Она могла бы просидеть здесь до ночи, но неугомонная Кира убедила её продолжить экскурсию.
Стоило ей заикнуться о долгих вечерах, проведённых на печке возле щёлочки, через которую был хорошо виден телевизор (мама с бабушкой пребывали в уверенности, что девочка крепко спит)- как Раяна понимающе улыбнулась, и подруги пустились в воспоминания. Им обеим довелось видеть приключения лейтенанта Коломбо, Тони-Лунатика с Тропиканкой, богатых, которые тоже плачут, и драмы на «Корабле любви», не говоря уже о различных телешоу на-вроде «Час Пик» или «Любовь с первого взгляда». Кира припомнила и заставку телекомпании «ВИД», которую она принимала за бабушку с пучком, а мама говорила, что это лицо пьяного Ельцина после падения с моста…
Они прошли в гостиную, где каждый свободный участок стены занимали как покупные, так и самодельные книжные полки — и это не считая огромного, до отказа заполненного различной полиграфией книжного шкафа.
— Умная у тебя бабушка, — заметила «золотая» девочка, разглядывая труды и монографии, посвящённые лесоводству, пчеловодству, охотоведению, ботанике, истории Мещерского края и всей Рязанщины в целом.
— Она лесотехник, — отозвалась Кира.
— А вот это что? — Раяна забрела в самый дальний уголок, где хранились учебники, по которым Кира давно отучилась и оставила в наследство своим маленьким кузенам и кузинам.
— Как живописно, сколько воображения… — хихикала гостья, листая книгу для внеклассного чтения из серии «Родничок» за третий класс, — муха курит, бабочка курит, муравей курит, паук курит, кузнечик курит, шмель курит… а у жуков и вовсе топор вешать можно. Это ты тут всё разрисовала?
— А кто же ещё, — ответила Кира.
— А что это за Дима, которого ты любила? Вот тут написано — ай лав Дима… уж не Феофанов ли?
— Он самый. Он меня тогда и перевязал, и домой отнёс, когда я коленку о тротуар расквасила.
Крутившийся рядом Сашка, состроив заговорщицкую физиономию, сказал:
— Кирка, расскажи про бутерброд…
— Про что? — девушка насторожилась, чувствуя какой-то подвох.
— Про то, как ты сунула под подушку бутерброд с колбасой, и он лежал там неделю, пока не протух. Бабушка тогда думала, что где-то здесь в доме крыса сдохла…
Раяна сдержанно рассмеялась, заслышав об этом удивительном случае, а брат с сестрой громко заспорили, выясняя, кто из них больше другого пакостничал во время проведённых в Заборье каникул.
— Разжечь под столом костёр и накормить ёжика горчицей, — заговорила, отсмеявшись, «золотая» девочка, — это, конечно, надо умудриться, но меня вам никогда не переплюнуть.
— А что ты такого сделала? — заинтересовался Сашка.
— Это было в Сакмаре. Приехал к нам один родич на тракторе, с сенокоса. А я возьми и залезь с подружкой в кабину. Дёргали мы там рычаги, нажимали кнопки — и додёргались до того, что трактор завёлся и поехал. И прежде чем нас остановили, мы свалили забор, проехались по грядкам и сели колесом в погреб. И нас хорошенько взгрели чилигой известно по каким местам. Ух, как мы обе ревели… — Раяна даже слегка съёжилась, — нам по семь лет было тогда.
— Хорошо, что за рулём Кирки не было, — со смехом сказал Сашка, — она бы там половину улицы разнесла…
Заслышав это, оскорбившаяся Кира вновь начала вспоминать учинённые братишкой шалости и проказы, но в это время в гостиную вошла тётя Варя и позвала всех к столу.
Гости и хозяева разместились на веранде, не сколько ради выставленных угощений, сколько для долгих разговоров, благо что запас городских и деревенских новостей был достаточно велик. Мама поставила перед Кирой тарелку намешанного на сметане творога с мелко накрошенными ломтиками яблок и сказала:
— Вот, запасайся витаминами, не то проспишь здесь всё лето.
