Вика уже хотела раскрыть рот и рассказать свою историю, как водитель сам озвучил подходящую версию:
- С зятем, наверное, полаялись? Я сам-то холостой, а вот напарник мой, Юрец... Вот попал, так попал! Тёщенька хуже злой собаки. Гав-гав-гав, гав-гав-гав, целыми днями на Юрца лает и лает... То - не так, это - не эдак. Так он её посреди трассы уже пару раз высаживал. Перевоспитывал, значит.
- Помогло? - поинтересовалась Вика.
- Да куда там! Ещё злее стала... Я бы вас и до деревни довёз, только у моей махины радиус разворота сорок пять метров. Ползаю себе от карьера до карьера.
- Спасибо, что остановились. Спасибо, что подвезти согласились. Только у меня нет с собой наличных денег, - призналась Вика. - Рассчитаться с вами нечем.
- Да что вы! Я разве из-за денег! Я - просто помочь. Мы же люди - должны помогать друг другу. А деньги - это не главное! Не в деньгах счастье!
От этих простых слов Вике стало хорошо. На глаза навернулись слёзы.
Нет, не такой уж и пропащий этот Мир...
Пока хоть в ком-то живёт бескорыстная доброта - всегда есть надежда.
Было около восьми утра, когда Виктория Ивановна дошла до придорожного указателя с надписью «Нижнее Пустыхово». Уставшая за ночь, наполненную приключениями, путница, не сильно удивившись такому совпадению, поторопилась в центр деревни в поисках банкомата.
Единственное двухэтажное здание в центре села пестрело вывесками. Вокруг - ни души. Среди вывесок Вика наткнулась на график работы отделения местного банка. К её разочарованию, филиал финансового учреждения работал только два раза в неделю. Получалось, что до его открытия ей предстоит ждать почти три дня.
- И банкомата нигде не видно, - констатировала себе под нос Темнова.
Судя по всему, рассчитывать на наличие гостиницы в этом богом забытом уголке было делом зряшным.
Вика уныло топталась около центрального здания в надежде, что хотя бы в магазине принимают карточки, и она сможет насобирать наличных денег, оплачивая товары здешним покупателям.
- Виктория Ивановна! Бедняжка! Опять вас Лёнька-паразит из дома выгнал? - замотанная в пуховую шаль высокая тётка, передвигаясь вразвалку по скрипучему снегу, поравнялась с Темновой.
От удивления Вика онемела и не могла произнести ни слова. Прямо перед ней стояла покойная Большова. Ну... Или женщина, похожая на умершую депутатшу как две капли воды.
- Елена Павловна? - робко произнесла Вика.
- А кто ж? Я, конечно! Бил хоть не сильно? Погоди, магазин открою, зайдём, поговорим.
Подойдя к одной из дверей, тётка достала связку ключей и, позвякав ими над замком, открыла металлическую дверь. Щёлкнул выключатель, и неоновые лампы, потрескивая под потолком, наполнили помещение светом.
- Садись, сейчас чаю горячего попьём, - предложила Большова. - А то продрогла, поди? Давно меня ждёшь?
Вика сидела в тёплой подсобке и пила чай в прикуску с мятными пряниками.
- Вот гляди же, что Лёнька-гад творит, - не унималась Елена Павловна. - Не успел Ракул в столицу улететь, как он запил. Ясно-понятно: шефа нет, возить некого... Ну так и отдыхай по-человечески. Одно слово - яблоко от яблони...
- Это вы о чём? - заинтересовавшись, Вика хотела разузнать как можно больше...
- Да о том, как тебя угораздило такого замечательного парня как Вадик променять на этого придурка Лампеля? А Ракул из-за тебя, между прочим, так всю жизнь в бобылях и проходил.
- При чём тут Лампель?! - искренне возмутилась Виктория Ивановна. - Нас кроме дружбы ничего не связывало...
- Угу... Кроме дружбы... Мне-то не рассказывай, - нараспев произнесла Елена Павловна. - Я ещё депутатом была, когда Вадик твой у меня в шофёрах служил. Много чего о тебе рассказывал. Убивался по тебе долго, но простить так и не смог.
- Да говорю же, не было у меня с Эддом ничего! - Темнова в сердцах хлопнула рукой об стол.
Замерла на мгновенье и быстро пересчитала пальцы. Их было шесть!
- Не было! А Лёнчика твоего тебе в одно место ветром задуло? - с издёвкой «напомнила» Большова. - Или в капусте нашла?
Вика сидела, низко опустив голову, она не знала, что ответить и как себя вести дальше.
- Неужто, правда? - Большова с ещё большим интересом уставилась на Вику, изумившись собственной догадке.
- Правда! - зачем-то ответила Темнова и посмотрела Большовой в глаза.
- А он-то знает?
- Кто из них? - продолжала играть свою роль Вика.
- Лёнчик! Он-то знает, что он не твой сын? А Лидка? Сестра называется, сбежала двадцать лет назад, и ни слуху, ни духу... Вика! Бедная моя... Вся твоя жизнь из-за Лидки-потаскухи порушилась.
Быстро сообразив что к чему, Вика понизила голос:
- Павловна, только ты - никому. Ни-ни... Поняла меня?
- Да ты что!? Я ж - как рыба! Я ж... Да ни в жисть!
Хлопнула входная дверь.
- Кого принесло? Девяти ещё нет... - подхватилась Большова и вышла из подсобки.
Вика, прокравшись на цыпочках, выглянула в зал.
Около двери, оперевшись рукой о прилавок, стоял Леонид Рядов. На вид ему было лет за тридцать. Лицо красное, обветренное. Синие глаза еле видны из-под опухших век. Небритый и взлохмаченный, он разговаривал с Еленой, сжимая в руке шапку.
- Тёть Лен, знаю, мать у тебя. Ты это... Ключи вот ей отдай, пускай домой идёт, и передай, что я типа извиняюсь - пьяный был.
- А ты? Далеко намылился? Сам от похмелья не отошёл!
- Ракул звонил! Велел на карьер ехать и там до его возвращения сидеть. Короче, тёть Лен, я поехал, а мать пусть домой идёт.
- Видала, кто пожаловал? - спросила Елена Павловна, вернувшись в подсобку. - Вот как не крути - вылитый Эдичка Лампель: и худющий, и длинный, и морда такая вытянутая. Слава богу, что хоть не рыжий и не рябой. А так - одно лицо. Наверное, от него Лидка родила.
- Ох, не любишь ты Лампеля, - подытожила Вика, забирая из рук Большовой ключи от дома и пряча их в кармане куртки.
- А за что его любить? Придурок - он и есть придурок... Носился с идеями своими никому не нужными, в журналы статейки писал, только не принимали их у него. Твоя же Лидка - когда ещё на почте работала - рассказывала, как они однажды письмо вскрыли, а там ему отвечают, мол, все ваши изобретения - чушь собачья, и быть такого не может. А ещё слышала, что он в сатанисты подался... Одна ты в деревне с ним носилась: «Гений! Непризнанный гений!». Я когда свою дочь Веронику - крестницу твою, царствие небесное! - схоронила, помнишь, что он кричал? «Переклад! Нужно было сделать Переклад!». Псих! Чисто псих!
- Привет, тёть Лен, привет, тёть Вик! Вы тут потише кричите, ладно? У меня уже через пять минут покупатели пойдут.
- Ой, Верка, ты уже пришла, а мы и не слыхали... - ответила Большова, а когда девушка, переодевшись, удалилась, тихо добавила. - Вот Верка - молодец! Не пьёт, не курит, не гуляет. Пашет у меня в магазине с утра до ночи и дочку одна поднимает. А Наташка у неё - золото! Круглая отличница!
- Пойду я, - Вика поднялась из-за стола. - Посмотрю, что там дома творится после вчерашнего. Приберусь да прилягу отдохнуть, а то башка идёт кругом от всего происходящего, можно и умом тронуться, - искренне произнесла Темнова.
- Иди-иди... Если что - звони, забегу.
Вика уже вышла на улицу, когда в дверях, кутаясь в серую шаль, снова появилась Елена Павловна.
- Вик, я всё спросить забываю, тебе мои серьги больше не нужны? Помнишь, брала, когда в город ездила? Если не нужны - может, вернёшь?
- Хорошо, - тихо произнесла Вика и махнула рукой.
Не раздумывая, она направилась к концу деревни, туда, где в её родном посёлке стоял их с матерью дом.
Легко открыв ключом знакомую дверь, зашла внутрь.
В доме пахло перегаром. На столе в кухне - грязная посуда, две пустых водочных бутылки и полная пепельница окурков.
Не раздумывая, Вика принялась за уборку.
Протирая пыль на комоде, неожиданно вспомнила о потайном месте, где её мать Лидия прятала от самой себя деньги, пытаясь накопить на поросят.
