После того, как мы съели еду из японского ресторана, то я помогла сложить вещи Гарри, потому что он, кажется, привык просто бросать их в чемодан. За всю неделю мы лишь один раз, в среду, вышли на улицу, чтобы зайти в кафе, но у нас ничего не вышло, потому что папарацци и фанаты не давали прохода. Я знаю, что он очень любит своих поклонников, да и не имею ничего против, но это трудно, когда они постоянно перебивают нас.

— Земля вызывает, Летти, — голос Гарри возвращает меня.

— О, эм, прости, — я бормочу.

— Так, устроим марафон кино до трёх утра? — он улыбается мне, и я милею от его ямочек.

— Да, но уже одиннадцать, так что я думаю, что мы успеем посмотреть только два фильма, — осознаю, глядя на часы.

— Я знаю. Прости, у меня так много времени ушло на упаковку вещей.

— Это нормально, Гарри. Нам всё равно долго доставляли еду, — мы ждали нашу японскую кухню больше часа.

— Так, прежде чем мы начнём просмотр, у меня есть кое-что для тебя. Минутку, — он спрыгивает с дивана и идёт в свой кабинет. В доме Гарри стоят большие открытые французские двери, так что я могу видеть, как он ищет что-то в своём письменном столе. Он находит это что-то и прячет в руках, возвращаясь ко мне в гостиную. — В какой руке? — он говорит мне, вытягивая передо мной свои кулаки. Я не знаю в какой руке он что-то прячет для меня и поэтому указываю на левую. Он улыбается и раскрывает ладонь, в которой пусто. — Думаю, ты не получишь свой подарок, — он ухмыляется, а я надуваю губы, от чего он смеётся и раскрывает ладонь в которой лежит ключ. Я смотрю на парня в замешательстве, сужая глаза, а затем осторожно беру ключ из его руки. — Я знаю, что это, наверно, выглядит странно, но это ключ к моему дому. Этому дому, — от его слов мои глаза раскрываются. — Я не прошу тебя переезжать ко мне, но я буду далеко и вдруг тебе захочется вспомнить обо мне, — он делает паузу, поправляя свои длинные кудрявые волосы. — Ты единственная, кому я могу доверить ключи от дома, — он заканчивает, и я улыбаюсь.

— Спасибо.

— Ну, возможно, однажды ты будешь использовать его ежедневно, — вижу, как нервничает, что безумно мило. Я кладу ключ на журнальный столик и поворачиваюсь обратно к Гарри.

— Начнём просмотр? — спрашиваю, а он вытирает свои потные ладони о бёдра и встаёт, чтобы поставить фильм «Интуиция». Я решила, наконец, сделать ход в этой партии жизни. Прошла неделя, как мы признались друг другу в чувствах, я заботилась о нём в больнице, а он обо мне во время гриппа, я смерилась с его нахальством, так, что остаётся? Встаю осторожно, вдруг начиная нервничать, обдумывая всё. Гарри стоит спиной ко мне, настраивая объёмный звук, и я становлюсь прямо за ним. Он заканчивает и поворачивается, натыкаясь на меня.

— Оу, — он ничего не понимает.

— Ты даже не поцелуешь меня, Гарри? — я спрашиваю. Откуда во мне столько смелости?

— Эм, я-я не знаю, — он такой милый, когда заикается.

— Быть может, ты хочешь, чтобы это сделала я? — улыбаюсь, прикусив губу. Это немного неудобно, потому что до этого он лишь чмокал меня в висок или щёку. Наш первый поцелуй и он обнимает свободной рукой меня за талию, устанавливая зрительный контакт, а затем тянет за подбородок, и наши губы встречаются друг с другом. Мы целуемся, и я выдохнула, когда это повторилось снова и снова. Второй рукой Гарри скользит к моей шее и запутывает пальцами в волосах, иногда вырисовывая узоры, наши губы двигаются вместе. Когда мы, наконец, заканчиваем, то наши лбы соприкасаются, а я смотрю на него, улыбаясь.

— Почему мы так долго ждали, чтобы сделать это? — он спрашивает, и я не нахожу слов, лишь начиная смеяться.

***

Мы смотрели «Интуицию» и «Аладдина», последний мультфильм всё так же кажется таким сказочным и фантастическим, но Стайлс уснул на середине. Мы не спали до полтретьего ночи, так что это объяснимо. Я смеялась про себя, когда фильм закончился, а он всё так же спал у меня на коленях, пока я массажировала его волосы. Повезло, что пульты были возле меня, и я смогла всё выключить, не вставая.

