– Надо посмотреть по фотографиям, что у нашего Коли в виртуальной жизни делается. Есть ли семья? Друзья? Где он вообще бывает, кроме мест заключения?

Как ни странно, фотографий имелось много. И почти на всех Коля был в обществе одной женщины. Нельзя сказать, чтобы это была какая-то модель, скорее наоборот. Вид у дамы был кабанистый, лицо грубое, красное, расплывшееся, да еще с такими отеками, что тетушка Фета мигом предположила:

– Пьет она, что ли? Ну и подружку нашел себе наш Коля. Себе под стать!

За спиной парочки мелькали то стены деревянного, крашенного зеленой краской дома, то яблони, то огород. Иногда в кадрах появлялась речка, и тогда Коля позировал на фоне собственноручно выловленных окуней. Кстати говоря, окуни были вполне приличного размера. И Коля смотрел на эти фотографии в объектив нормальным человеческим взглядом, ничего не пытаясь из себя изобразить. Как говорится, богатый улов, расположившийся рядком на травке, говорил сам за себя.

Также в кадре имелась девушка. Кто она такая, заспорили все трое:

– Колькина дочь.

– Нет, этой бабы.

– Не похожа ни на нее, ни на него.

– Кто же такая? Соседка? Племянница? Дальняя родственница?

Присутствие этой девушки в кадре позволяло Саше расширить свои возможности. Если мама не хочет, чтобы он раскрывал свое инкогнито и дружил с дядей Колей, наверное, она не будет возражать, если Саша немножко подружится с этой девушкой. Тем более что девушка в кадре казалась вполне симпатичной.

Рыжие, вьющиеся мягкими кольцами волоса. Короткий прямой нос. Четкий контур пухлых губ. Она была худенькой, одевалась очень просто, но было что-то в ее глазах такое, что позволяло предположить: эта девушка добьется в жизни большего, чем ее родители. Или кем уж там ей приходились дядя Коля с его подругой.

Жаль только, что свой новый адрес дядя Коля указал расплывчато. «Деревня в Ленинградской области» – вот и все, что он написал. А что за деревня? Как ее название? Куда ехать?

Но приглядевшись, Саша заметил, что на доме виднеется табличка с адресом.

– «Камчатск…»

Дальше надпись обрывалась. Но и этого было достаточно. Наверняка улица называлась Камчатская. Теперь только и нужно было, что обратиться к яндекс-картам за помощью. Саша начал вбивать параметры поиска в строку поисковика, и тот выбрасывал ему один вариант за другим. Новая буква, новый вариант.

– Вот! Улица Камчатская. Поселок Ленинское.

– Это же совсем рядом от нас, – удивилась тетушка Фета.

Саша подтвердил:

– Показывает восемь километров.

– Что же это такое? – удивилась еще больше Елизафета Федоровна. – Коля все это время находился так близко от меня?

Саша снова вынужден был подтвердить и этот факт.

– И не зашел ни разу? А ведь он должен помнить, где я живу. Когда Коля маленький был, Галя частенько привозила его ко мне.

И тетушка Фета заволновалась уже не на шутку. Мысль о том, что все это время бывший уголовник, с которым у нее к тому же вышел конфликт, проживал в непосредственной близости от нее, привела тетушку в легкое смятение:

– Я думала, он в тюрьме. А он тут… рядом. На свободе. И не зашел. Обижается, поди, до сих пор на меня?

Саша промолчал, ему не хотелось окончательно запугивать тетушку Фету и маму. Но ему тоже казалось весьма неблагоприятным признаком то, что его дядя Коля почти за четверть века ни разу не дал о себе знать. Вряд ли подобное объяснялось душевной деликатностью уголовника, не желавшего травмировать своим появлением родственников. Скорее всего, дело было в застарелой обиде, которая и не пускала Колю наносить визиты своей родне.

– Мне это совсем не нравится, – покачала головой Марина. – Если он на свободе, живет более или менее пристойно, почему не дал о себе знать? Сколько могла, я его поддерживала. Он сам первый начал чрезмерно завышать планку. Я не могла отказывать своему ребенку в свежих фруктах, но слать при этом Коле на зону сигареты. Я ему так и сказала: бросай курить, это чрезмерно дорогая привычка для не работающего нигде человека. Да и сам здоровей будешь. Что такого особенно обидного я ему сказала? Ничего, кроме правды, он от меня не услышал. Он сам бучу поднял, в бутылку полез. Неужели до сих пор обижается?

