— Сирота? — лениво уточняет Гарри, и ассистент кивает, прежде чем продолжить.

— Он полностью оправдывает прозвище, данное ему ребятами. Острый на язык с живым ярким умом. Может быть неплохим посыльным.

Гарри кивает в такт словам помощника, стряхивает пепел в массивную пепельницу из мутного африканского стекла. Вещица стоит дороже жизни любого из уличных мальчишек, и Стайлс уверен в себе: он может купить каждого из них. Луи Томлинсон не является исключением из правил.

— Да, проверь его, Ли, — отдаёт он указание и, как только дверь закрывается, свободно потягивается, туша сигару в пепельнице.

Совсем скоро Гарри выяснит, насколько же острый язык у этого мальчишки, а ещё — темнеют ли его светлые глаза от страха.

***

— Вы шутите, мистер? — хмурится Луи.

Он помнит этого парня с шоколадными глазами, слишком добрыми для мира, в котором он обитает. Как бы ни хотелось забыть ту случайную встречу, унижающий взгляд зелёных глаз и холодную грязную воду лужи, в которую упал Луи, каждая деталь будто отпечаталась в памяти. Всё, включая этого мужчину в полосатом костюме.

— Думаешь, у мистера Стайлса есть чувство юмора? — закономерно спрашивает он в ответ.

Нет, Луи не дурак, он так не думает. Ему кажется странным и вовсе не смешным то, что такой человек предлагает ему работу. Луи чувствует опасность, но понимает, что отказа быть не может. Мистеру Стайлсу не отказывают.

— То есть я должен делать то же, что и всегда, но вот по этому адресу? — он приподнимает сжатую между двумя пальцами бумажку, и собеседник кивает. — Как вид того, что я продаю газеты, поможет мистеру Стайлсу решить, брать меня на работу или нет?

Мужчина пожимает плечами, будто Луи говорит глупости, и это уже начинает раздражать. Парнишка недовольно фыркает и изо всех сил сдерживает желание высказаться прямо, куда этому фраеру и его боссу стоит пойти.

— Мы просто хотим приглядеться к тебе.

— Что, если мне не нужна эта работа? — пробует Луи ещё раз, но мужчина лишь качает головой в ответ.

— У тебя нет выбора, парень.

Ассистент мистера Стайлса уходит, а слова ещё долго звучат в голове Луи, будто тревожные звоночки стучатся в виски. Предательская дрожь вдоль позвоночника не покидает до самого вечера, и Луи лишь надеется, что не подойдёт для той работы, которую заготовил ему глава Луизианской Мафиозной Семьи.

Если бы он только знал, что всё уже решено.

Сентябрь, 15, 1949 год.

Проходит несколько дней с тех пор, как Луи перебирается под окна его квартиры, что находится над бильярдным клубом. Как таковой игры там не ведётся, хотя в затемнённом помещении действительно стоят столы с суконным покрытием. Это место служит отправной точкой для приближённых к его важной фигуре людей. Отсюда отдаются приказы и начинаются операции. Отсюда Стайлс ведёт дела.

Три из четырёх вечеров он наблюдает за мальчишкой. Энергия, которой наполнено гибкое тело, подобна солнечной: согревающая и яркая, но Гарри чувствует опасность огня внутри. Луи тёплый и мягкий в большинстве случаев, но при неосторожном обращении способен оставить ожоги.

Это манит. Так же, как манит его высокий сочный смех, звук которого не способны сдержать покрытые мелкой моросью дождя стёкла.

Мальчишка практически не смотрит вверх, занимаясь своим ремеслом, и Гарри позволяет себе курить медленнее, чтобы насладиться не только вкусом любимых сигар, но и видом увлечённого ежедневной кутерьмой Луи.

— Сэр.

Тенью вырастает в комнате Лиам. В его глазах тревога, а пальцы перебирают поля тёмной шляпы, которую он держит в руках. Волнение, будто запах пота, въедливый и неприятный, расходится вокруг него.

— Они устроили перестрелку в доках, мистер Стайлс. Дело принимает серьёзный оборот, и вам лучше быть там самому.

— Подготовь машину, — кивает Стайлс, и Лиам удаляется, коротко поклонившись.

Усталость опускается на плечи тяжёлым покрывалом. Оно не греет, лишь тянет к земле, но Гарри морщит нос, разгоняет ненужную меланхолию рукой вместе с густым дымом. В сигаре больше нет вкуса, и он подходит к окну, чтобы втоптать её пальцами в толстое стекло пепельницы.

