— Нет-нет. Я имею в виду, что это не нормально, что пара съезжается до свадьбы, верно? Я не говорю, что мы собираемся пожениться скоро, но… — Майри остановилась, с запозданием заметив, как внезапно побелел Дамен.

Черт возьми, черт, черт.

Как они могли…

ЧЕРТ! Это не было чертовски. Это не могло случиться.

— Дамен? Что случилось?

Майри потянулась, чтобы коснуться его лица, но он схватил ее за запястье и покачал головой. Она отпустила руку назад, стараясь не обидеться.

Он осторожно спросил:

— За кого ты нас принимаешь, Майри? — Она, не понимая, нахмурилась над этим вопросом.

— Ты беспокоишься о лейблах? — спросила она, наконец. — Мы не должны быть просто подругой или парнем. Мы можем просто быть… вместе. — Это было лучшее, что она могла придумать.

— Вместе…, что в конечном итоге приведет к браку?

Она покраснела, не желая лгать, сказала:

— В конце концов, да.

— Но как это может быть, когда я все еще помолвлен с наследницей Коканис?

Эти слова заставили Майри расплыться в глазах.

— Это значит, ты все еще занят? — прошептала она.

Боль в ее голосе заставила его вздрогнуть. Проклятье! Он пообещал себе, что не причинит ей вреда, но почему, черт возьми, что-то всегда происходит между ними?

— Майри, на этот раз я тебе не солгал. Когда мы были на яхте Влахоса, я сказал тебе, что хочу, чтобы ты была в моей жизни.

— Да.

— Но я сказал, что собираюсь порвать с ней?

— Нет, но… — Она безучастно посмотрела на него. — Как ты вернешь меня в свою жизнь, если ты все еще принадлежишь ей?

— Я не принадлежу…

Она крикнула:

— Как?

На этот раз он пытался связаться с ней. И на этот раз она была единственной, кто оттолкнул его.

— Как? — Она рыдала. У нее было ощущение, что уже знала, но ей нужно было услышать, как он это сказал.

Дамен мрачно сказал:

— Я хотел, чтобы ты вернулась в мою жизнь, как любовница.

Она шла одна. Она всегда ходила одна на этой улице, которая была самым коротким и самым изолированным путем, ведущим обратно в школу. Но почему-то, ни один из тех раз она не чувствовала себя такой пустой и одинокой, как сейчас.

По ее мнению, она все еще слышала, как Дамен требовал, чтобы она прислушалась к нему, чтобы позволила ему объясниться.

— Ты не понимаешь, — сказал Дамен.

Она покачала головой.

— Нет. Это ты не понимаешь. Я люблю тебя…

— Ради всего святого, Майри! Ты знаешь меня сколько — три гребаных дня? А теперь говоришь мне, что ты, черт возьми, любишь меня? Ты знаешь, что звучишь как сумасшедшая?

Да, она знала. Она всегда знала, что это сумасшествие. Но она выросла, полагая, что кто-то, как Дамен Левентис, войдет в ее жизнь, заставит влюбиться в него, а потом они будут жить долго и счастливо.

Может быть, это было безумие. Но было ли это так чертовски неправильно? Неужели она так ошибалась, чтобы верить, что такие сказки, в которые она верила, те, в которых были греческие миллиардеры, а не принцы, — так ли она чертовски не хотела верить, что эти сказки могут сбыться?

После этого она не удосужилась объяснить.

Она просто ушла.

И сейчас…

Вельвет и Мэнди ждали ее у ворот. Она не знала, как они узнали, что она придет, и не могла заставить себя спросить. Все, что она знала, это то, что она дошла до конца своего троса.

— Майри?

Звук ее имени, произнесенный кем-то, кто заботился, кто действительно заботился о ней, это все, что нужно, чтобы сломаться.

Майри всхлипнула, упав на землю на колени, не в силах остановить тяжелые рыдания, которые трясли ее тело.

Больно. Больно. Ей было так больно, потому, что она верила в сказку. И сказка действительно произошла. Она встретила своего греческого миллиардера и влюбилась в него. Но она не рассчитывала на то, что может случиться, что тот самый греческий миллиардер не захочет жить с ней долго и счастливо.