Мысли от личной жизни подруги как-то незаметно перетекли к собственным проблемам. Дженни вспоминала визит в клинику, размазывала по тарелке гороховое пюре и отчаянно боролась с желанием все рассказать.

Выговориться, попросить совета, утешения. Разве не для этого существуют подруги?

Нет. Нельзя. Никто, кроме нее и доктора Мактулла, не должен даже догадываться о власти, которую Раум способен получить над Дженни. Иначе рано или поздно по закону подлости демон узнает. И, можно не сомневаться, сделает все, чтобы превратить обручение в сакральный брак.

А дальше… дальше будет хуже, чем у Вэл с Арманом. Полная зависимость, рабство без возможности уйти или сказать “нет”.

Нет, лучше молчать.

– Ой… – осеклась Вэл и немного растерянно добавила. – Арман.

Дженни обернулась, проследив за взглядом подруги, и наткнулась на вампира. Тот сидел за столиком в компании пары дружков и сверлил их злым взглядом.

– Ох и кто у нас тут такой бледненький, кто такой маленький? – засюсюкала она, комментируя невнятные рваные джинсы и кожаную куртку в заклепках, в которых бывший бойфренд Вэл здорово походил на не слишком свежий труп оборотня – именно так одевались городские сородичи Дженни. Разве что повязки с черепами на голове не хватает.

Вот только мускулистым от природы оборотням такой прикид шел – подчеркивал отличное сложение и телесную мощь. А на субтильном вампире смотрелся неказисто.

Вместо того чтобы возмутиться, как бывало раньше, когда Дженни позволяла себе язвительные комментарии в адрес Армана, сильфа хихикнула.

– Как будто ограбил пьяного, – с воодушевлением присоединилась она к издевательствам.

– Зато все видят, что в душе он оборотень, – ядовито добавила Дженни. – Гордый, никем не понятый волк.

Вэл патетически закатила глаза:

– Бунтарь и романтик. Совсем один, против холодного и равнодушного мира.

Они хором расхохотались. Дженни снова бросила короткий взгляд на Армана через плечо и смех замер на губах – столько неприкрытой ненависти было написано на его лице. Явно понял, что смеются именно над ним. Очередной удар по и без того ушибленному самолюбию.

А ведь у вампира и так достаточно причин для пакостей. Вряд ли он простил Дженни давешнее унижение. Лучше не дразнить его лишний раз – покровительство Раума не вечно, а защиты клана у Дженни больше нет.

– Знаешь, – Вэл не заметила перемены в ее настроении. – Мне кажется, ты права. Он же постоянно одевается, как оборотень. Причем именно как волк. И пиво пьет. Футбол любит. Помню, как-то по пьяни он мне жаловался, что мол, другие вампиры его не принимают, потому что он не такой, как все. А еще, – тут в глазах сильфы загорелся мстительный огонек, – у него есть белье с волками.

– Что?! – оторопела от эдаких подробностей Дженни.

– Ага, представляешь. Такие брутальные черные труселя. И спереди стразиками вышита морда волка.

Несмотря на данное только что самой себе обещание не смеяться над вампиром, она снова рассмеялась. Безудержно, до слез. Нехорошо, конечно, но как утерпеть?

Завибрировал постограф Вэл. Сильфа уткнулась в него, прочла сообщение и подняла виноватый взгляд на Дженни.

– Прости, мне надо бежать. Встречаюсь с напарником по поводу лабораторной работы.

– Конечно, иди, – вздохнула девушка, снова возвращаясь к гороховому пюре и мрачным мыслям. Что же все-таки делать с Раумом? Наверное, лучше всего подать документы о переводе уже сейчас. Правда, ей может не хватить баллов на стипендию, но если собрать характеристики у преподавателей…

– Веселишься?

Вампир подкрался сзади и теперь нависал над девушкой. В устремленных на Дженни налитых кровью глазах читалось что-то жуткое. Такой, что захотелось забиться под стол и завыть.

Вместо этого Дженни гордо выпрямилась и встряхнула головой.

– Уже нет, ты немного опоздал д’Крессен. Теперь я просто обедаю.

Арман неприятно улыбнулся.

– Знаешь, а ведь твоего защитничка нет в стране. И вернется он не раньше чем через две недели.

