- Прекрати паниковать! Делай что должно, и будь, что будет! Ты же ещё собирался в боях участвовать... Где твой бойцовский дух?
Вика удивлялась сама себе: откуда в ней эта жёсткость...
Она закрыла дверь в спальню, легла на кровать и заплакала тихонько, чтобы не слышал и без того расстроенный Вадик. Ей вдруг стало жалко и себя, и его...
Что ждёт их впереди?
Она посмотрела в окно. Полуночный город мелькал разноцветьем витрин и неоновых вывесок. Сигналили машины, по тротуарам гуляли влюблённые. В ярком свете фонарей осенние деревья сыпали золото листвы под ноги запоздалым прохожим...
Вот она, земная жизнь, здесь и сейчас!
Простая и понятная жизнь - как это прекрасно!
Одна действительность, одна реальность, не искажённая изменённым сознанием...
Почему всё произошло именно с ней?
Почему именно она?
Темнова Вика из деревеньки Пустыхово, работающая официанткой в городском кафе, мечтавшая о большой любви...
Почему она сейчас лежит на кровати гостиничного номера в теле шестидесятивосьмилетней морщинистой женщины?
И даже мама - слабая безвольная мама - оказалась неродной...
- Кто я? - прошептала в подушку Виктория Ивановна. - Кто я на самом деле?
Ей приснилась улыбающаяся норна Скульд...
Она пряла пряжу, монотонно приговаривая странные слова: «Чему быть суждено - обязательно будет, но не больше того, чему быть суждено... Ты забудешь всё это, когда вернёшься под сень... Первое цветение в двадцать лет...».
Глава 7
Цыганский посёлок врос в землю крепкими двухэтажными домами из красного кирпича. Прочные заборы с коваными воротами, лай собак и бегающие по улице ребятишки - всё как и везде...
Вика попросила таксиста остановиться около аккуратного магазинчика. Войдя вовнутрь, купила воды и несколько дорогих шоколадок, после чего поинтересовалась у юной продавщицы, в каком из домов готовятся к свадьбе.
- Не доехали два дома... - словоохотливая девчонка махнула рукой, указывая направление. - Из города едете?
Вика согласно кивнула.
- Говорю же, ещё два дома по прямой, и увидите... А вы ихние русские родичи?
- Нет, я - к Черген.
- Да, Черген вчера прилетела... Езжайте!
К удивлению Вики, старая цыганка сама стояла на улице. Невысокая, круглая, в ярком платье и платке, она стояла у ворот подбоченясь, уперев полные руки в широкие бока, напоминая издали расписную сахарницу.
- Почувствовала, что приедете... - не поздоровавшись, обратилась она к выходящей из такси Вике. - Отправляй машину! Часа через два Миша в город поедет - отвезёт! - скомандовала цыганка.
Таксист нерешительно посмотрел на Викторию Ивановну.
- Смотрите, гражданочка, я могу и подождать!
- Да нет, езжайте.
Вика подала деньги через распахнутую дверь. Такси развернулось посредине улицы и уехало.
Вика шагнула на мощённый плиткой двор. Её тут же окружила детвора.
- Бабушка, бабушка приехала! К нашей мами[4] - гости!
Вика открыла сумку и принялась угощать ребятню шоколадом.
- Здравствуйте! - на пороге дома появились молодые девушки.
Они о чём-то переговаривались, рассматривая приезжую.
Однако Черген провела Вику мимо центрального крыльца. Завернув за угол дома, они направились к одноэтажному строению, напоминающему летнюю кухню.
- В доме больно шумно, - пояснила цыганка. - А здесь никто не побеспокоит, да и тепло - я приказала отопление включить... Газом отапливаем...
Они оказались в просторной современной гостиной. Около стола суетилась молодая цыганка, расставляя посуду и угощенье.
- Сейчас чаю попьём, - сказала Черген. - Пробовала когда-нибудь настоящий цыганский сывьяко с маком?
- Нет, - ответила Вика. - Что это?
- Сладкий пирог... - улыбнулась цыганка. - Тебе понравится.
- Са гата[5]! - тихо промолвила накрывавшая на стол девушка. - Со мангэ тэ кира[6]?
- Ступай в большой дом! Наис[7]! - ответила Черген и тут же обратилась к Вике. - Садись, не стой.
Сладкий пирог Вике понравился. Она съела два кусочка под одобрительным взглядом старой цыганки.
