— Что это, приятель?

На загорелой коже их капитана виднелись белые, едва заметные шрамы.

Очень красивый.

Луи несколько секунд пялился на надпись ничего не выражающим взглядом, а затем расплылся в довольной улыбке.

— У кого-то появилась девушка, вы смотрите! — воскликнул Стен, похлопывая друга по плечу.

— Мы должны найти её, Луи! — подхватил общее возбуждение Найл.

— Как это вообще делается? В смысле, как именно Томмо её узнает? — спросил Лиам.

Луи неуверенно поглаживал пальцами буквы. На его лице играла мечтательная улыбка, когда он посмотрел на Лиама и сказал:

— Спорим, она красотка?

Пейн дал ему «пять» и парни снова засмеялись. Они ещё какое-то время гомонили, пока учитель не устал от них. Он слабо улыбнулся и поздравил Луи, на что Томлинсон благодарно кивнул. Веселье поутихло, но ненадолго, потому что Найл никак не мог успокоиться. Ему срочно нужен был план действий. Парни обсудили несколько действительно плохих вариантов, и Гарри уже даже не волновался, потому что с такой стратегией им ни за что не удалось бы его вычислить.

Но Гарри не был бы собой, если бы ему хоть раз повезло. Мистер Швайбер закрыл учебник и подвинул свой стул ближе к парням. Первый же предложенный учителем план был утверждён. Решено было завести тетрадь, в которой Луи будет отмечать всех проверенных людей. Он обойдёт всю школу и вытащит на свет всех до одной девчонок. Он найдёт ту единственную.

Когда прозвенел звонок, Томлинсон был полон решимости. А в голове Гарри крутилось лишь одно:

Это пиздец.

I get by in a world with no conscience, \ Я ухитряюсь жить в мире без совести,

By shouting it out and being anonymous. \ Отгораживаясь и оставаясь неузнанным,

And the problem is \ И проблема в том, что

You’re just like me. \ Ты такой же, как и я *4

***

Луи не говорил о Гарри. Слова на руке менялись редко, но всегда приносили с собой острую боль. Шрамы меняли очертания, только когда Гарри попадал под горячую руку ребятам из команды и Луи. Менялись слова, но не их смысл. На руке всегда отпечатывалась обидная грубость.

Успокаивало лишь то, что Луи никогда его не бил. Смеялся над ним, обзывал, временами с удовольствием наблюдал за тем, как Стен и Ник колотят его, но никогда самостоятельно не поднимал на Гарри руку.

Временами Гарри казалось, что лучше бы он делал это. Возможно тогда, у неудачника вроде него, был бы шанс прикоснуться к королю школы. Гарри часто заглядывался на Луи, на его ключицы и линию подбородка, длинные ресницы и совершенно неповторимые лодыжки. Но стоило оказаться снова на полу, или впечатанным спиной в металл шкафчика, как Гарри избавлялся от этих мыслей: нет, если это будет Луи, будет только больнее.

Гарри медленно шёл вдоль школы, разглядывая припорошенный снегом стадион. Он ушёл настолько глубоко в свои мысли, что вернуть его в реальность смогло только столкновение. Его грудь врезалась в чьи-то острые лопатки, и он резко поднял руки, хватаясь за чужие плечи, стараясь удержаться на ногах. Гарри не так уж сильно толкнул этого парня, но этого хватило, чтобы второй выронил свою сигарету от неожиданности.

Гарри убрал промёрзшие пальцы с чужих плеч и отошёл на пару шагов. Он уже прикидывал, сможет ли обойтись парой синяков конкретно от этого парня, или его будут избивать всей компанией. Сегодня ещё смена в кондитерской, и если он придёт разукрашенным, Айден, его пожилая начальница, будет волноваться.

Но Гарри мгновенно перестал думать об Айден, когда парень повернулся. Луи резко скинул капюшон с головы, грозно оглядывая сжавшегося перед ним от страха мальчика. Декабрьский ветер растрепал его карамельные волосы, и Гарри пришлось сжать руки в кулаки, чтобы сдержать внутри желание поправить их, прядку за прядкой.

— Какого-чёрта ты не смотришь под ноги, придурок?

Придурок.

Это лучше, чем жалкий неудачник, определённо.

Гарри опустил голову, стараясь уменьшиться до размеров атома. Он хотел исчезнуть. Рука Луи легла на его плечо, крепко сжимая, будто удерживая в этой реальности, не позволяя унестись далеко. В какой-то момент Гарри показалось, что это прикосновение дружелюбное, поддерживающее. Ему хотелось так думать. Он робко поднял глаза и подавился воздухом. Уголки губ Луи приподнялись, превращаясь в одну из его самых жестоких ухмылок. Он отвел правую руку назад и ударил Гарри в живот.

Ноги подогнулись, и он медленно опустился коленями в снег. Рука Томлинсона всё так же сжимала его плечо, словно ободряя, обещая, что одним ударом это не закончится. Рюкзак сполз с плеча Гарри и ударился о землю рядом с ним. Ребята замерли вокруг в удивлённом молчании. Луи никогда не поднимал на Гарри руку. Что изменилось?

Томлинсон приподнял подбородок парня пальцами, заставляя смотреть на себя. Внутри Гарри взорвалась сверхновая. Чувство близости, прикосновения Луи к его коже перемешались с болью от удара, вызывая дрожь по всему телу. Луи почти любовно заправил вьющийся локон за ухо Гарри, разглядывая розовые пухлые губы, а затем резко оттолкнул его голову от себя.

Когда Гарри лишился прикосновений Луи, боль в животе снова дала о себе знать. Он наклонился вперед, стараясь выровнять дыхание, стараясь не думать о том, как Луи только что прикасался к нему. Почти нежно. Почти.

Томлинсон сделал несколько шагов назад, разглядывая поверженного подростка перед собой, и решил что ещё не достаточно удовлетворён. Шатен разбежался и пнул рюкзак Гарри своим коронным ударом. Сумка взмыла вверх и отлетела на несколько метров, а у Гарри остановилось сердце. В какое-то мгновение ему показалось, что дорогой кроссовок Луи врежется ему в лицо. Но злость Томлинсона принял на себя рюкзак, а Гарри так и остался коленопреклонённым в снегу, на заднем дворе школы.

— Томмо, что с тобой? — поинтересовался Найл.

— Просто плохое настроение. С кем не бывает? — пожал плечами Луи и направился в школу, будто ничего и не произошло.

Парни лишь недоумённо переглянулись, но больше никто ни о чём спрашивать не стал. Гарри подождал еще пару минут, пока их спины не скрылись за углом школьного здания, и только тогда позволил себе пошевелиться.

Он медленно встал, морщась от боли, и поплёлся поднимать многострадальный рюкзак. Сегодня он может позволить себе прогулять два последних урока. И если кто-нибудь спросит его о причине отсутствия, он честно ответит — разбитое сердце.

Ведь это уважительная причина?

On the ground I lay \ На земле, где я лежу

Motionless in pain \ Обездвиженный болью

I can see my life flashing before my eyes \ Я вижу как жизнь мелькает перед глазами

Did I fall asleep? \ Я заснул?

Is this all a dream \ Это все сон?

Wake me up, I’m living a nightmare \ Разбуди меня, я живу в кошмаре *5

***

День рождения Луи Гарри провёл на крыше. Он утащил из тайника Джеммы наполовину пустую бутылку рома и наслаждался им в одиночестве на крыше собственного дома. Не то чтобы он очень страдал — он прожил без друзей почти шестнадцать лет, но его всегда грела мысль о том, что однажды он найдёт человека, рождённого для него, и уже не будет так отчаянно одинок. И что же? Он, наконец, нашёл свою пару. Только Луи наслаждается своим праздником без Гарри. Последняя надежда на то, что всё изменится в его никчёмной жизни, умерла, когда Гарри в пару достался красавчик Томмо.

На его руке всё также виднелось обидное придурок, а вот синяк на животе прошёл. Тело лечило себя само, но как должна была исцеляться душа? Этим вопросом Гарри задавался слишком часто в последнее время. Особенно с тех пор, как Луи ворвался в его жизнь, со своими небесно-голубыми глазами и грубыми словами.

Гарри сделал ещё глоток и поморщился. Зачем он вообще пьёт? На этот вопрос ответа у него не было тоже. Парень откинулся назад, разглядывая стремительно темнеющее небо. Его жизнь была похожа на калейдоскоп, состоящий только из чёрных кусочков. Как бы он ни тряс трубку, как бы ни крутил её, узор всегда был одного цвета. Всегда чёрный.