Но тот вместо привычной голограммы с подсвеченными областями повреждений выдал ошибку и надсадно запищал.

Беримир нахмурился и перезапустил диагност, но прибор своего мнения не поменял: найденыш, по его мнению, был непригоден для сканирования, – и врач, чертыхнувшись, поспешно выключил свое орудие.

– Что за… – ругнулся он и, засучив рукава, проверил пульс и дыхание найденыша вручную. – Нет, нормально… ну-ка, Ратиша, стой смирно! – скомандовал врач и нацелил диагност на меня.

«Нервное истощение, острый ринит, требуется общий анализ крови», – злорадно мигнула голограмма с подсвеченной областью поражения.

Я виновато шмыгнула носом.

Беримир утомленно вздохнул, велел соседке выключить диагност из розетки и вытащил из сумки какой-то вытянутый прибор всего с двумя индикаторами. На найденыша он сердито мигнул красной лампочкой, и врач удивленно заломил бровь и бесцеремонно задрал на парне свитер.

– Ого! – тихо выдохнула Велислава, кажется, готовая сменить объект своего деятельного интереса.

– Вот идиот! – сказал Беримир. – И как его сканировать?!

Я промолчала, с интересом рассматривая большую татуировку на левой стороне груди: моему найденышу пришло в голову изобразить на себе длинный вертикальный разрез, кое-как прихваченный толстыми черными нитками. Края «раны» расходились, и на «дне» виднелся маленький моторчик, оплетенный артериями – словно сердца там и не было.

Что ж, для сканирования стандартным диагностом найденыш, как и все обладатели цветных татуировок, действительно не годился. Правда, на моей памяти это был первый человек, сделавший с собой такое добровольно.

(англ.) не внушать доверия, казаться сомнительным

Мой домик временно превратился в ночлежку. Найденыша по-прежнему было некуда девать, а Беримир счел, что оставлять беззащитную девушку со стукнутым по голове незнакомцем – плохая идея. Лично меня идея ночевать под одной крышей с двумя мужчинами, один из которых – мой же бывший, а второй – вообще черт знает кто, настораживала не меньше, но вышвырнуть обоих за купол все равно рука не поднялась.

Как выяснилось, напрасно.

Ночью найденыш устроил знатный переполох, когда вдруг решил запросто встать и наполнить остывшую грелку. В принципе, как впоследствии выяснилось, пострадал он не так уж сильно, и подняться был вполне способен, но не учел, что в чужих домах порой водятся собаки, которые никак не могут позволить незнакомцам дрыхнуть без присмотра.

Словом, найденыш наступил на спящую у дивана Тайку. Та незамедлительно выразила свое недовольство таким развитием событий – всеми доступными способами. К счастью, прокусить штаны она не сумела, но неповторимый дуэт из скулежа, лая, рыка и испуганной ругани разбудил всех. Правда, к тому моменту, как я оделась и вышла из спальни в зал, где и разыгралась драма с отдавленной лапой, найденыша взял в оборот Беримир, а Тайка с оскорбленным видом вылизывалась в углу.

– …следовало приложить холод. Кто бы тебя ни бросил в сугробе, он оказал тебе не такую уж плохую услугу. Простуду вылечить несложно, а голова особо не пострадала, – с характерной нейтрально-дружелюбной, несколько излишне бодрой интонацией вещал врач.

Найденыш машинально кивнул, принимая к сведению, и всем корпусом повернулся на скрип двери.

– Привет, – выдавила я из себя.

Беримир не поленился включить свет, и я во всех подробностях смогла разглядеть, как темные волосы найденыша смешно топорщатся над повязкой на голове, а бинты, которыми врач вчера прикрутил резиновую грелку к татуировке, сползли и экзотическим украшением оплетают туловище. Будь это кто-то другой, вид был бы чрезвычайно дурацкий.

У найденыша – почему-то не был.

– Привет, – неуверенно отозвался он и зачем-то встал, заработав недовольный взгляд Беримира. – А ты… вы?.. – и неподдельно смутился, уткнувшись взглядом в выроненную грелку, откуда, естественно, вытекла вся вода.

