То же самое, почти слово в слово повторяя речь Зины, показала при допросе Маргарита Стрункина. Разница была лишь в том, что в ее версии главным «соблазнителем», сбивающим с истинного пути скромного специалиста по уходу за животными, выступал Шутов.
«Пьяница, наркоман и бабник», – в один голос твердили женщины, причем одна говорила это об Ирмелине, а вторая – о Шутове.
«Так или иначе, похоже, некий предварительный конфликт имел место, – рассуждал Гуров, дочитав протоколы. – Возможно, он был довольно жестким сам по себе, а возможно, явился некой «последней каплей» в ряду других подобных конфликтов, но почва для мотива здесь явно имеется. С наркотиками пока не совсем понятно. В изложении Зины все это звучит как анекдот, а Рита о них почти не упоминает. Но определенные намеки есть. Вопрос в том, насколько серьезны эти намеки. Курить марихуану – это все-таки не то же самое, что колоться «тяжелыми» препаратами и делать инъекции животным. У кого бы можно было уточнить этот деликатный момент?»
Все следующее утро Гуров провел в кабинете Крылова, а около двенадцати часов, захлопнув папку с делом, торжественно объявил:
– Финита ля комедия!
– Закончили, Лев Иванович? – улыбаясь, спросил Крылов.
– Да! Теперь, кажется, все. Против такой доказательной базы ни один аппаратчик не устоит. Даже самый высокопоставленный.
– Понятное дело. Если доказательную базу собирает ас вашего уровня, тут, я думаю, вообще никто не устоит.
– Подлизываешься? – хитро прищурился Лев.
– Восхищаюсь, – снова улыбнулся Алексей.
– Ладно уж, коньяк за мной. Начальство-то точно премию не выпишет за то, что ты тут вместе со мной до поздней ночи сидел.
– Да, это вряд ли.
– Вот и я о том. Но мы, простые труженики, взаимовыручку и взаимопомощь всегда ценим, поэтому внутри наших сплоченных рядов поощрения возможны. И даже обязательны. Сейчас узнаю насчет билетов да заодно заскочу в супермаркет, приобрету чего-нибудь «поощрительного». Нельзя ли мне, кстати, еще раз машину организовать? Конечно, в этот раз не совсем по делам еду, но…
– О чем разговор! – с готовностью отозвался Крылов. – Машина за вами закреплена на все время пребывания у нас, так что не беспокойтесь. Можете ездить, куда и когда посчитаете нужным.
С опытным водителем, хорошо знавшим город, Гуров решил задачу в два счета. Для себя приобрел билеты на ближайший поезд до Москвы, а для коллеги – бутылку вполне приличного коньяка.
– В сейф спрячь, – сказал он, выгружая на стол Крылова коньяк и палку сырокопченой колбасы, – иначе начальство конфискует. Выпьет, закусит, да тебе же еще выговор объявит.
– Понял, – заговорщицки кивнул Крылов. – Сейчас все сделаю.
– Что там с этим цирком? – поинтересовался Лев, наблюдая, как Крылов прячет в сейф «компромат». – Есть что-нибудь новое?
– Да нет, кажется, ничего особенного. Я с Димой сегодня виделся, он говорит, пока все без изменений. Дрессировщик этот вину не признает, продолжает все отрицать. Ну а других подозреваемых, понятно, нет.
– Вагончик его обыскивали?
– Да, конечно. Но, кажется, ничего особенного не нашли.
– Сестра твоего Юры уверена, что Шутов колол своим тиграм запрещенные препараты. Из этой серии ничего не обнаружили?
– Запрещенные препараты? – удивился Крылов. – Наркотики, что ли?
– Видимо, да. По крайней мере, сама девушка, кажется, уверена в этом неколебимо.
– Да нет, про наркотики разговора не было. Если бы что-то подобное нашли при обыске, наверняка было бы известно. Это ведь уже совсем другая история.
– И еще одна дополнительная статья, – заметил Гуров.
– Вот именно. Нет, про наркотики не слышал. Думаю, если бы что-то было, Дима бы сказал. Значит, не было.
– Что ж, не было, и прекрасно. У меня будет просьба. Как раз вот в связи с этой Юриной сестренкой. Я ей пообещал, не хотелось бы обманывать девушку. Человек так ратует за братьев наших меньших.
