Во времена мечей, завитых париков и широкополых сюртуков, расшитых цветами, когда джентльмены носили кружева и шнурованные золотой нитью камзолы из шелка и тафты, в Глостере жил да был один портной.

Он с утра и до самой ночи сидел, скрестив ноги, на столе у окна своей маленькой лавки на Вестгейт-стрит.

И весь день, пока хватало света, он шил, кроил и резал атлас, помпадур и люстрин – ткани в то время назывались весьма причудливо и стоили очень дорого.

Но пусть для своих соседей портной шил из тонкого шелка, сам он – маленький старичок в очках и изношенной одежке, с исхудалым лицом и скрюченными пальцами – был очень, очень беден.

Кроил сюртуки портной так, чтобы не оставалось лишней вышитой ткани, поэтому на стол падали только самые крошечные обрезочки. «Слишком узенькие – разве что на камзолы для мышек», – говорил портной.

Однажды, перед Рождеством, когда свирепствовал мороз, портной взялся выполнять заказ самого мэра Глостера: сюртук из вишневого шелка, вышитого фиалками и розами, и камзол из кремового атласа, отороченный кисеей и зеленой синелью.

Портной все трудился и трудился – и за работой болтал с сам с собой. Он отмерял шелк, вертел его во все стороны, делал ножницами разрезы, и вскоре стол оказался весь усыпан крошечными вишневыми лоскутками.

«Совсем узенькие, ни на что не хватит. Разве что на палантины да чепчики для мышек! Для мышек!» – воскликнул Портной из Глостера.

Когда снежинки засыпали маленькие стеклышки окна и заслонили свет, портной окончил работу и оставил на столе раскроенный шелк и атлас.

Двенадцать частей для сюртука и четыре для камзола, а еще кусочки для карманов и манжет, пуговки – все чин по чину. Для подкладки сюртука наготове лежала желтая тафта, а для петелек на камзоле – вишневый шнурок. Оставалось лишь сшить поутру – всего было в достатке, все было отмерено и готово, кроме единственного мотка вишневого шелка.

В своей лавочке портной не ночевал, поэтому поздним вечером ее покинул. Он закрыл ставни, запер дверь и спрятал в карман ключ. По ночам в лавке оставались только мышки, а уж они-то сновали туда-сюда и безо всяких ключей!

Ведь между деревянными панелями всех старых домов Глостера есть крошечные мышиные лесенки, тайные лазейки и узенькие переходы, по которым мышки могут бегать, не выходя на улицы, хоть по всему городу.

Итак, портной покинул свою лавку и побрел домой сквозь снегопад. Обитал портной совсем неподалеку, на улочке Колледж-корт, рядом с Колледж-грин, в небольшом домике. Правда, портной был так беден, что снимал в нем лишь кухоньку, где одиноко жил со своим котом. Кота звали Симпкин.

Пока портной целыми днями работал, Симпкин заведовал хозяйством. Мышей он тоже любил, но совсем не так, как портной – уж кот-то не стал бы оставлять им лоскутки на камзолы!

– Мяу? – спросил он, когда портной открыл дверь. – Мяу?

Портной ответил:

– Однажды, Симпкин, мы разбогатеем, но пока я по-прежнему нищ. Возьми-ка эту монетку – наш последний четырехпенсовик – и глиняный горшочек, купи на один пенни хлеба, а другой – молока, а на третий – сосисок. И да, Симпкин, на последний пенни из четырех купи мне вишневого шелка. Только умоляю, Симпкин, не потеряй этот последний пенни, иначе я пропал, ведь у меня не хватило вишневого шнурка!

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.