Неадекватный маньяк с неконтролируемыми приступами агрессии вряд ли стал бы переживать из-за лужи на деревянных досках пола и интересоваться, как правильно обращаться к потенциальной жертве, и я невольно расслабилась. Но компания Беримира отчего-то по-прежнему казалась чуть ли не жизненно необходимой.

– Ратиша, можно на «ты», – отчиталась я и выжидательно умолкла.

– Найден, – представился в ответ он и попытался обезоруживающе улыбнуться.

Не получилось. Пересеченная шрамом половина рта двигаться симметрично отказывалась, и гримаса вышла однобокой. Я улыбнулась в ответ только из-за его имени.

Найденыш. И вправду найденыш.

– Давай грелку, наберу воды из нагревателя, – велела я.

– Согрей заодно бульон, – попросил Беримир и снова повернулся к найденышу. – А ты садись, я еще не закончил осмотр. Твое счастье, что во Временных городках врачей заставляют проходить курсы повышения квалификации для работы вручную…

Под его привычное добродушное бурчание я удалилась на кухню. Борясь со слипающимися глазами, достала из подпола кастрюлю, разгерметизировала розетку для плиты – и подскочила, едва не расплескав бульон, когда за стеной кто-то вдруг зашелся надсадным кашлем.

– Все нормально?

– Нет! – бодро отчитался из-за стены Беримир. – Но грелка и горячий бульон исправят ситуацию за несколько дней.

Я несколько успокоилась. Простуда – явление привычное, хотя кашель, на мой взгляд, тянул на полноценный бронхит. Но врачу, пожалуй, виднее.

Когда я вернулась, найденыша заметно колотило, и в грелку он вцепился, как утопающий – в спасательный круг, и тут же с невероятной нежностью прижал ее к груди. К бульону Найден отнесся с меньшим энтузиазмом, но рекомендациями Беримира пренебрегать не стал.

– Татуировка оттянула в себя магию из диагноста, – с профессионально дозированным сочувствием пояснил врач и помог пациенту плотно прикрутить грелку к нарисованному моторчику. – Она будет холодить, пока не выветрится естественным путем. Вероятно, сутки-двое. Чем чаще будешь менять грелку, тем скорее. В остальном… теплое питье: отвар шиповника, корня солодки, тархуна, эхинацеи. Повязку с головы можно будет снять завтра. Там уже почти все в порядке. Непонятно только, из-за чего ты не приходил в себя даже в сугробе. Помнишь что-нибудь о вчерашнем дне?

Найден заметно напрягся и взял паузу, чтобы отпить бульон.

– Я собирался переговорить с начальником смены в шахте, – сообщил он наконец. – Хотел наняться на пару месяцев, но… в общем, не дошел.

Работать в шахте магии – с огромной татуировкой на груди? Пожалуй, если бы он дошел, обнимашки с грелкой рисковали стать его любимой формой досуга.

– Ну, сейчас у них определенно много вакансий, – грустно заметил Беримир. – Но на твоем месте я бы держался от магии подальше еще неделю-полторы.

– Много вакансий? – переспросил Найден – воодушевленно, но уже чуя подвох.

– Прорыв в полевом штреке, – вздохнул Беримир и потер шею. – Шахта затоплена до середины. Выше – двухметровый слой льда. К полуночи должны были загерметизировать и начать откачку в надземные резервуары, но особой погоды это не сделает, все равно придется рыть новую с другой стороны от жилы. Словом, рабочие руки там действительно не помешают, но… воздержись пока, ладно? Хотя бы неделю.

– Не могу, – виновато признался Найден и теснее прижал грелку рукой. – Я рассчитывал на общежитие для шахтеров. Без рабочего места мне здесь и пойти некуда.

Про отсутствующие документы он тактично промолчал – похоже, побоялся, что будет выглядеть совсем уж жалко. Я обреченно вздохнула и потерла глаза. Наверняка утром сложившаяся ситуация покажется мне неловкой и смущающей, но пока что мне хотелось только упасть и уснуть – причем уже неважно где.

– Беримир, у тебя же выходной сегодня?

– Только если кого-нибудь в «тяжелые» не переведут, – пожал плечами врач – а у самого уже глаза горели надеждой выспаться в тишине, покое и тепле климатического купола, а потом еще и не ждать очереди в санузел.