На швейцарскую зарплату Зухры можно было снять четырехкомнатную квартиру в Женеве, купить автомобиль, ездить отдыхать на Азорские острова, и вообще, делать что угодно, но девяносто процентов этой зарплаты полагалось добровольно отдавать государству, а половину оставшегося получать в рублях, которые государство обменивало по им самим установленному курсу. Государство присваивало также деньги, предназначавшиеся Зухре на зарубежные командировки, пенсию и медицинское страхование. О добровольном согласии на всё это Зухре предложил подписать заявление полковник КГБ Гусев, курировавший советских специалистов в Женеве.

– Такой порядок, Зухра Владимировна. Будем выполнять, – сказал полковник.

Полковник официально занимал должность интенданта дома советских специалистов, то есть управдома, и получал в пять раз меньше.

В доме советских специалистов Зухру поселили в комнате, похожей на аспирантское общежитие с туалетом и душем. Вечером на следующий день после приезда к ней постучала плотная румяная женщина с быстрыми карими глазами.

– Устраиваетесь? – Спросила женщина. – Меня Алла зовут. Черного хлеба привезли?

– Привезла, – улыбнулась Зухра, вставая с колен от чемодана, который она разбирала на полу. В МИДе девушки посоветовали ей обязательно взять с собой бородинский хлеб и селедку. Зухра поставила чайник, достала продукты, и они вместе поужинали. Алла была женой советника делегации, скучала и время от времени давала уроки домоводства в школе при посольстве. Назавтра она повела Зухру показывать, где что покупать. Ходила Алла неожиданно быстро, в магазинах торговалась, любила посмеяться и сказала Зухре: «Ну и парочка мы с тобой! Ты тощая, как щепка, а я зато женщина с мяском». Зухра улыбалась. Руки у Аллы были круглые с ямочками и маленькими остро заточенными ногтями. Они очень нравились Зухре и казались ей какими-то милыми и домашними.

Всю неделю Алла заходила к Зухре каждый день, то звала ее в город, то просто садилась поболтать. В конце недели Зухру пригласил к себе полковник Гусев.

– Зухра Владимировна, вы будете дружить с соседкой по блоку Аллой Тряскиной. Пожалуйста, после бесед заполняйте протоколы контакта. Он протянул Зухре отпечатанный типографским способом бланк. В нем были графы «С кем», «Содержание», «Отдельные высказывания», «Дата» и «Подпись». Зухра посмотрела на бланк, не понимая.

– А о чем тут писать?

– Раз в неделю приносите. Настроения, отдельные высказывания, факты. Такой порядок, Зухра Владимировна. Будем выполнять.

Полковник, породистый мужчина лет пятидесяти, совершенно подавлял Зухру представительной внешностью и отеческим тоном.

– Имейте в виду, Зухра Владимировна, Тряскина заполняет такие же протоколы на вас.

Вечером зашла Алла. Зухра подняла на нее черные заплаканные глаза.

– Ну и что? – Сказала Алла.

Зухра молчала.

– Ясно. Гусев вызывал. Кровь портил. Черт бы его взял, дурака старого! Да тут все на всех пишут! Что ты расстраиваешься! У меня вот любовник, Игорь, консультант из Внешторга. Ну и пожалуйста! И Гусев знает. И ничего он ему не сделает. Игорь сам на него куда надо напишет!

Зухра промучилась всю неделю и пришла к Гусеву с пустым бланком. Полковник посмотрел на нее строгим взглядом.

– Ничего важного, – оправдывалась Зухра. – Ну совсем ничего!

– Это непорядок. В следующий раз я такого не приму. Будете заполнять здесь, при мне.

Зухра не могла сопротивляться напору уверенного в себе мужчины, державшегося как строгий отец. Она чувствовала, что не может обманывать, что ему все равно известна вся правда, и она ведет себя как непослушная дочь. В конце недели она написала в графе «С кем» – «Тряскина», а в графе «Отдельные высказывания – «Игорь». Слова «связь» или «любовник» она заставить себя написать не смогла. Краснея и глядя в пол, она отдала листок. Гусев прочитал его и убрал в стол.

Ночью Зухра не могла спать. Она пыталась успокоить себя, повторяя слова Аллы о том, что Гусев знает об их отношениях с Игорем и не может им ничего сделать.

