— Ты не устанешь?

— Ну пожалуйста, Гарри, — он тихо просит, и парень знает, что не может отказать ему.

— Хорошо, — Стайлс тяжело вздыхает, удаляясь в ванную. В голове и без того много мыслей, он не успевает думать и о себе, а ему нужно заботиться о ком-то, кто не может сделать этого для себя сам.

Когда он снова возвращается в комнату, то тихо занимает место на краю кровати, мысленно представляя, что будет дальше. Больше всего он боится разочаровать, не оправдать чьих-то ожиданий.

Он лежит так часами, не смыкая глаз, а в голове крутятся лишь одни и те же мысли о том, что он не сможет изменить произошедшее.

Снова потерян.

========== IV ==========

«Может, уже слишком поздно,

Но это не даёт мне спать по ночам.

Может, сказать да?

А может — нет?»

Иногда, когда ты сломлен, во всех этих порывах, возможно, новых для кого-то, ты осознаешь свои истинные цели, иногда смысл жизни, иногда же разочаровываешься в себе окончательно. Ты смотришь по сторонам, и тебе вполне серьёзно начинает казаться, что ненужность — синоним к твоему имени, всё вокруг может продолжать существовать и без тебя. Кто-то считает, что мучения людям даются для того, чтобы они нашли себя, но всегда есть те, кто не сможет справиться с поставленной задачей, окончательно умирая.

Гарри был кем-то, кто серьёзно запутался, кто не знал, нужна ли ему протянутая рука помощи от посторонних, нужна ли ему вообще помощь. Он знал лишь то, что, если и выбираться из этой бездны, то нужно будет приложить для этого немало усилий, которых у него нет.

Зачастую его главной ошибкой было копание в себе, но он продолжал находить новые недостатки, всё больше разочаровываясь не только в себе, но и в окружающем мире. Но и в каждом неверном шаге он обретал нового себя.

— Не торопись, — Гарри просит, смотря на младшего брата, ожидая, пока тот соберётся после занятий в школе.

— Не хочу опоздать, — Джо по-взрослому серьёзно и гордо приподнимает голову, вызывая своим действием смешок у старшего.

— Ещё забудешь что-нибудь, — парень неохотно опирается плечом о стену, взглядом обводя школьное помещение, из которого он на время отсутствия родителей забирает брата. Сейчас сонливость уже отпустила его, но Гарри был бы не против остановиться и просто подумать. Мир продолжал двигаться, пока зеленоглазый бы предпочёл стоять на месте. Смотря на копошащегося Джошуа, он невольно вспоминает, как был точно таким же маленьким, готовым к новым открытиям, с жаждой жизни и отсутствием страха перед препятствиями. Это, как и его воспитание, в большей части обеспечило всё, чего ему удалось добиться к двадцати, но проблема состояла в том, что дальше он должен идти уже полностью один.

— Я тоже хочу играть в футбол, — мальчик признаётся, когда оба залезают в машину отчима. Гарри кивает, ещё ранее догадавшись об этом, стоило только заметить загорающиеся карие глаза брата при малейшем упоминании о футболе.

— Можно будет попробовать, — старший согласно кивает, особо не задумываясь и мысленно находясь где-то в другом месте. Гарри сотни раз рассмотрел сложившуюся ситуацию с разных сторон, в очередной раз убедившись, что он в дерьме.

Иногда лучше заведомо не фантазировать себе своё прекрасное будущее, чтобы потом не было так больно.

Они заезжают домой, чтобы мальчик мог ещё раз перекусить, пока Гарри молча стоит в стороне, словно боясь присесть, пялясь в одну точку на оконном стекле. Ему хочется расслабиться, забыться, но он не может, продолжая угнетать каждую клеточку своей нервной системы.

ххх

— Ты забил гол! — Джошуа восторженно восклицает, когда брат подходит к нему.

— Похоже на то, — Гарри не разделяет радостных и счастливых эмоций мальчика, пожимая плечами. Вечерняя субботняя тренировка, всегда проходящая на футбольном поле с целью большего физического развития пловцов, была окончена. — Идём? — он кивает в сторону выхода с поля, и младший быстро подскакивает, семеня за Гарри, вертя головой по сторонам, восхищённо продолжая рассматривать стадион. Старший берёт его за эту маленькую ладонь, желая внутренне почувствовать то тепло и трепет, что испытывал обычно, но не чувствует ничего, кроме ещё большего разочарования.

