— Нельзя идти против правды, — Зейн горько усмехается, но чувствует странное подходящее, всё сильнее накатывающее на него чувство беспомощности.
— Но можно идти против всего остального, — Лиам шепчет, придавая словам парня новый смысл. — Он был не в себе, Зейн.
— Даже если так, это ничего не изменит, — тот сжимает губы, смотря куда угодно, но только не на Лиама, чья кожа давно покрылась мурашками.
— Зейн… — он просит, пытаясь понять его эмоции и даже начав чувствовать их на себе.
— Прости, — Малик исчезает в коридоре, и Лиам идёт за ним, ещё раз убедившись, что Аарон уехал, запирая покрепче входную дверь и выключая свет в коридоре.
Когда брюнет появляется в гостиной, где до этого они заснули с Зейном, то замечает его, пьющего воду из стакана, ранее данного ему Пейном. Телевизор в комнате ещё не выключен, но звук сбавлен до минимума. Зейн сидит в углу старого дивана, смотря куда-то в пустоту, даже не услышав шагов брюнета.
Лиам проходит в комнату, садясь на диван прямо возле обладателя медовых глаз, слегка нежно забирая из его рук прозрачный стакан, задевая кончиками пальцев мужскую кожу. Он ставит стакан на кофейный металлический столик, но не отводит глаз от Зейна. Тот, почувствовав, не только телесный контакт, но и зрительный вызов, наконец смотрит на Лиама с пустым выражением лица. Что-то в нём вспыхивает, и он чувствует это.
Они в тишине смотрят друг на друга, глаза Лиама начинают слезиться от всех этих слов, услышанных ранее. Его ещё недавний гнев быстро сменился расстройством и спокойным бездействием, ему буквально хочется плакать от несправедливости, но это за него уже делает Зейн. Прозрачные крупинки скатываются по идеальной смуглой коже, исчезая в чёрной густой бороде.
Лиам, сам того не понимая, касается пальцами его лица, бережно поглаживая, чувствуя его боль на себе. Он старается успокоить Джавадда своими прикосновениями, забрать его боль. Первые слёзы скатываются по щекам Зейна, и он облизывает губы, закрывая глаза и тяжело дыша. Когда он открывает их, то его медовый взгляд кажется совершенно другим. Он плавно поддаётся вперёд, касаясь бархатной шеи Лиама ладонями, пододвигаясь ближе к его лицу. Он заглядывает в карие глаза на несколько секунд, а затем делает ещё одно движение вперёд, впервые в жизни касаясь сладких мужских губ, нежно целуя их. Неумело он слабо и нежно целует его, и Лиам тут же реагирует, обнимая его, лишь слегка углубляя недолгий поцелуй. Уже через мгновение персиковые губы мусульманина отстраняются от алых брюнета, и Лиам касается лбом лба Зейна, даря ему крошечные поцелуи по всему смуглому лицу.
Зейн был первым, кто начал это.
Комментарий к xii: nothing without you
*1: Под военными действиями Великобритании над Афганистаном имеется в виду всякая помощь и поддержка со стороны Великобритании США, воюющими также с Ливией, Сирией и Ираком (настоящее время). [И я знаю, что Зейн - пакистанец]
…
Кажется, они только что сделали это. Это хорошо или плохо? Что, как думаете, дальше?
И если здесь есть ошибки, а они точно есть, то мне правда жаль.
Хорошего утра/дня/вечера.х
Т.
========== xiii: better than love ==========
Комментарий к xiii: better than love
ВАЖНО: далее присутствует содержание +18,
так что если вам неприятно читать подобное, то просто проходите мимо, но там также есть миленькие моменты (наверное).
Я правда не знаю, как решилась написать следующее, потому что прямо сейчас мне стыдно. Надеюсь, после смерти моя душа найдёт покой.
Если есть ошибки, то мне правда жаль.
Хорошего утра/дня/вечера.х
Т.
«Это чувство лучше, чем любовь?»
«Это она и есть».
Тёплые губы дарили короткие нежные поцелуи, покрывающие всю шею Зейна. Его смуглое, худое и немного нагое, в некоторых местах, тело покрывалось мурашками. Дрожь пробирала не только кожу, но и внутренности, особенно затрагивая алое сердце. Внутри всё дёргалось от счастливого смущения, постепенно сменяющегося наслаждением.