На следующий день Алла опять предложила вместе съездить по магазинам. Зухра пошла, но заставить себя разговаривать не могла и молчала. Зато Алла говорила без умолку.

Постепенно Зухра привыкла к такой жизни. Временами у неё появлялась мысль, что это – нехорошо, но она быстро исчезала. Только иногда болели ноги. Она ужинала с Аллой и ездила с ней за покупками, в чём, как оказалось, и заключалась прелесть Швейцарии. В конце недели Зухра заполняла на Аллу бланки, но писала в них что-то незначительное. Гусев спокойно принимал их и прятал в стол.

Работать ей приходилось много. Её начальником в вычислительном центре был швейцарский немец по имени Томас.

– Вы очень устали? – Спросил он однажды. – Наверное, скучаете по дому?

Зухра не придала этому значения.

– Может быть, вам взять отпуск? – Спросил Томас через день. Зухра подумала, что обязана рассказать Гусеву об этом разговоре.

– Заполните протокол, Зухра Владимировна, – сказал полковник, подавая ей бланк. – И постарайтесь косвенным образом узнать, почему он задаёт вам такие вопросы. Может быть, коллеги что-то знают? Это неспроста.

На следующий день Зухра пошла вместе с одной из швейцарских девушек выпить кофе и рассказала ей, что начальник заводит с ней разговор об отпуске.

– Может он не доволен тем, как я работаю? – Ненароком спросила она.

– С работой все в порядке, – сразу остановила швейцарская девушка. – Не знаю даже, как тебе сказать. Он считает, что у тебя депрессия. Ты все время ходишь в одном и том же, а у нас женщины обычно меняют кофточки каждый день. У тебя действительно что-то случилось?

Зухра покраснела. У нее был хороший вкус, и она ходила на работу в своем любимом сером костюме.

На следующий день, смущаясь и мучаясь, она рассказала об этом Гусеву.

– Ну купите себе кофточки, – сказал полковник. – Это же престиж страны!

– На что же мне их покупать? – Снова сильно покраснев, сказала Зухра. – Я же не могу потратить всю зарплату. У меня хватит денег на одну или две, но это смешно, и нужно еще всякое другое.

– Так. – Полковник задумался. – Заполните протокол, Зухра Владимировна. Постараемся вам помочь.

Гусев написал заявление о выделении дополнительных средств на оперативную работу. Будущий агент прошел проверку и сообщил направленно переданную ему важную и личностно-значимую информацию о близкой подруге. Легко поддавался эмоционально-волевому воздействию. При возникновении нештатной ситуации на работе по собственной инициативе обратился к оперативному руководству. К агенту проявлял интерес перспективный молодой начальник вычислительного центра Томас Шницер, последующие назначения которого могли быть весьма важными. Приобретение новой одежды укрепляло престиж страны и могло вызвать углубление личных контактов.

– Готовьтесь, Зухра Владимировна. В субботу поедем покупать кофточки, – сказал полковник через два дня.

Поездка с первой минуты стала кошмаром. Гусев пригласил в качестве консультанта по товарам и ценам Алкиного Игоря из Внешторга. Игорь, толстяк лет тридцати пяти, с широкими щеками, усами-перышками и наглыми брезгливыми глазами, сидел за рулем. С Гусевым он разговаривал сквозь зубы, демонстрируя отсутствие подчинения. Полковник, игнорируя его неприязнь, удобно устроился на хозяйском месте. Деньги он держал у себя и полученной суммы не называл. Зухра сжалась на заднем сиденье. Ноги стало сводить.

В первом магазине Зухра выбрала две симпатичные блузки, которые она давно присмотрела. Продавщица, вежливо улыбаясь, отнесла их в кабину для примерки. «Они вам очень идут, мадам», – сказала она. Переодевшись, Зухра вышла и встала перед полковником и Игорем. Внешторговец брезгливо отвернулся к окну. Полковник внимательно осмотрел Зухру и взглянул на ярлычок с ценой.

– Нет, Зухра Владимировна. Этого мы себе позволить не можем.

Под удивленными взглядами продавщицы Зухра пошла в кабину переодеваться.

– Отвезите нас куда-нибудь, Игорь Михайлович, где цены более приемлемы, – попросил полковник. Игорь скривился и резко нажал на газ. Машина поехала в зону дешевых универсамов.