У каждого своя пустыня, своя ночь безверия и сомнений, Господь знает, когда протянуть руку и прикоснуться. Одно такое мгновение может питать человека всю жизнь. У каждого своя мера открытости к принятию благодати. У преподобного Серафима – одна, у того, кто приходит к его источнику и на канавку, – другая. Но если благодать от Святого Духа, то природа и сила ее та же. Только бы не спутать ее с придуманной впечатлительностью, нарисованной воображением или сложившимся статусом святого места. Очень важно понять, что благодать не связана ни с местом, ни с обстановкой, ни с настроением, ни с древностью, но только с собственным сердцем и со Христом. Она всегда и везде та же – непостижимая, но узнаваемая близость Бога. Тот, кто нашел Бога, нашел жизнь и обретает благодать. Состояние благодати не уводит от креста в райскую тихую гавань, а приводит к нему и наполняет его смыслом.

Чтобы не спутать ложную благодать, основанную на желании получить, почувствовать, испытать приятное и приподнятое настроение, с благодатью Божьей, необходимо помнить о важнейшем ее проявлении – трезвости духа.

Трезвость духа есть правдивое отношение к себе и Богу. Она помогает помнить, что в центре жизни вообще и твоей собственной стоит Бог и Его воля, а не ты и твои желания. Святые всегда настаивали на том, что вера и отношения с Богом не должны зависеть от нашего расположения, настроения, состояния души и тела. Чтобы мы не обращали на подобные вещи никакого внимания, а продолжали твердо стоять в молитвенном делании, не ожидая каких-либо переживаний, откровений или ответа на молитву.

Ведь мы, отдавая Богу крохи – наши усилия и малые жертвы, хотим царской, несравнимой награды. Мы стремимся к обожению нашей души, ищем Царствия Божия, хотим благодати, спасения, жизни вечной. Кроме этих глобальных наград, мы просим смирения, мудрости, любви, терпения, кротости – вполне конкретных жемчужин. И Господь по Своему милосердию и щедрости даст нам все это богатство.

Плодами благодати будет новая жизнь преображенного человека. Она обновит все наше мироощущение, наше отношение к людям, к себе, к миру, испытаниям, работе, смерти. Благодать раскроет все лучшие наши качества и даст им жизненную силу, она вернет нам веру в себя. Мы удивимся богатству, заложенному внутри нас, и поймем, что закон его приумножения – отдача. Под действием благодати умирают грехи, человек выходит на свободу из темницы эгоцентризма, он забывает, что такое уныние и одиночество. Начинает жить не во имя свое, а во имя Божие. Начинается спасение.

Свет Божий, и материальный, и нетварный, неотделим от жизни. Он есть сам начало истинной жизни. …Ходите пока есть свет, чтобы не объяла вас тьма: а ходящий во тьме не знает, куда идет (Ин. 12: 35). Пока безраздельно царствует тьма, жизнь безвидна, ее, по сути, нет. Она пуста и бессмысленна. В зарождающемся мире звучит первое слово Божией любви: да будет свет. И стал свет (Быт. 1: 3). Бог открывает Себя светом, несущим в мир смысл бытия. Этим актом творения явлена не только любовь и добрая воля как сущность Создателя: и увидел Бог, что он (свет) хорош, но даже тьма приобретает новое разумное состояние. Она перестала быть безжизненной бездной и стала целесообразностью ночи. В глубинах океана или в толще земли, куда не проникает солнечный свет, жизнь тем не менее существует благодаря свету, сходящему на воду и сушу. Так и смерть перестала быть вечной тьмой благодаря «блистанию Божества» Христова, сошедшего в царство смерти. Но если свет солнечный дан каждому волей Творца без нашего участия, то Свет Христов открывается только чистому и жаждущему сердцу: ищущие Меня обрящут благодать (Притч. 8: 17).

В Евангелии приводится рассказ о том, как Христос открывает Себя ученикам в не поддающемся описанию свете на горе Фавор. Они увидели физическими очами свет вечности как сияние «славы Божьей». У них не было вопроса, что это – сияние солнца или снега горных вершин? Они духом своим познали неземную природу воссиявшего света. Их Учитель Сам был этим светом. Мгновения открыли им вечность, ее нездешнюю красоту и любовь. Они поняли одно – что нет на земле ни слов, ни чувств, ни опыта, которые можно сравнить с тем, что они пережили.