– А о чем просьба?
– Когда Дима твой дело это закончит и все обстоятельства выяснит, пускай с ней свяжется. Объяснит, что и как, представит факты, аргументированно докажет, что при дрессировке наркотики не использовались. А то она уже статью в газету собралась писать. Боюсь даже представить, что она там может насочинять. А если циркачи эти и впрямь никаких «неправильных» веществ не используют, получится, что оклеветали честных людей.
– Понятно. Хорошо, Лев Иванович, я передам Диме. Думаю, этот вопрос мы сможем решить.
– Кроме того, мы ведь, в каком-то смысле, ей даже обязаны, – чуть усмехнувшись, добавил Гуров. – Ведь это по ее инициативе я в цирк отправился. И в результате, как выяснилось, помешал преступнику вовремя смыться с места преступления. Если бы не она, мы бы до сих пор гадали, кто он, этот таинственный «душитель».
– Да, действительно, никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Юрина сестренка, наверное, и сама не предполагала, какую ключевую роль ей предстояло сыграть в раскрытии убийства.
– А уж Шутов – и того меньше.
– Это точно. Не повезло парню. Так вроде бы хорошо все подгадал…
– Только не учел энтузиазм общественных активистов.
– Это точно.
Выполнив обещание, данное Галине, Гуров прошел по кабинетам, прощаясь с сотрудниками, с которыми довелось ему контактировать при работе в самарском управлении.
До поезда оставалось еще довольно много времени, и он решил прояснить для себя еще один вопрос, касающийся «циркового» дела, так неожиданно свалившегося на него в виде своеобразного «довеска» к основному расследованию. «Нужно расставить точки над i, – думал он, доставая из кармана телефон. – Наркотики – это не шутка, нельзя уезжать, не прояснив все до конца».
– Алло, Галина? Здравствуйте, – через минуту говорил он в трубку. – Это Гуров вас беспокоит, Лев Иванович.
– Ой, правда?! – как всегда эмоционально отреагировала защитница животных. – Как здорово, что вы позвонили мне! Такой важный человек…
– Хотел сообщить, что уезжаю.
– Уже? Как быстро. Жаль.
– Дело, по поводу которого я приезжал сюда, закончено, так что у меня больше нет причин задерживаться. Вашу просьбу я, как и обещал, передал коллегам. Как только расследование закончится, они свяжутся с вами и расскажут все, что удалось узнать по поводу наркотиков.
– Правда?! – В голосе девушки слышалось ликование. – Вот это класс! Прямо сами расскажут?
– Сами. И расскажут, и аргументируют, и представят факты, если таковые окажутся. Только вот окажутся ли они – это пока большой вопрос. В фургоне, где проживал Шутов, уже провели обыск, никаких «особых» препаратов не обнаружено.
– Хм… Быть такого не может. А они хорошо искали?
– Можете не сомневаться, – заверил Гуров. – Ответственно заявляю вам, что в местном полицейском управлении работают очень квалифицированные сотрудники. Настоящие профессионалы.
– Хм… Вообще-то это странно, у меня информация достоверная.
– А откуда, если не секрет, она пришла, эта достоверная информация?
– Откуда? – Галина сделала паузу, явно раздумывая, стоит ли выдавать свой конфиденциальный источник. – Ладно. Вам скажу, – наконец решилась она. – Это Жорик мне рассказал.
– Ну, если Жорик, тогда, конечно. Тогда сомневаться не приходится. А кто это, если не секрет?
– Жорик? – переспросила Галина, не замечая иронии. – Ну как же… его все знают. Он у них там распространителем билетов работает. Типа – сезонная работа. Сам-то он наш, местный. Распространителей они всегда из местных нанимают. С собой возить невыгодно, больше проедят, чем наработают. Нанимают в тех городах, где гастролируют. Это и удобнее. Местные уже все ходы-выходи знают, им билеты распространять…
– Хорошо, Галина, я понял. Значит, Жорик работает в цирке распространителем билетов. А откуда он может знать такие тонкости про работу дрессировщиков? Наркотики, уколы. Ведь его профессия, если я правильно понял, тесных контактов с артистами не предполагает.
