— Но это ведь просто ужас какой-то, — растерянно сказала Надя, едва Стешка закрыла рот, — если Прогрессоры могут вербовать людей через радиоэфир, то они никогда от нас не отцепятся…
— Тут дело не в радиоэфире, а в людях, — возразила Раяна, — им не всякий первый встречный нужен. Другого такого кадра, как Баженов, ещё долго искать. Они бы, может, и рады завербовать кого получше, например, полковника Приставкина, да только к нему не подступиться, иначе бы он уже был у них. И вообще, это ОНО работало с четырьмя людьми. А вдруг кто-то из претендентов не желал вступать в контакт? Должны же оставаться на свете честные люди.
— Вы только подумайте, — заговорила Кира, — они прямо в центре Москвы разместили рипликационные чаны. И этого никто не заметил. А эти люди… — она оглянулась на дверь гостиной, — я просто поверить не могу, что мы много лет жили с ними буквально бок о бок…
Из-за двери донеслись пять негромких сухих хлопков.
— Ну вот и всё, — заметила Эммочка, — со стороны землян угрозы больше нет. Но поскольку эти четверо владели неким компроматом, то вскоре после начала следствия следует ожидать ещё нескольких смертей…
— О чём ты? — не поняла Кира.
— Кто-то из тех, кто ест человечину или насилует детей, завтра же утром, не дожидаясь ареста, попрыгают из окон или примут висячее положение.
— Не скажи, — усмехнулась Раяна, — в Европе это, может, и произойдёт, а в Японии один из людоедов стал кинорежиссёром с мировым именем. Странно, что ему Нобелевку до сих пор не дали. За пропаганду и внедрение инновационных форм взаимоотношений между людьми…
В гостиной, набитой трупами, делать больше было нечего. Хлоя, обернувшись панцироносицей, взялась за зачистку следов, в том числе — превратила тело Еслика в горстку пыли и в несколько приёмов спустила её в унитаз. Эммочке было наказано пробыть на кухне вместе с Викой и Федькой ровно до тех пор, пока у ворот особняка не появятся милицейские экипажи, а Киру отправили в Заборье — домашние длжны были видеть её готовящейся ко сну с тем, чтобы не хватиться раньше времени. Панцироносный отряд покинул дом тем же путём, каким и проник в него, и уже за забором Хлоя вызвала по радиостанции милицейские наряды и выехавшие на дежурство патрули.
— Почему вы никогда не уничтожали инкопов полностью? — поинтересовался Нефри, — как это понимать… это воздействие на умы людей? Вы хотите, чтобы земляне задумались о сути происходящего?
— Именно, — кивнула Хлоя, — здесь ещё достаточно честных людей от науки, власти и религии. Они могут сделать правильные выводы и оценить масштаб бедствия. И предпринять кое-какие шаги по недопущению подобного в будущем…
На улице показалось несколько автомобилей с включёнными проблесковыми маяками, и едва кортеж затормозил у ворот, Эммочка покинула кухню.
А затем в дом с четырёх сторон вломилась группа захвата…
На часах было уже около полуночи, когда панцироносный отряд высадился у остановки Первой Сокольнической на улице Гастелло. На Киру вновь нахлынули воспоминания о Гришиных предупреждениях, и на сердце сразу стало тревожно. Вот все они, включая Азека Нефри и Мирослава, оказались в Сокольниках. Что их может ожидать здесь, особенно после того, как они достигнут нового входа в подпространство? «Кто-то из нас серьёзно пострадает, — подумала девушка, — неужели Слава? А может, в наши дела ещё кто-нибудь вмешался? Вдруг Гриша сейчас где-то рядом? Он говорил, что у него будет последнее видение… но что он увидит? Впрочем, сейчас некогда это выяснять… »
— Нам туда, — Мирослав уазал девушкам на дом номер четыре, в котором находилась одна из многочисленных квартир, оформленная на подставное лицо, но по сути принадлежавшая ныне покойному Рустаму Сидоренко. Они вышли с остановки, обогнули корпус Института правового анализа, с помощью отмычек вскрыли дверь нужного подъезда и поднялись на шестой этаж. Как и следовало ожидать, на лестничных клетках не горела ни одна лампочка, что, впрочем, было на руку всей компании. Для дела, которое они планировали, требовалась именно ночная темнота вкупе с отсутствием лишних свидетелей.