Когда они оказываются в пустом на время их отсутствия доме, то Гарри лениво разогревает обоим ужин, но сам не ест, пялясь в тарелку, в итоге без особого наслаждения и аппетита съедает половину порции, затем откидывается на спинку стула, наблюдая за младшим, охотно поедающим картофельное рагу, любезно приготовленное сестрой.

— Чем займёмся сегодня? — Джо с интересом и горящими глазами смотрит на Гарри.

— Уроки, — тот отвечает самым будничным голосом, порядком подустав и мечтая отключить мозг, чтобы лечь в кровать, спокойно вздохнуть и закрыть глаза, погрузившись в сон. Но даже если он и решит сделать это, то, прекрасно зная свой организм, заснёт ненадолго, вскоре проснувшись с паническим страхом.

Джошуа недовольно стонет, но Гарри молчит в ответ, слишком погрузившись в себя. Ему так хочется забыть про всё словно страшный сон, но он ведь не может забыть самого себя?

— Либо мы начнём сегодня, либо проведём за уроками весь завтрашний день, — он будто выходит из себя, сам не осознавая, как произносит эти слова.

В страхе он мысленно понимает, что после того опроса прошли практически сутки, а никаких действий от девушки ещё не последовало. И он бы успокоился, но что-то продолжало волновать его. В любой момент неизбежное могло настигнуть его, и он был совершенно не готов к такому.

«Перестань бояться», — парень шепчет самому себе, когда возвращается в спальню, понятия не имея, что делать не только с мелкими проблемами, но и со своей жизнью.

Он присаживается на край аккуратно заправленной с утра кровати, склоняя голову и прикрывая глаза.

— Почему это всё происходит со мной, ведь я только хотел быть собой, — шепчет Гарри, мысленно вспоминая одну из заученных в детстве молитв, еле слышно произнося губами её слова.

Мы верим лишь тогда, когда нам кажется, что другого спасения нет, и тут же забываем, когда всё налаживается.

ххх

— Как отдохнули? — Гарри интересуется у родителей лишь из вежливости, в действительности он совершенно не настроен на какой-либо диалог.

— Очень хорошо! — женщина средних лет восклицает, проходя в гостиную и ставя сумку на журнальный столик. Она внимательно осматривает комнату, переводя взгляд добрых голубых глаз на старшего сына, пока младший крутится возле. — Ты словно изменился.

— Тебе кажется, мам, — зеленоглазый выдавливает из себя подобие улыбки, зная, что ему всё равно не поверят. Одного взгляда матери достаточно, чтобы она поняла, что что-то происходит с парнем.

— Точно? — она переспрашивает, зная, что Гарри просто так не признается, отворачиваясь в сторону, чтобы расстегнуть сумку, параллельно поправляя каштанового цвета волосы средней длины.

— Конечно, — кудрявый кивает для полной уверенности, желая как можно быстрее испариться. Он совершенно не настроен на разговоры, которые и без того не клеятся.

— Если что-то случилось, ты всегда можешь рассказать мне, — он слышит такой родной и нежный голос, но лишь кивает в ответ, зная, что не способен признаться. Он будет продолжать трястись от страха, но молчать.

Возможно ли заново обрести себя, будучи сломленным?

ххх

— Гарри! — он слышит крик матери, отрываясь от тетради и тяжело вздыхая. Ему совершенно не хочется разговаривать с кем-либо, но он заставляет себя встать, чтобы подойти к деревянной белой двери и выглянуть из-за неё.

— Что? — он громко спрашивает, зевая.

— Иди сюда, — строгий голос Энн пугает его, они уже обо всём узнали? Что-то внутри него щёлкает; не может быть, чтобы это случилось так быстро. Брюнет оставляет тетрадь, которую случайно схватил в руки, тихо выходя в коридор и спускаясь на первый этаж, тут же замечая в гостиной Джемму. Он хочет подойти и приобнять сестру, но замечает на себе напряжённый взгляд матери, замирая.