Ленивый взгляд на улицу стоит ему короткого разряда электричества в нервные окончания: парнишка смотрит на него, и даже с такого расстояния Гарри видит на его щеках тени от длинных девичьих ресниц. Долгую минуту они разглядывают друг друга сквозь влажный воздух, расстояние трёх этажей и оконное стекло.

Каким бы уверенным и дерзким ни казался Луи, он первым отводит взгляд, опускает его себе под ноги, сминая в пальцах газету. А Гарри довольно хмыкает: правильная реакция.

***

Нежелание быть здесь разливается кипятком по венам, но Луи сдерживает собственное тело от попыток сбежать, потому что понимает — разочаровать мистера Стайлса значит подписать себе смертный приговор.

Тот парень, кажется, Лиам, ведёт его через тёмный бильярдный зал сквозь мутное облако дыма, и Луи закашливается от попавших в лёгкие испарений. Он не понимает желания других вдыхать этот едкий ядовитый пар.

— Вверх по лестнице, до конца коридора, — мужчина легко подталкивает Луи в приоткрытую дверь. — И не забудь постучать. Он ждёт тебя, но с олухами у мистера Стайлса разговор короткий.

Дверь захлопывается, отрезая пути к отступлению, и Луи шумно сглатывает, глядя в тёмную древесину, где ещё секунду назад было лицо Лиама. Несколько минут он стоит на одном месте, едва дыша, но потом понимает, что торчать внизу лестницы, дрожа от страха, — бесполезно, и, вытерев потные ладошки о плотную ткань брюк, делает первый шаг вверх.

Ступеней слишком мало. Это Луи понимает, оказавшись у двери в кабинет мистера Стайлса. Он нервно переступает с ноги на ногу, стараясь унять стук собственного сердца и мечтая пройти ещё сотни лестниц, лишь бы не быть сейчас прямо тут.

Но момент нужно пережить, и Луи решает больше не растягивать свою пытку: резко выдыхает и стучит, надеясь, что эта встреча закончится как можно скорее.

— Проходи, Луи.

От звука этого голоса срывается дыхание. Низкий, растягивающий слова — в нём слышится привычка командовать. И животная угроза.

— Мистер Стайлс, сэр… — чуть запыхавшись, произносит Луи, медленно переступая порог комнаты.

Мужчина прижимается бедром к письменному столу и внимательно разглядывает бумаги в своих руках. Первое, на что падает взгляд Луи — кожа у шеи, виднеющаяся в расстёгнутом воротничке рубашки, мраморно-белая, чистейшая. Парень сглатывает вязкую слюну, переводит взгляд в лицо. Зелёные глаза внимательно разглядывают его, и чувство, с которым этот взгляд касается кожи, ни с чем не сравнить. Будто тугие струи дождя бьют в тело, лишая возможности дышать.

— Мистер Стайлс, — повторяет он.

— Не стоит так волноваться, — насмешливо тянет мужчина, а Луи чувствует жжение румянца на щеках. — Ничего страшного ещё не произошло.

— Я не волнуюсь! — восклицает мальчик, сжимает влажные ладони в кулаки. — Слегка смущён, потому что пока не понимаю, что за работу вы хотите мне предложить. Не больше.

Стайлс морщит нос, откладывает бумаги в сторону.

— Я разглядел в тебе кое-что, Луи, — мужчина манит его к себе. В звенящей тишине комнаты, пропитанной этим отвратительным горьким вкусом сигар, парень несмело подходит. — Ты смышлёный. Будешь работать тут. В этой комнате.

Только после этих тихих слов Луи, наконец, обращает внимание на другую часть комнаты, тонущую в лёгком дымном сумраке вечера. В дальнем её углу, будто кусок из другого мира, находится кровать. Ослепительно-белая, под непроницаемым пологом такого же снежного цвета с едва заметными серебристыми бабочками.

Тяжёлый выдох срывается с губ помимо воли, и Луи захлопывает рот, но поздно: мужчина довольно улыбается.

— Я буду вашим личным ассистентом? — спрашивает мальчик. Он отказывается верить в дикую мысль, что терпкой лозой опутала сознание, отгоняя её дальше. Но сердце колотится, а тёмный взгляд Стайлса говорит без слов — Луи понял всё правильно.