— Вот что я хочу вам сказать, — Нефри остановил своих молодых спутников между этажами, — если там всё ещё есть вход, то воспользовавшись им, я уже не смогу вернуться. Магическое это подпространство или обычное — не знаю. Может, оно смешанного типа, но что бы там ни было — вы, я подчёркиваю это, не должны ходить за мной. Это опасно. Если Кинзи успел что-то пронюхать, то я могу просто не дойти до места, а вы — тем более…
— Это надо понимать как прощание? — уточнил Мирослав.
— Да. Я с вами прощаюсь. В этой жизни мы больше никогда не встретимся.
Ванахемский генерал минуты две смотрел из окна на затянутый оранжевым полумраком двор. Думал ли он сейчас о родной планете, или вспоминал совершённые преступления, или вызывал в памяти образы отца, матери, Калайлы — этого никто не знал.
— Всё, — сказал он наконец, разворачиваясь к лестнице, — откладывать дальше нет смысла. Идёмте…
Появление непрошеных гостей не укрылось от внимания заинтересованных лиц, коими являлись вице-адмирал Кинзи и два инкопа — Лукас и лже-Мирослав. После первого же тревожного сигнала они втроём заспешили к терминалу управления преобразователем измерений — проследить за ситуацией, и, если потребуется, принять меры.
— Семь человек, — сказал лже-Мирослав, первым добежавший до терминала и севший в кресло оператора, — шесть женщин, один мужчина.
— Наши пакостные девочки, — усмехнулся вице-адмирал, — итак, господа… есть какие-нибудь идеи?
— Не понимаю, — Лукас переводил взгляд с пультов на экраны и обратно, — как они вычислили местонахождение этого входа? Мы ведь постарались свести к минимуму все побочные эффекты…
— Откуда мне знать? Разве что они со своей базы засекли какие-то искажения…
Кинзи искоса смотрел на Лукаса, изображающего кипучую деятельность. Он, видите ли, не понимает… завербованных им людей допросили, причём с применением химии, а он внаглую валяет перед ним дурака.
Вице-адмирал отвернулся, не желая наталкиваться на взгляд инкопа. Пусть Лукас и дальше пребывает в счастливом неведении. Для него будет неприятной неожиданностью узнать, что лже-Мирослав сдал его со всеми потрохами.
— Между прочим, во время выходов в астрал я нигде не вижу Азека, — сказал Кинзи, — что могло с ним случиться? Я не могу связаться с ним даже посредством телепатии…
Лукас и лже-Мирослав тоже хотели бы это узнать, но на сей раз они не могли сказать по данному вопросу ничего стоящего. Их свободные от воплощения собратья тоже не могли отыскать контрразведчика, что свидетельствовало либо о его смерти, либо о вмешательстве Регрессоров…
— Он вполне может быть мёртв, — пожал плечами Лукас, — а может…
— Кто-то вошёл в проход, — перебил его лже-Мирослав, — он один… не знаю, кто это.
Кинзи задумался. Что бы мог значить этот шаг со стороны панцироносиц? Они выслали вперёд разведчика, или это какой-то новый неразгаданный трюк?
— Надо достроить проход и блокировать квартиру, — сказал он, — что бы это ни было, они будут стоять у прохода и ожидать результата… не знаю какого, — он передвинул несколько рубильников, подавая в устройство дополнительные мегаватты вытягиваемого из недр Земли электричества.
— Сделаем за пять минут, — кивнул Лукас, — а что потом? Индас и Церена наверняка там. Их мы берём живыми, а что с остальными?
— Выбрось, — вице-адмирал рубанул ребром ладони воздух, — я хочу полюбоваться тем, как все они наконец-то сдохнут…
Он откинулся на спинку кресла, готовясь наблюдать предсмертные муки заклятых врагов. Девочкам придётся очень плохо, а что ждёт Церену — даже страшно представить. Он не спеша перебирал в уме все средства, которые намеревался пустить в ход для того, чтобы раздавить принцессу и морально, и физически. Она не устоит, особенно когда увидит на базе близких людей.
Панцироносному отряду не пришлось обыскивать квартиру Сидоренко. Вход в подпространство даже не был замаскирован. Он находился на кухне и представлял собой вытесанный из тёмного камня тоннель, ведущий неведомо куда сквозь лестничную клетку. Нефри довольно долго стоял перед портиком входа, словно к чему-то прислушиваясь, затем повернулся к Хлое:
