В советской системе высшего образования были вузы, в которых создавались некоторые условия индивидуализации обучения, учитывающие потребности участников образовательного процесса. Показательным примером может служить Московский физико-технический институт, созданный на рубеже 1950-х годов с целью догнать и перегнать Запад в прорывных областях технического и естественнонаучного знания. Как указывает в аналитических воспоминаниях Л. Усыкин, к 70-м годам данный вуз хоть и слился до некоторой степени с общей системой советского высшего технического образования, он сохранил самосознание собственной исключительности. В вузе практиковалось невиданное для советского высшего образования проявление свободы: «студент уже с третьего-четвертого курса попадает в заботливые руки ученых-практиков, которые привлекают его к реальным исследованиям, а заодно и формируют для него едва ли не персональный список изучаемых предметов..», позже «эта самая индивидуальность лишь принципиально допускалась» [71]. Но такие вузы в условиях административно-плановой системы хозяйствования были исключением из правил. Допустимые в данных вузах прогрессивные нововведения связывались с творческими личностями видных преподавателей, ученых, имевших возможность в силу своего статуса вносить изменения в организацию и содержание процесса подготовки специалиста, либо с особым статусом отдельно взятого вуза.
Официальный взгляд на пути реформирования высшего советского образования представлен в работах государственных лидеров изучаемого исторического периода: В.П. Елютина – министра высшего и среднего специального образования СССР и И.Ф. Образцова – министра высшего и среднего специального образования РСФСР. В духе советской идеологии во всех своих работах министры значительное внимание уделяют многочисленным «позитивным» изменениям в сфере высшего образования по сравнению с традиционной Россией, при этом, как и во всех отчетах, справках, исследованиях советской эпохи, внимание прежде всего уделяется количественным изменениям. Как утверждают высшие партийные лидеры, вузы в СССР стали центрами передовой научной мысли, в которых широко развиваются научные исследования, играющие значимую роль не только для повышения уровня подготовки молодых специалистов, но и для решения актуальных проблем научного и технического прогресса. Основная идея всех проводимых реформ в области высшего образования связана с тем, что наука в вузах стала считаться важной производственной силой, способной оказать позитивное влияние на развитие экономики огромной страны.
Но данные прогрессивные идеи в реальности не имели конкретного практического значения, не были полностью успешно реализованы. Главная причина возникших сложностей на пути реализации, казалось бы, прогрессивных идей состояла в том что, вузы в своей деятельности были несвободны, зависимы от правящей партии и вынуждены реализовывать «передовые научные мысли», заданные извне и строго контролируемые. А если к данной ситуации добавить свойственную советскому обществу гонку за количественными показателями и полную изолированность от европейского контекста, то можно предугадать заранее то затруднительное положение, в котором оказалось всё высшее советское образование.
В советской же литературе, посвященной вопросам высшей школы, неизменно подчеркивается значение таких социалистических завоеваний, как бесплатность и доступность высшего образования, гарантированное трудоустройство выпускников. О существовавших «социалистических правилах» невнимания к внутренним потребностям личности, о несоответствии количества подготовки выпускников реальным потребностям производства, о низком статусе инженера, о существовании привилегированного класса партийной элиты советская пропаганда умалчивала. Между тем именно это имело большое значение для развития высшей школы в условиях реального социализма, когда не допускалось какое-либо инакомыслие; любая независимая от власти организация находилась под подозрением; и абсолютно все, начиная от абитуриента и заканчивая ректором, осуществляли деятельность, направленную на социалистическое строительство. Добавим к этому, что вся советская идеология являлась обезличенной, государственные интересы ставились выше потребностей частного человека; в теоретических исследованиях по вузовской педагогике и на практике отсутствовало обращение к индивидуальности участников образовательного процесса. Таким образом, вся система подготовки кадров не работала на формирование конкурентоспособного, востребованного человека, который в процессе получения образования стремится к самореализации, является «творцом» собственной жизни.
Необходимость повышения уровня подготовки специалиста, продиктованная жизнью, развитием производства, научно-техническим прогрессом, актуализировала задачу: «вооружать своих воспитанников марксистко-ленинским мировоззрением, глубокими теоретическими и практическими знаниями» [84, с.56). В этих условиях проще было быть несамостоятельным, послушным, живущим «по команде сверху», безынициативным. Советская высшая школа из своих стен выпускала человека, абсолютно готового к «успешной жизни» в условиях социалистического общества. Она выполняла заказ, который был нужен данному советскому обществу.
Обобщая всё вышеизложенное, отметим, что советская высшая школа в большей степени формировала профессионалов, не способных самостоятельно принимать решения и анализировать действительность. Пожалуй, исключение составляли энергичные, рьяно поддерживающие существующий режим будущие номенклатурные работники, стремящиеся к партийной работе, к власти.
В большинстве советских вузов были созданы условия, не допускающие какую-либо самоорганизацию вузовского обучения. Советской высшей школе были присуще:
• единое обязательное содержание образования, отраженное в унифицированных учебниках и учебных программах;
• регламентированный состав библиотек вузов страны;
• директивно предписанный набор учебных дисциплин (среди которых до 1/3 всех часов составляли дисциплины идеологической направленности),
• осуществление постоянного партийного контроля над деятельностью администрации, преподавателей и студентов.
Вузовское обучение способствовало созданию особого типа человека системы, за которого многое решает государство и партия, собственная траектория жизни которого предопределена свыше. Важно проявлять политическую сознательность и следовать нормам и правилам поведения. В этом случае жизнь будет комфортной, такой же, как и у большинства подобных членов общества. Данный подход, с одной стороны, создавал условия социальной защищенности человека, гарантировал приобщение к материальным благам в процессе продвижения по строго заданной извне линии развития, давал некую стабильность, но полностью нивелировал индивидуальность, с другой стороны.
Уравнивая людей между собой, система работала не на потребности человека, а на сохранение плановой экономики, на реализацию идеи развитого социализма. О качестве конкретного продукта, будь то выпускник вуза либо результат какого-либо производства, судили по соответствию либо несоответствию плановым количественным показателям. Как следствие, несмотря на кажущуюся позитивной картину, представленную в отчетной документации, на пристальное внимание партии и государства к разрешению проблем подготовки современных востребованных кадров, экономика страны входила на экстенсивный путь развития. Создавалось ощущение, что преобразования, происходящие в высшей школе, носят продуктивный характер и должны оказать значимое положительное влияние на развитие производства в стране, однако в реальности оказывалось, что нужды потребителей не удовлетворялись, производство по многим показателям отставало от мирового сообщества.
Невнимание государственных органов к проблемам страны в целом и к проблемам высшего образования, в частности, в заданных условиях год от года усиливало отставание от развитых стран. Сравнивая особенности функционирования высшего профессионального образования в СССР и ведущих западных странах, Д.Б. Михайлов отмечает, что «формы его финансирования и хозяйственной деятельности, структура учебного процесса практически не изменялись на протяжении 30 лет (с середины 1950-х до середины 1980-х годов).
