– Невероятно.

– Почему? Времени у них много, дел никаких. Вот и сидят целыми днями, были бы деньги, чтобы интернет-трафик оплачивать. Но и это не проблема при наличии щедрых на благотворительность родственников или любящих женщин. Многие заключенные даже умудряются крутить виртуальные романы, сидя за решеткой. А некоторые так еще в колонии находят даже себе постоянных подруг, на которых потом женятся.

– Да ну! – удивилась тетушка. – И как же эти бедные женщины потом живут с уголовниками?

– Как уж складывается их дальнейшая жизнь, не знаю. Но факты такие есть.

– Вряд ли они живут счастливо, – задумчиво произнесла тетушка. – И даже не в том дело, что страшно жить, когда рядом с тобой вор или убийца. Человек мог и раскаяться или вообще по недоразумению попасть за решетку. Но потом-то на нем уже клеймо. Куда ни сунься, везде от ворот поворот. На работу ему не устроиться. А нету приличной работы, нету и денег. А если мужчина в семье не добытчик, то и женщина поневоле начинает нервничать. Отсюда частые скандалы, ссоры. А где ссоры, там и до нового уголовного преступления недалеко. Нет, лично я никогда бы не пошла замуж за того, кому довелось побывать за решеткой!

Саша слушал разглагольствования тетушки краем уха и улыбался про себя. Какая она смешная, эта тетушка Фета. Даже не думает, что поздненько ей уже рассуждать, за кого бы она там пошла замуж, а за кого бы не пошла. Небось не двадцать лет нашей девчушке, чтобы о свадьбе думать.

Он искал Николая Ештакина, уроженца города Ленинграда, сорока девяти лет от роду. На счастье, фамилия оказалась редкой. А в сочетании с Николаем встретилась всего один раз. Саша быстро вошел на страничку и показал фотографию тетушке Фете и маме.

– Он?

Женщины склонились над экраном планшета. Они всматривались так долго, что Саша потерял всякое терпение:

– Ну что? Похож?

Женщины кивнули. И Саша с удивлением понял, что причина заминки вовсе не в том, что они не узнали Николая, а в том, что они обе плачут.

– Господи, как же он изменился!

– Страшный какой!

– На фотографиях у нас в альбоме – это такой красивый мальчик.

– А тут настоящий зэк!

– И наколок сколько!

– И зубов нету!

– И седой совсем.

Саша тоже повнимательней присмотрелся к выложенному на аватарке снимку. Да, короткий ежик, который топорщился на голове у мужчины, был совсем седым. И все остальное тоже соответствовало сказанному. Даже если бы Николай хотел нарочно напугать, у него не могло бы получиться лучше. На Сашу смотрело лицо законченного матерого уголовника, с тяжелым и одновременно пустым взглядом, наглой улыбкой и бледным помятым лицом. Плечи и грудь его были богато разукрашены татуировками.

– В кого он превратился!

– В того, кем и стал.

– Сколько же лет прошло с тех пор, как я его видела в последний раз? – задумчиво произнесла тетя. – Лет двадцать пять, я думаю. Тогда он еще вполне прилично выглядел. Но, конечно, Галка много для этого делала.

Оказывается, после разъезда бабушка не прекратила помогать пасынку. Каждую неделю она моталась к нему с авоськами, полными продуктов. Когда настроение у пасынка было хорошее и он был трезв, то Коля позволял женщине остаться, прибрать его квартиру, приготовить ему обед.

– В такие дни мама домой возвращалась в хорошем настроении. Говорила, что сердце у нее спокойно. Хотя бы несколько дней Коля будет сыт. Ведь приготовить даже самую простую еду из принесенных мамой продуктов он ленился. Думаю, что иногда мама подкидывала ему и деньжат, но вряд ли часто, деньги всегда уходили у Коли сквозь пальцы слишком быстро. Он их пропивал прежде, чем мама успевала доехать до дома.

Во время очередной отсидки пасынка именно его мачеха оплачивала коммунальные счета, возила передачи в СИЗО, потом отправляла в колонию посылки с чаем, сигаретами и всем прочим, что было необходимо.

– Мы с папой ругали маму. Говорили, что не нужно это делать.

– И я тоже так считаю! И Гале всегда говорила.

