Безумие. От начала и до чертова конца. Мы не выйдем отсюда. Бедный мой отец…

— Господи — я прижала ладонь к губам и подошла ближе к аквариуму, в которой плавало что-то белесое.

— Что там? — спросила Гермиона, обеспокоенно выглядывая из-за моего плеча

— Мозги — я уговаривала свой обед остаться все-таки в желудке и поспешно отвернулась. — Пойдем отсюда. Гарри, это вряд ли та комната, что тебе нужна.

мы снова вышли в зал с дверьми

— Стойте! — вдруг сказала Гермиона, когда Полумна уже собиралась закрыть за собой дверь помещения с аквариумом. — Флагрейт!

Она взмахнула палочкой, и на двери появился огненный крест. Стоило двери закрыться за ними, как вновь раздался низкий рокочущий гул и стены снова начали быстро вращаться, однако теперь на фоне тусклых синих полос появилась широкая, яркая красно-золотая. Когда все опять затихло, огненный крест не потух — он по-прежнему указывал им, из какой двери они только что вышли.

— Молодец, — сказал Гарри. — Ладно, давайте проверим эту…

И снова не та дверь. Мрачный пейзаж, да тут все абсолютно было мрачным.

Спустя некоторое время, выйдя из очередной бесполезной комнаты мы, наконец, нашли что искали.

Зал, высокий, как в соборе, где не было ничего, кроме бесконечных стеллажей с маленькими, пыльными стеклянными шариками. Кое-где к полкам были прикреплены зажженные канделябры, и шарики тускло блестели в их лучах. Здесь, как и в круглой комнате, свечи, тоже горели синим пламенем. В зале было очень холодно.

Гарри осторожно шагнул вперед и заглянул в один из сумрачных проходов между стеллажами.

— Ты говорил, нам нужен девяносто седьмой, — прошептала Гермиона.

— Да, — шепнул в ответ Гарри. Под канделябром с горящими синим огнем свечами, поблескивали серебряные цифры — тройка рядом с пятеркой.

— По-моему, надо идти вправо, — прошептала Гермиона, вглядываясь в полумрак. — Да… вон пятьдесят четвертый ряд…

— Держите палочки наготове, — тихо предупредил Гарри.

Мы украдкой, словно воры, двинулись вперед, по дороге заглядывая в длинные проходы между рядами стеллажей, дальние концы которых тонули в кромешной тьме. Под каждым стеклянным шариком, лежащим на полке, был приклеен крохотный пожелтевший ярлычок. Некоторые шарики испускали зловещее красноватое сияние, другие были темны и безжизненны, как перегоревшие лампочки.

Мы миновали восемьдесят четвертый ряд… потом восемьдесят пятый…

— Девяносто семь! — прошептала Гермиона.

Мы сбились в кучку у самого края ряда, пытаясь разглядеть что-нибудь в проходе за ним. Там никого не было.

— Он в дальнем конце, — сказал Гарри. — Отсюда разве увидишь…

И он повел нас мимо высоченных стеллажей со стеклянными шариками — некоторые из этих шариков провожали нас своим неярким сиянием…

— Он должен быть где-то здесь, — прошептал Гарри. — Вот-вот дойдем… мы уже совсем близко…

— Гарри, — осторожно окликнула его Гермиона, но Гарри не ответил

— Кажется… где-то… здесь, — сказал он.

Мы достигли конца ряда, тускло освещенного канделябром. Тут никого не было. Нас окружала гулкая, пыльная тишина.

— А вдруг он… — хрипло прошептал Гарри, заглядывая в соседний проход. — Или, например, … — Он торопливо шагнул к следующему.

— Гарри, — снова сказала Гермиона.

— Чего? — буркнул он.

— Я… я не думаю, что Сириус здесь.

— Гарри! — позвал Рон.

— Что?

— Ты видел это? — спросил Рон.

— Что? — повторил Гарри. Он подошел к Рону, чей взгляд был прикован к маленькому шарику с ярлыком

— Ну? — мрачно спросил Гарри.

— Тут… тут твое имя, — сказал Рон.

Гарри придвинулся ближе. Рон указывал на маленький шарик, тускло светящийся изнутри и покрытый толстым слоем пыли — похоже, никто не трогал его уже много лет.

— Мое имя? — озадаченно переспросил Гарри.

пожелтевшем ярлычке, тонким, почти неразборчивым почерком была написана дата — примерно шестнадцать лет тому назад, — а под ней стояло:

С.П.Т. — А.П.В.Б.Д.