Чувство опасности усилилось, стало почти нестерпимым. Руки внезапно вспотели и по спине поползли противные ледяные мурашки.

– Но вернется же, – беспечно отозвалась девушка.

Главное не показывать – ни словом, ни жестом не показывать, насколько ей на самом деле неуютно и страшно рядом с ним. Стоит вампиру это понять, и он не отстанет.

Его ухмылка стала еще более гнусной.

– И ты больше не Маккензи.

– Откуда… – она осеклась. Арман все равно не скажет, откуда узнал о том, что случилось в прошлую субботу. Наверное, близнецы не сдержали языки на привязи. Или жрец проболтался.

Дженни вздохнула. Надо бы помириться с вампиром. Она не может позволить себе тратить силы на ожидание подвоха с его стороны. И без того слишком много проблем.

– Послушай, Арман. Извинение не было моей идеей. Не знаю, зачем Рауму понадобился тот спектакль, но я не хотела от тебя извинений. Ничего не хотела, только чтобы ты отстал. Давай просто забудем и сделаем вид, что незнакомы.

Помириться не получилось. При напоминании о давешнем унижении лицо Армана исказила злобная гримаса.

– Неважно, – прочти прошипел он, нависая над Дженни. – Ты мне за все заплатишь, подстилка ди Форкалонена!

– Эй, полегче! – девушка брезгливо отстранилась и стряхнула его руку со спинки стула. – Ладно, продолжай носиться со своими обидками, только мне на них плевать. Ты просто смешон.

Последние слова попали в цель. В глазах вампира вспыхнула такая ослепительная ярость, что Дженни снова стало страшно.

– Тебе недолго осталось смеяться, стерва!

– Иди куда шел, д’Крессен. Не порть мне аппетит своей мерзкой рожей.

К ее удивлению, Арман как-то резко успокоился и улыбнулся, оскалив клыки.

– Скоро, потаскушка, – с каким-то тайным удовольствием пропел он. – Уже совсем скоро. Посмотрим, как тебе понравится то, что я приготовил.

– И что же?

Небрежность в ее голосе не обманула Армана. Тот явно просек, что сумел зацепить жертву, поэтому только ухмыльнулся.

– Увидишь.

На залитой огнями сцене с инструментами в обнимку скакали юноши – прехорошенькие и ухоженные, словно девицы на выданье. Тщательно уложенные и завитые волосы, бархатные камзолы в кружеве и стразах. Белый грим и тщательно пририсованные клыки не делали юнцов менее смазливыми.

За спинами самозванных “упырей” то взлетал почти к самому потолку, то снова опадал фонтан из белых искр, осыпая музыкантов дождем иллюзорных снежинок. Плыли клубы белесого дыма, окутывая фигуры исполнителей мистическим ореолом.

А в сумрачной темноте зрительного зала творилось стопотворение. Вакханалия, бесчинство. Безумствовали и визжали девушки и женщины – всех рас, всех возрастов. Каждый эффектный жест, каждое движение кумира сопровождал стон на тысячи голосов в унисон.

И Дженни, поддавшись всеобщему настроению, визжала, танцевала и прыгала, захваченная детским чувством восторга. Сотни раз слышанные в записи слова песни отзывались в душе сладким холодком, как в первый раз. Где-то высоко, под самой крышей крутились светящиеся шары, разбрасывая сотни разноцветных бликов на бурлящую и беснующуюся толпу.

Поначалу они с Вэл пытались держаться вместе, но скоро человеческая масса разнесла их. И ладно! Потом встретятся. Сейчас важнее как следует оторваться на главном концерте года! Когда еще будет такая возможность?

Бодрая танцевальная мелодия сменилась прочувственным медляком, и девчонки в зале восторженно взвыли, узнав композицию. Те немногие, кто пришли со своими молодыми людьми, немедленно обнялись. Остальные чуть потеснились и сбились в кучу у края танцпола, с завистью поглядывая на счастливиц.

Дженни внезапно стало грустно, словно кто-то внутри переключил невидимый тумблер. Если бы все пошло так, как она планировала, она была бы здесь сейчас с Чарли. И, несомненно, он бы пригласил ее на медленный танец.