Девушка скосила глаза на тарелку Раяны, затем — на тарелку Сашки. Они ели всё то же самое. Но всё-таки творог — это не варёная капуста и не лук, за компанию можно и постараться…
За столом текли неспешные беседы о семейных неурядицах, чьих-то свадьбах, похоронах и ожиданиях прибавления потомства, затем перешли на политику, армию, милицию и экологию (все сошлись на мнении, что у президента и половины министров с депутатами окончательно поехала крыша), а затем тётя Варя начала рассказывать о странном происшествии, имевшем место совсем недавно — когда половина жителей села увидела в небе чёрный предмет дискообразной формы. Люди повыскакивали из домов кто в одном ботинке, кто-то — разутым на обе ноги, иные люди вышли в полуодетом виде… Две сотни заборян и солотчан дошли до шоссе и словно очнулись от сна, явно не понимая — что побудило их покинуть свои дома.
Гости начали вспоминать различные случаи, когда им приходилось видеть в небесах нечто необъяснимое, а бабушка, когда все умолкли, сказала:
— Удивляться тут нечему. Где больше всего мясных и падальных мух? Там, откуда пахнет гнилью и тухлятиной. Где селятся тараканы, крысы, мыши? Там, где не вытирают со стола и роняют огрызки за диваны. А если грязь накопилась в душах и головах — то жди зелёных человечков, людей в чёрном, летающих тарелочек…
Это замечание никто не стал оспаривать. Кто-то из присутствующих добавил, что на днях видел на автобусной остановке очередного чудика, или уфолога, надеющегося найти в Заборье следы пребывания инопланетян.
Кира с Раяной усиленно работали челюстями, ухитряясь вместе с тем ловить каждое произнесённое за столом слово. Заборяне и их московские родственники даже предположить не могли, что на другом конце стола сидят те, кто знает ответы на интересующие их вопросы…
Александра Васильевича начали расспрашивать о странных существах, чьи трупы находили чуть ли не по всей Москве, и о неизвестных личностях, объявивших охоту на таинственных монстров. Две подруги тотчас превратились в слух и даже позабыли о своих тарелках. Гуляющие по столице зловещие истории, как оказалось, проникли и в провинцию…
— Ну, что тут сказать, — говорил Кирин папа, — были случаи. Много народа видело трупы полулюдей-полузверей, рыбо-людей, амфибий, человеко-насекомых, или всё это одновременно, вперемешку. Да, кто-то выслеживает и убивает их — сжигает, растворяет, чем-то замораживает. Кто они, эти уродцы, и кто их убивает — без понятия. Говорят всякое — от нашествия марсиан до каких-то вышедших из-под контроля правительственных экспериментов. Милиция ничего не знает. Федералы и вовсе ничего говорить не хотят. Интересно вот что… если у одного человека на лице клюв, а у другого — ласты на ногах, то такие аномалии должны быть отражены в документах, но никто не видел этих документов. Уж светила-то от медицины должны были знать о таких аномалиях? Но нет, не знают. Получается, что до того, как эти «чумные доктора» и «ихтиандры» вышли на улицы и были кем-то выслежены и убиты — их как бы и не было нигде…
— Из ниоткуда лишь черти берутся, — подала голос бабушка.
Кира почувствовала, как Раяна тихонько толкнула её ногой. Она повернулась, встретила пристальный взгляд подруги и едва заметно кивнула…
А между тем Александр Васильевич начал рассказывать собравшимся о секте «Друзья Христа» и её последователях, участвующих в реализации образовательного проекта «Созидание будущего», а так же о словеснице Яковлевой, выгнанной из Кириной школы за попытку помешать этим «созидателям» совращать учеников. И теперь Александра Антоновна и ещё несколько инициативных граждан намерены воевать с этими «друзьями» и «созидателями» старым проверенным способом — поднять жителей Братеевского района на протест.
— А в школу, стало быть, она больше не вернётся? — спросила бабушка.
— Нет, не вернётся. Сказала, что на педсовете, когда Баженов при всех облил её помоями, никто из прочих педагогов ни единым словом за неё не вступился, а раз так, то с её представлениями о чести и совести ей нечего делать в таком коллективе.
Александр Васильевич, будучи достаточно сведущим по криминальной теме, рассказал несколько случаев, когда педофилам и гомосексуалистам под видом некоммерческого объединения или псевдорелигиозной организации удавалось проникнуть в образовательные учреждения и совратить там немало детей, особенно из младших классов, причём их деятельность оставалась незамеченной на протяжении многих лет. Рассказал он и о случаях, когда учеников заставляли медитировать, употреблять сомнительные снадобья, участвовать в сеансах массового гипноза, в результате чего многие дети надолго попали в психолечебницы, а виновных в их страданиях давно уж след простыл…