Лиам проводит длинными пальцами от скулы парня к его чёрным как смоль волосам, теряясь в них, а затем резко сгибая пальцы, из-за чего мусульманин выдыхает. Его губы находят губы Лиама, завлекая в неумелый поцелуй. В любом случае, они найдут время для дополнительных тренировок для усовершенствования навыков. За прошедшую ночь они немного освоили программу, но этого всё равно не было достаточно.
Этим ранним утром Зейн стал другим человеком, возможно, не до конца, но первые изменения были заложены ещё при самой первой встрече с брюнетом. Сейчас, лёжа на рассвете в мягкой постели мужчины, обладатель медовых глаз забывал напрочь обо всём. Услышав вздох Зейна, Лиам слегка оторвался, уже полностью нависнув над парнем, перед этим просто лежа рядом, он снова возвращается к полюбившемся губам, делая поцелуй более мучительным и медленным. Зейн недовольно хныкает, отрываясь и закусывая персиковую губу, когда Лиам совершенно растягивает поцелуй, слегка водя по оголённой коже груди и выпирающим рёбрам Малика.
— Ты дразнишь меня? — Зейн шепчет, смотря в карие глаза, пока Лиам усмехается, переходя с пытливыми поцелуями на шею.
— Возможно, детка, — он усмехается, посасывая нежную кожу, из-за чего Зейн вздыхает, заново покрываясь мурашками, и кладёт руки на плечи Лиаму.
Он хочет приблизить его ближе к себе, чтобы продолжить эти тайные, такие дурманящие и запрещённые поцелуи. Лиам не слушается, окончательно оседлав парня, усевшись сверху на его талию, взяв его ладони в свои, сплетая пальцы. Лиам чувствует, как его возбуждённая плоть выпирает сквозь домашние штаны, упираясь в живот парня, который также чувствует это. Он на несколько секунд закрывает глаза, вздыхая, а затем невинно чмокает Зейна в уголок рта, слезая и ложась как до этого рядом.
— Ты хотел посмотреть мои татуировки, — Лиам напоминает парню, мгновенно ложащемуся к нему боком.
— Можно? — Зейн снова стесняется, и Лиам слабо улыбается, взяв его ладонь в свою, кончиками пальцев проводя по хорошо знакомым татуировкам.
— Почему именно перо? — Зейн мягко обводит чёрно-белую татуировку, растянувшуюся вдоль внутренней стороны правой руки.
— Я думаю, — Лиам запинается, находя подходящие слова, — в тот момент жизни, когда я сделал её, я хотел бы быть более свободным не только в своих действиях…, но и в мыслях, — он облизывает губы, смотря на внимательно слушающего его Зейна. — Я хотел словно птица почувствовать тот ветер свободы.
— Ветер свободы? — Малик переспрашивает, хмурясь и отрывая взгляд от татуировок.
— Я уже переродился, словно те самые птицы, не забивай этим голову, — брюнет грустно улыбается, отгоняя неприятные воспоминания. Его мучения уже давно окончены.
Зейн завороженно обводит каждую на мужском теле, пока Лиам наслаждается видом этого мальчика возле, чьи медовые глаза внимательно рассматривают каждый рисунок, а пухлые глубы слегка приоткрыты.
Пейн не выдерживает только от их вида, приподнимая голову, чтобы мягко поцеловать. Малик мгновенно прекращает свои действия с телом брюнета, снова возвращаясь к губам, для удобства нависая сверху. Лиам усмехается этому, но не даёт парню расслабиться, огромные ладони ложатся на его затылок, пододвигая ближе к себе. Лиам посасывает нижнюю губу Малика, задевая зубами, оттягивая, из-за чего тот вздыхает громче. Руки Зейна затекают, и он ищет более удобное положение, случайно касаясь мужских бёдер своими, задев сильную эрекцию мужчины своей только нарастающей. Члены обоих затвердевают сильнее от контакта. Лиам тут же реагирует, сжимая талию парня, чертыхаясь.
— Б.лять, — он громко стонет от ещё одного случайного контакта, на этот раз кладя ладони на бёдра, чтобы сильнее прижать его с себе. — Зейн, — он стонет от боли, но внутри ликует, что парень также возбуждён.
Зейн в свою очередь завороженно слушает эти стоны, облизав губы, целуя шею Лиама, специально надавливая сильнее бёдрами в чужие. Впервые он чувствует подобное возбуждение, ощущая нечто сладкое и томительное внутри себя. Его возбуждение достигает пика, и он снова толкает вперёд бёдра, не отрывая ладоней, чувствуя, как его головка упирается в чужие окружности, а чужой заветный член чуть выше его самого.