- Никогда раньше не была в цыганском доме и не пробовала традиционных цыганских блюд, - призналась она. - Но думаю, что и всё остальное такое же вкусное!
- Вкусное, вкусное... - прищурилась старуха. - Особенно - ежи!
- Какие ежи? - вскинула брови Виктория Ивановна.
- Обыкновенные лесные ежи... Самое излюбленное блюдо цыганской кухни: и жарим их, и тушим...
- Шутите? - к горлу подкатил противный ком.
- Зачем шутить? - обиделась цыганка. - Древние римляне тоже ежей кушали и выращивали их как домашних животных. Ты не представляешь, как вкусно можно приготовить жаркое-порчетто с гвоздикой и розмарином... Могу научить... Сейчас как раз сентябрь, последний месяц... Ежей для еды отлавливают с мая по сентябрь.
- Извините, но повар из меня никудышный, - ответила Вика, чтобы не обидеть хлебосольную Черген. - Кулинарные изыски - это не для меня... Расскажите лучше, как с Вадима проклятье снять.
- Эй! Ракул! Встань в тёмном углу, ещё раз на тебя гляну хорошенько, - велела цыганка.
Она грузно поднялась, поставила на стол подсвечник с красной свечой, чиркнула спичкой, а затем, выключив свет, снова села на своё место.
Вадим тут же появился у неё за спиной.
- Сзади встал, - усмехнулась старуха. - Садись, говорить буду.
Ракул послушно сел и, не мигая, уставился на огонёк пламени.
- Виноваты мы перед пращуром твоим: ни за что на него проклятье старая Черген наложила. Только... Что ж теперь старое вспоминать... Романипэ - наш закон - велит мне исправить несправедливость... Если уж я тебя встретила и узнала, то должна... Иначе быть мне гаджо-отступницей. Нужно тебе, парень, кости прадеда твоего на кладбище захоронить и Черген - мою прабабку - простить. Если призрак твой с этой девочкой повязан... - тут она хитро посмотрела на Вику. - Стало быть, вместе вам в кодр и отправляться. Нынче то место так и называют: заповедник «Кодры», это в Молдове, от Кишинёва километров пятьдесят. Там разыщите монастырь Курки - место известное, любой подскажет... Там и ждите, укажут вам место...
- Укажут, где останки искать? - не веря своим ушам, спросила Вика. - Думаю, что это нереально!
- Точно! Как ты говоришь, нереально? А ты поменяй договор... И всё получится.
- Какой договор? Как поменять? - не поняла Темнова.
- Ты мне только не рассказывай... Всё вижу: как ты бывала и за один шаг до золотой середины, и за один шаг до вечной Тьмы... Умеешь сама договор менять! Не каждому такое дано: границу переступать, но для тебя - это дело обычное... Договор, он человека в определённых рамках удерживает. Вот мы сейчас сидим, чай пьём, и призрак с нами, значит, уже перешли в другой договор, из которого чуть-чуть да виден тонкий Мир. А если человек только один договор исполняет - который ему с малолетства навязали! - он и мысли о призраке не допустит, и не случится с ним подобного. Но это вовсе не означает, что призраков рядом нет. Просто он их не видит и не чувствует, потому что знать про них не желает... Договорился, значит, сам с собой об этом... К нему чёрт придёт, может, и прыгнет сверху... А тот - Фома неверующий! - увидит лишь то, что на него шкаф свалился. Всё по его неписаному договору произойдёт, в котором чертей нет, и быть не может... - старуха громко рассмеялась.
- Значит, меня видят только те, кто может менять договор? И много таких? - заинтересованно спросил Вадик.
- Много... Только не каждый в этом даже сам себе признается... Люди с таким «зрением» в Мире нашего договора должны в больнице на учёте состоять.
Она хитро подмигнула Вике.
- Отвлеклись мы... Дальше слушай! Когда зайдёшь в монастырь, прошепчи несколько раз: «Помоги Иордаке, отведи нас к месту гибели неповинного раба божьего Василе. Пришли мы с добрыми помыслами его останки земле предать да прощенье от всего рода Ракулов потомкам Черген даровать... Ты, Иордаке Куркь, у Всемилостивого прощенье вымолил и нам помоги...». Не волнуйтесь, явится проводник. Не знаю, правда, в каком обличье... То может быть и человек, и зверь лесной, а хоть и птица, может, белка. А может, и призрак явится, да это и не важно... Главное, приведёт вас к месту, поможет.