Темный Лорд и (?)Гарри Поттер. Камия.

Гарри уставился на ярлычок.

— Что это значит? — спросил Рон. В голосе его звучала тревога. — Почему здесь стоит твое имя?

Он посмотрел на другие ярлычки, приклеенные к той же полке.

— А меня тут нет, — недоуменно сказал он. — И никого из остальных тоже.

— Гарри! По-моему, тебе лучше его не трогать, — резко сказала Гермиона, когда он протянул к шарику руку.

— Почему? — спросил он. — Ведь это имеет ко мне отношение!

— Не надо, Гарри, — внезапно сказал Невилл. Он выглядел так, словно нервы у него были уже на пределе.

— Но здесь мое имя, — сказал Гарри.

И, поддавшись безрассудному порыву, он сомкнул пальцы на пыльной поверхности шарика. Гарри снял стеклянный шарик с полки и вгляделся в него.

Но ровным счетом ничего не произошло. Мы обступили Гарри, наблюдая за тем, как он счищает прилипшую к шарику пыль.

И тут, прямо за нашими спинами, раздался голос. Кто-то сказал спокойно, чуть растягивая слова:

— Очень хорошо, Поттер. А теперь повернись, медленно и без глупостей, и отдай его мне.

По моей спине струйкой покатился холодный пот.

Пожиратели обступили нас толпой, а светловолосый мужчина, в котором не без удивления я угадала черты Драко, протянул руку за шариком.

— Малышка Ками и ты тут — усмехнулся он — молодец, что привела их. Лорд этого не забудет.

— Я никого не приводила — мой голос был натянут как струна, руки вспотели, коленки дрожали. Я влипла. Мы все влипли.

— Отдай его, Поттер, я жду — мужчина, потеряв ко мне интерес, снова повернулся к Гарри. Его рука требовательно была перевернута ладонью вверх. — Не заставляй нас применять волшебные палочки

— Не трогай его — тихо и яростно сказала я.

— Роджер, усмири своего зверенка. — Со смешком попросил мужчина куда-то через плечо.

И к моему ужасу из толпы пожирателей вышел мой отец. Ну почему он сейчас тут.

— Папа нет! — покачала я, головой отступая на шаг назад.

-Папа нет — передразнил меня низкий женский голос — Папа не надо. Папа не делай мне больно. — Из толпы вышла женщина и сняла капюшон с головы. Лицо ее было очень худым, волосы спутанными космами падали на плечи и спускались ниже. Ее можно было бы назвать хорошенькой, но видно было, что она долгое время провела в заточении и это оставило уродующий отпечаток на всей ней. — Ты дурно воспитывал дочь, Роджер. Позволь нам поучить ее уму-разуму?

— Помолчи Беллатриса — рявкнул на нее отец и, взяв меня за руку, буквально втащил в толпу пожирателей.

— Папа, я должна быть с ними — яростно зашептала я, смахивая слезы злости. Отчаяние захлестнуло меня.

— Ты не можешь сейчас быть с ними. Иначе я погибну — ответил отец — Что тебе важнее?

— Папа, но ты один из ОФ! — шепотом воскликнула я. Благо никто не услышал.

Жуткая ухмылка исказила все еще красивое лицо моего отца. Мерлин побери! Кажется, я жестоко ошибалась.

— Тут нельзя работать на два лагеря — Жестко сказал отец — тут ты либо на одной, либо на другой стороне. Их явно больше, не будь такой дурой.

— Но Снейп…

Гримаса презрения развеяла последние иллюзии.

— Северус лишь прихвостень Дамблдора, этого чокнутого старика. И ему осталось не долго.

Я сжала кулаки. Я металась. Если я переметнусь к ребятам, то тщательный план провалится.

Если я останусь, то никогда не прощу, если что-то случится с теми, кого я считаю друзьями.

Я должна была выбрать.

Все мы рано или поздно оказываемся перед выбором, на какой же стороне остаться. В моменты вроде этого третьего не дано. Ты стоишь на серой полосочке и колеблешься, куда же сделать шаг.

Я решила остаться на серенькой полосочке.

— Ну, так что это за пророчество? — услышала я голос Гарри. Парень стоял и по-прежнему зажимал в руке маленький гладкий шарик.

— Что за пророчество? — Беллатриса стояла ко мне спиной, но по изменившемуся голосу я поняла, что она испытывает странные чувства — ты шутишь, Гарри Поттер.