормиться, либо опустошал свои овариальные резервуары, чтобы подсадить свои яйца.

Во рту не было челюстей — только гротескное, пульсирующее кольцо у него так же не было зубов, а вместо них что-то похуже: круг "стилетов", который погружался бы в мясо его задней глотки, как рыболовные крючки, чтобы держать тело червя надежно прикрепленным к жертве. Самым отвратительным ощущением в жизни Норы было ощущение, как собственное горло червя сжимается в ее руке, а его кожа-или гидростатическая оболочка-двигается взад и вперед, как крайняя плоть над эрегированным пенисом.

В тот момент она подумала: я сейчас умру…

Она почувствовала, как что-то разорвало ее купальник и кожу. Морская вода превратилась в 6-дюймовую рану внизу живота. Червь был теперь её поясом, затянутым вокруг талии…

Тогда нож Норы дёрнулся и разрезал ремень пополам.

Она сделала это, не подумав, она порезала себя, чтобы порезать червя…

Нижняя половина червя отдалилась.

Но осталась верхняя половина, все еще живая и извивающуюся.

Лезвие Норы взметнулось и отрубило червю голову. Он начал опускаться на дно, извиваясь, как розовый комок.

Остальная часть тела распалась, из обрезанного конца выплывал шлейф пищеварительных ферментов чайного цвета, а также множество недоразвитых яйцеклеток. За долю секунды Нора наблюдала, как те же самые коррозионные ферменты сжигают любые яйцеклетки, с которыми оно контактировало.