– Но мама считала, что это ее крест. Что это и она тоже виновата в том, что Коля получился таким.

– Не мне судить, но благодарности вы от Коли не дождались.

– Это точно. Когда мамы не стало, я сообщила об этом Коле. И первое, что он спросил, кто теперь будет оплачивать ему «грев». Я сказала, что могу я. И пару раз отсылала ему передачи, но он все время требовал еще и еще. Потом стал требовать деньги. Сказал, что задолжал за коммуналку, что я должна заплатить, потому что иначе управдом грозится его выселить. Я отказала, потому что раньше уже давала ему деньги на оплату коммунальных платежей. И куда Коля дел эти деньги? Он их пропил. И сколько еще раз я буду ему давать? Я отказала. Он начал угрожать. И я прекратила общение с ним. Не знаю, выселили его из квартиры или нет, с тех пор я с ним больше не общалась.

– И ты поступила совершенно правильно, – уверенно произнесла Елизафета Федоровна. – В конце концов он взрослый человек, пусть живет своим умом. Сколько он еще будет ехать за наш счет? Вот я с самого начала заявила Галине, что от меня ее пасынок ничего не дождется. Она что-то болтала про милосердие и всякую такую ерунду, а я ей ответила, что милосердней было бы вообще его уничтожить. Такие паразиты только отнимают соки у здоровых членов общества. Забирают у них силы, которые в противном случае можно было бы потратить на созидание чего-то полезного. И я оказалась права! Уверена, что ранняя смерть Гали – это следствие перенесенных ею страданий в очередях на свидание и передачу. Она мне рассказывала, как ей иногда приходилось стоять по несколько часов на морозе или под проливным дождем и на ветру, прежде чем она получала возможность войти в помещение. И все это в окружении таких же несчастных жен и матерей. Конечно, все вместе это очень негативно сказалось на здоровье самой Галины. Такие места просто кишат энергетическими паразитами, которые и вселились в ауру моей сестры. Коля отнял у нее по меньшей мере двадцать лет жизни! Гаденыш!

Но все эти рассуждения ни к чему не вели. Уже один взгляд на фотографию Коли говорил о том, что такой персонаж очень даже запросто мог пытаться подстроить смерть своей тетки с целью получения немаленького наследства. А если даже и не сам принимал участие в покушениях на жизнь тети Феты, то легко мог найти себе сообщников среди своего окружения.

– Надо мне с ним подружиться.

– С ума сошел!

Саша сразу понял, что дал маху, высказавшись вслух. Предложение сына Марине категорически не понравилось. Да что там не понравилось, оно привело Марину, мягко говоря, в ужас.

– А что тут такого? – попытался изобразить невинность Саша. – Это же мой дядя. Или я не прав?

– Это же уголовник! И он нас ненавидит!

– Меня-то за что? Мы с ним даже незнакомы.

– Меня он точно ненавидит! А ты мой сын. Значит, тебя он будет ненавидеть по аналогии.

– А тебя он за что ненавидит?

– Думаю, тут дело в зависти. Сидит он в своей камере на нарах и думает: вот почему у моей сестры есть все – и квартира, и семья, и отдыхать она ездит к морю, и кушает всякие вкусности, а я, такой вот несчастный и убогий, сижу тут, штаны который срок просиживаю.

Саша взглянул в лицо своего дядюшки.

– Что-то не похож он на несчастного. Выглядит так, словно бы очень всем доволен. Вон взгляд какой вызывающий. Вот я какой! Да он гордится собой, а не стыдится вовсе.

Но мама все равно считала, что идти на контакт с Колей и опасно, и преждевременно.

– Мы даже не имеем доказательств, что это именно он стоит за покушениями на вас, тетя. Надо сначала выяснить, что у него на уме. Проследить за ним.

– Это да, – согласилась Елизафета Федоровна с племянницей. – Но как это сделать, не входя с Колей в личный контакт?

– Ну можно ведь Саше попытаться втереться к Коле в доверие и не говоря, кто он такой на самом деле, – пошла на уступки Марина. – Если Коля не будет знать, что Саша – это мой сын, он и мыслей никаких подозрительных насчет Саши иметь не будет. Крутится пацан и крутится.