Было 2:45 ночи или утра, не знаю, но решила разбудить его, потому должна была сама отвезти парня в аэропорт. Я не увижу его тринадцать недель, а может быть и больше, это угнетает. Так чертовки странно, как наша жизнь может измениться за пару недель. Я осторожно глажу его плечо, чтобы разбудить.

— Уходи, — он стонет, а я с смеюсь.

— Просыпайся, Гарри. Нам нужно собираться, или ты пропустишь свой рейс.

— Я не хочу уезжать. Я буду скучать по тебе, а мне это не нравится, — он открывает глаза и потягивается. — Привет.

— Эй, соня, ты уснул на середине фильма, — дразню его.

— Прости, — он бормочет сонным голосом.

— Я просто подкалываю тебя, не извиняйся. Нам нужно ехать, — я говорю ему, и он садится. Пробки в Лос-Анджелесе всегда были кошмаром для водителя, но по ночам это куда лучше, к тому же аэропорт работает круглосуточно. Багаж Гарри уже в моём джипе, когда мы садимся в него. Сидим в тишине, слушая радио, когда Гарри берёт меня за руку, сплетая пальцы.

— Не волнуйся, любовь, всё будет хорошо. Время пролетит незаметно, — он шепчет мне, а я киваю головой и закусываю губу, чтобы остановить поток подступающих слёз. Мне очень нравится Гарри, к тому же он стал моим лучшим другом, так что я не знаю, как буду без него.

***

Мы всё же доехали до аэропорта, и я припарковалась на стоянке, стараясь избегать папарацци. Решили подождать и не подтверждать какие-либо слухи, вероятно потому, что официально мы не вместе. Гарри всю дорогу не отпускал мою руку. Я выхожу из джипа и забираю его рюкзак, а он довольно большой чемодан.

Я делаю глубоких вдох, и Гарри забирает из моих рук рюкзак, ставя его на верхнюю часть чемодана. Пытаюсь скрывать тот факт, что скоро расплачусь, он тянет меня в объятия, и я чувствую, что он обнимает крепче, чем обычно. Я не могу ничего сделать с собой и выпускаю несколько слёз. Гарри перестаёт меня обнимать и хмурится.

— Не плачь, пожалуйста. Время пролетит быстро, — Гарри обещает мне, но это не помогает, и я начинаю рыдать. — Пожалуйста, Эллиот, не заставляй меня плакать тоже, — он нежно вытирает мои слёзы, и я крепко обнимаю его, зарываясь в плечо, и моё тело дребезжит рыданиями. — Соберись, Эллиот! — Гарри обнимает меня крепче, и я, наконец, заставляю себя остановиться. Он отрывается от меня и говорит прежде, чем я открываю рот. — Не извиняйся, — улыбаюсь от его слов и киваю головой, закрывая глаза. — Посмотри на меня, — он поднимает мой подбородок вверх, как мои голубые глаза встречаются с его зелёными. — Ты мне очень нравишься, и когда я говорю «очень», то действительно имею это в виду, — он только начинает, но я уже смеюсь. — Нас будет разделять несколько тысяч миль, но это не важно, потому что они сблизят, а не отдалят нас друг от друга. Мы будем поддерживать связь и в конце концов станем полноценной парой, — он говорит быстро, и я киваю. Я хочу быть его девушкой, но нужен плавный переход от друзей к паре. — Мне нужно идти, — Гарри напоминает. Я чувствую, словно проглотила язык, боясь зареветь снова. Я обнимаю его вновь, упираясь лицом в плечо.

— Я люблю тебя, — я шепчу и слушаю его сердцебиение, а затем понимаю, что он улыбается.

— Хорошо. Мне пора, — он отстраняется, а наши лбы соприкасаются, прежде чем наши губы соединяются. Наш поцелуй был полон отчаяния и страха. Боюсь, что он больше никогда не повторится. Мы обнимаемся, прекращая поцелуй ненадолго, чтобы отдышаться, а затем снова возобновляем его, пока не слышим множество щелчков и вспышек.

Мы отдаляемся, когда видим один из наших страхов, нас фотографировали, не только фанаты, но и папарацци. Почти сразу они начинают задавать вопросы о том, вместе ли мы или друзья с привилегиями. Затем я слышу множество гадостей в свою сторону и упоминание Зои.

Я смотрю на Гарри, но он лишь пожимает плечами, сжимая мою руку, а после говорит мне, чтобы я вернулась в свой джип. Только после того, как он убедился, что моя дверь заперта изнутри, то повернулся в сторону аэропорта. Я сижу на месте, к счастью, все папарацци последовали за парнем, а не остались со мной. Когда я, наконец, нахожу в себе силы, чтобы ехать домой, потому что уже четыре утра, то выезжаю со стоянки. У меня начинает звонить телефон и смотрю на номер звонящего, начиная смеяться.