– Похоже, так и есть.

– Ну и дурак, если так.

Но дурак или не дурак был Коля, а выяснить, что у него делалось в голове насчет наследства тетушки Феты, было необходимо. Тетушка так упрашивала Сашу не тянуть, что он согласился выехать прямо сейчас.

– Скажи, что подыскиваешь для своей бабушки дачу на лето, – поучала она Сашу. – Сначала походи для отвода глаз по другим домам в этом Ленинском, поспрашивай, кто сдает. А потом уже и к Коле домой загляни. Если даже он потом что-то и заподозрит, у соседей спросит про тебя, они ему подтвердят, что ты и у них побывал.

Марина вышла проводить сына в дорогу.

– На тебя вся надежда, сынок. Страшно мне тебя отпускать. А не пустить еще страшней. Надо нам планы моего братца разведать.

– Не волнуйся, мама. Все разведаю. Одного не понимаю: если есть завещание и оно написано в твою пользу, зачем Коле желать смерти тетушки? Что он от этого выиграет?

– Не забывай, что он может и не знать ничего про это завещание. Никто же ему не сказал, что тетя меня официально своей единственной наследницей признала. А если завещания нету, то мы с ним в равных правах оказываемся. Не забывай, что Колю моя мама усыновила – значит, в глазах закона он все равно что ее родной сын. И родной племянник тетушки, так получается. Что он, что я – по закону мы можем на наследство тети претендовать в равных долях. И еще тут есть один момент. Сообщница-то у преступника все время оказывается похожей на меня. Станет полиция расследование проводить, свидетелей опросят, а те и подтвердят, что видели женщину, похожую на меня. И на кого подозрение падет в первую очередь?

– На тебя.

– Вот именно! А убийца за своей жертвой наследовать не имеет права. То есть я из числа наследников тети вылетаю. И кто у нас тогда в дамках оказывается? Коля и оказывается! Он единственный близкий родственник тети, в данном преступлении себя ничем не запятнавший. Ему все наследство и достанется.

– Разве не мне? Я же твой сын.

– Но тете ты всего лишь внук, да еще не родной, а двоюродный. Против родного племянника у тебя нету шансов. Ты в очереди на наследство стоишь дальше в хвосте.

– Ладно. Я уж и сам понял, что не обогатиться мне за тетушкин счет, – проворчал Саша. – Так поеду съезжу, из чистого альтруизма.

Конечно, он шутил. Не собирался он наживаться за счет тетушки. Хотя ее предложение о том, чтобы возглавить юридический отдел в ее бизнесе, было весьма соблазнительным. «Мансарда» была процветающим предприятием, где для всех имелась работа, а стало быть, можно было понабраться опыта. Несмотря на успехи в учебе, которые демонстрировал Саша, мысли о собственном будущем у него были самые туманные. Выпускников вузов, пусть и с дипломом, но без опыта работы брали к себе весьма неохотно. И упускать такой отличный шанс, чтобы потрудиться в «Мансарде», Саша не собирался. Небось не обидит его тетушка с зарплатой. А если даже и заплатит минимум, зато даст ему рекомендации. И это будет для будущего молодого студента поважнее сиюминутного заработка.

Поэтому Саша был готов из кожи вон лезть, лишь бы услужить тетушке Фете. Нет, он бы ей и так помог, но все-таки когда у человека в деле имеется свой собственный личный интерес, оно ему как-то веселей и ближе к сердцу становится.

В Ленинское юноша прибыл быстро. А вот на то, чтобы разыскать улицу Камчатскую, у него ушло гораздо больше времени. Кого бы он ни спрашивал, все начинали как-то загадочно и хитро улыбаться, а потом с усмешкой махалирукой:

– Там! Туда поезжай!

Причем направление раз от раза менялось, так что у Саши даже сложилось впечатление, что Камчатская огибает поселок по периметру. Куда ни пойди, все на нее наткнешься. Как выяснилось впоследствии, это представление было недалеко от истины. Саша уже изрядно устал и намучился, когда над ним сжалилась какая-то старушка в здешнем магазине, которая и объяснила: