— Ага! Вот значит где, — победно шепчет себе под нос Луи.

— Еще, Лу, еще! — я задыхаюсь от желания, мой член прижимается к кровати, а пальцы Томлинсона уже совсем не нежно двигаются во мне.

К моменту, когда он останавливается и медленно вытаскивает из меня свои пальцы, я больше не являюсь собой. Я пламя. Я растворяюсь в огне его прикосновений.

Не в силах больше ждать я трусь задницей о его член. Он закатывает глаза, и я снова слышу этот сладкий стон, сорвавшийся с любимых губ. Он медленно входит в меня и знаю, что он дает мне время привыкнуть, но мне не нужно время, мне снова нужно это удовольствие.

— Двигайся… — молю я.

— Нет, Гарри… подожди…. — я не хочу слушаться и начинаю двигаться самостоятельно.

Ледяной выдержки Томлинсона хватает лишь на пару толчков. Он грубо ругается, кладет свою руку мне поперек груди, прижимая к себе, и резко входит до конца. Я кричу от боли, смешанной с этим нереальным удовольствием, хватаюсь за его бёдра и крепче сжимаю пальцы. На его коже остаются глубокие следы от моих ногтей. Толчки Луи становятся быстрее, он кладет свою руку на мой член. Я чувствую, как его пальцы нежно скользят по нему. По телу разливается зудящее, тёплое, не поддающееся описанию чувство. Мышцы резко и быстро сокращаются, выталкивая из меня сперму прямо Луи в руку.

Каким-то непонятным образом он успевает кончить вместе со мной без предупреждения. Я без сил падаю на кровать, когда он осторожно выходит из меня и убирает руку. Несколько секунд мы молчим, пытаясь научиться заново дышать. Мои глаза закрыты, но я вижу тысячи ярких цветных точек и почти забываю, где я и кто я, пока голос Луи не возвращает меня в реальность.

— Ляг, как следует, я тебя накрою, — я открываю глаза, и вижу Томлинсона, стоящего надо мной с одеялом в руках.

— Мне нужно в душ, — мой голос сорван криком, я сам не слышу, что пытаюсь сказать, но Лу понимает. Он отрицательно качает головой, и указывает на подушку.

— Все потом, Гарри.

Я с трудом забираюсь на кровать, и как только моя голова касается подушки, понимаю, Луи прав, я бы не осилил душ в таком состоянии. Он накрывает меня одеялом, вынимает из рюкзака мои вещи, и отправляется в душ с моей футболкой на плече. Без какого-либо смущения, сверкая на весь номер своей аппетитной задницей.

Я, кажется, теряю сознание, нежели засыпаю. Просто отключаюсь, голый и грязный, успев подумать только о том, что был бы счастлив заснуть вместе с Луи, чувствуя его рядом.

Но он так и не ложится в кровать. Я сплю один всю ночь, а когда просыпаюсь, его уже нет в номере.

========== Часть 12 ==========

Мне требуется сорок минут, что бы принять душ. Серьезно, более медленным я не был ни разу в жизни. Всё внизу болит. Струи прохладной воды смывают следы и запах Луи с меня, но естественно, они не могут смыть стыд и раскаяние.

Чёрт! Я непроизвольно сжимаю кулаки, мысленно возвращаясь на несколько часов назад. Слёзы вместе с водой стекают по моим щекам. “Хоть бы попрощался… .”

Я выхожу из душа и предо мной предстаёт красочная картина нашей близости: смятая постель… и только. Всё, что осталось мне от него — это смятая постель и неприятный холодок в груди. Я закрываю глаза и перевожу дыхание. Одеваюсь я медленно, несмотря на то, что боль отступила. После почти ледяного душа мне становится значительно лучше.

Мой телефон одиноко лежит на столе и я, наконец, могу позвонить. Я засовываю его в рюкзак, не включая. На полу лежит футболка Лу. Я осторожно беру ее в руки, как самую великую драгоценность в мире, и зарываюсь в неё лицом. Она пахнет им. Не раздумывая, кладу ее к своим вещам.

С самого пробуждения я думаю лишь об одном: куда, нахрен, делся Лу? Я вспоминаю его за прошедшие сутки и не могу найти объяснения ни единому его поступку. Почему он злился на меня во время телефонного разговора с Шарлоттой? Почему он приехал на автовокзал? Почему сел со мной в автобус? Не мог Томлинсон настолько заморочиться только для того, что бы заняться сексом со мной. Вспышкой в моей голове всплывает его фраза, которую он бросил невзначай, когда мы выходили из автобуса: “я не такой дурак, чтобы ехать до конца”.

Я со злостью натягиваю рюкзак на спину, он трещит по швам, но мне плевать. Во мне скопилось столько злости, что она буквально рвётся наружу из моей груди. Сейчас в номере мотеля посреди пустынной дороги я не могу думать ни о чем, кроме того, что Томлинсон просто воспользовался мной. В моем воспаленном мозгу все его действия складываются в аккуратный паззл, который привел меня к нему в кровать. И единственное, что остается непонятным, так это зачем Лу проделал все эти манипуляции, я бы отдался ему еще в туалете на автовокзале, стоило лишь намекнуть.

Я дергаю входную дверь, собираясь, теперь уже наверняка, покинуть эту часть страны и оставить Томлинсона, и все что с ним связано тут, в этой комнате. Дверь не поддается. Я берусь за ручку двумя руками и тяну изо всех сил. Она явно закрыта. Закрывая на секунду глаза, я пытаюсь успокоиться, и лишь надеюсь, что это не очередной жестокий прикол Луи. Мне все еще хочется верить, что хорошего в нем больше, чем плохого.

Окно в спальне выглядит достаточно большим, чтобы я не застрял, и к моему огромному облегчению, открывается. Когда моя нога уже переброшена через раму, в замочной скважине раздается щелчок и дверь медленно открывается. Луи в недоумении смотрит на меня, а я на него.

Томлинсон отмирает первым. Он кидает ключ от номера на столик и захлопывает входную дверь ногой:

— Низковато для того, что бы покончить с собой, не находишь?

— Я не пытаюсь покончить с собой, придурок! — у меня внутри все клокочет от злости. Я перекидываю ногу обратно в комнату и спрыгиваю с подоконника. Клянусь, если он сейчас подойдет ко мне достаточно близко, я его ударю.

— Ты встал не с той ноги? — я показываю ему средний палец, на что Лу лишь хитро улыбается.

Он ставит бумажный пакет, что держал в руках все это время, на стол и подходит ко мне. Его руки опускаются мне на плечи, но я стряхиваю их и толкаю Томлинсона в грудь.

— Что не так? — голос Луи звучит озадаченно.

— У меня все в порядке, спасибо! — яду в моём голосе позавидовала бы самая опасная змея в мире.

— Ладно, — Лу пытается зайти с другой стороны. — Что ты делал в окне?

— А сам–то как думаешь? Я пытался выйти из номера!

— Почему ты просто не дождался меня? — он все еще недоумевает, его брови сходятся на переносице, образуя очаровательную морщинку, а мне вдруг становится так стыдно.

Я чувствую себя истеричной школьницей. Он не бросил меня после того как трахнул, он просто ходил за кофе для нас. Для меня.

— Я не был уверен, что ты вернешься, — я отворачиваюсь к окну. Мой голос тихий, едва слышный. Злость исчезла, оставив после себя лишь неловкость за собственную несдержанность и недоверие.

— Гарри, долбанная королева драмы, Стайлс! — Лу рычит, хватая меня за волосы. Его глаза совсем близко, горячее дыхание касается моего лица. Я не отстраняюсь, потому что не боюсь, лишь кладу руки ему на поясницу, прижимая к себе крепче.

— Я не буду сейчас признаваться тебе в любви, потому что никогда не влюблялся и не знаю, что это такое, но никто до тебя не относился ко мне так, и никто не называл меня…

— Лу… - опередил его я.

— Да… Гарри, подожди, — он касается своим лбом моего и пытается держать себя в руках, но это уже невозможно. Я чувствую губами его дыхание. Мои руки под его футболкой. Кожа раскаленная, будто я вожу пальцами над пламенем, но мне определенно начинают нравиться все эти болезненно–возбуждающие ощущения.

— Гарри, я пытаюсь говорить с тобой, черт, - он дрожит, а я вижу мурашки на его коже. Собравшись, он всё-таки отталкивает меня, но я успеваю схватить его за край футболки и дёргаю обратно к себе.

— Слушай, Лотти рассказала мне о том, что ты сделал для нее… Гарри, я плохой человек. Я полон дерьма. Со мной трудно. Я вспыльчивый и жестокий. И после всего, что я сделал с тобой…