Эта непостижимая близость Самой благодати вошла в жизнь апостолов новой реальностью. Бог открывает Себя во свете Своим избранникам. В богослужебных молитвах мы предстоим пред нетварным светом, которому поет хвалу Церковь небесная и земная. За каждой всенощной мы все прославляем Его в чудном гимне «Свете Тихий, святыя славы, Бессмертного Отца Небесного, Святаго блаженного, Иисусе Христе». Из нашего сознания уже ускользает, что мы обращаемся к Богу, который «живет в свете неприступном» (1 Тим. 6: 16) и в то же время доступен для каждого благодаря Рождеству Христову. В конце вечерней службы, когда наступает минута благодарной тишины, звучит особое прошение от имени всех молящихся. И в нем ярко отражен смысл всей службы. Церковь с надеждой и доверием просит: «Христе, Свете истинный, просвещаяй всякаго человека, грядущаго в мир, да знаменуется на нас свет Лица Твоего, да в Нем узрим Свет неприступный».

Здесь и восприятие Христа как Света истины, и вера в Его просвещающую силу, и смиренное отношение к самим себе, и просьба оживить наше сердце Его прикосновением, и желание почувствовать в себе свет Его Божественной любви. От нас же Он хочет настойчивого поиска истины и верности на этом пути: «Как лань стремится к потокам воды, так жаждет душа моя Бога живого» (Пс. 41: 2).

Бог создал человека близким, родным Себе по духу. В фундамент человеческой души Он вложил Свой образ, который «помнит» о небесной отчизне. И мы ощущаем присутствие в нас этого образа как внутреннего своего человека, который и призван делать свободный выбор между тьмой и светом, между духовной смертью и жизнью. Поэтому всегда, в меру осознания своей природной («генной») связи с Небом, будем тосковать по Нему. У одних эта тоска неосознанная и проявляет себя унынием или протестом против существования высшего, духовного измерения бытия. У других она является движущей силой в поисках мира горнего.

Нам дана одна короткая жизнь для поиска и свободного выбора, что положить в основу своего бытия – свет или тьму, дух или плоть, мир горний или дольний. Ощутив однажды в себе голос внутреннего человека, мы начинаем прислушиваться. Внутреннему человеку адресованы простые и глубокие слова, могущие определить всю жизнь: блажен муж иже не иде на совет нечестивых… но в законе Господни воля его (Пс. 1: 1, 2). В них подсказка для выбора пути. Напоминание о природе души, которой необходима своя экология, особая пища, не та, что требует плоть. Когда мысль дерзновенно вырывается за границу чувственного мира, она находит иное миробытие, иной смысл существования, все прежнее открывается в новом невиданном свете. С разума и сердца снимается пелена порабощающих стереотипов, приходит радость свободного, творческого мышления и восприятия мира. Уже нельзя не думать в новой перспективе о своей душе и ее предназначении, о ее связи с открывшимся новым миром.

Постепенно понятия духовного Неба и вечности, Премудрости Божьей и Его Света становятся для души сущностью веры и реальностью. Конечно, в меру открытости и дерзновения сердца вместить «невместимое». Эта мера может непрестанно возрастать, и называется она жаждой истины или нищетой духа. Сердце посещает не просто религиозное чувство неведомого Бога, но Сам Бог и Его Свет. В человеке рождается личная, живая связь с Богом, как сына с Небесным Отцом. Такое мироощущение принципиально влияет на понимание самого себя, сути веры и Бога.

Бог не может остаться вдали от сотворенного Им мира и безучастным к заблудившемуся во тьме человеку. Слово Божие воплощается в плоти человеческой: когда пришла полнота времени, Бог послал Сына Своего, Который родился от жены… дабы нам получить усыновление (Гал. 4: 4–5). И это не богословская абстракция, далекая от жизни, но смысл живой веры каждого человека.