- Да уж… Значит, нужно предупредить мою маму, чтобы она все-таки не звонила Егору Петровичу… - упавшим голосом произнес друг.

- Анджей, - Богдан вдруг заплакал, - Димочка меня так поддерживал после того, как мама выгнала Валю и Катю, после того случая с Риммой… Мне так стыдно, но Алла и Вася не понимают этого и не разрешают мне приглашать его в гости, потому что он везде водит с собой Эвелину, которую те считают дебильной девчонкой. А сама девочка меня не любит, потому и я сам не могу прийти к Диме. Она считает, что я похож на куклу Араика, и у нее, видите ли, плохие ассоциации со мной связаны!

- Богдаша, не плачь! Мы что-нибудь придумает! Не обязательно прямо сейчас, но Господь нас не оставит - Он озарит наш разум и подскажет, как поступить!

- Да? Хорошо бы… - как и все земляне, юный Гадетский в Бога не верил, но, чтобы не обижать друга, не стал этого говорить. - Нужно надеяться, что так оно и будет.

Анджей сказал, что обязательно нужно надеяться и верить. Они поговорили еще немного, и Богдан отправился домой, где его, как всегда, ждала головомойка от папы, дескать, кроме красоты у него нет никаких других достоинств, что Валя не любит его, а любит только его деньги, вернее, деньги его родителей.

Илья Валерьянович сидел в гостиной у камина и читал модный журнал, когда услышал, что пришел сын. Проходить тому все равно придется по лестнице, и поэтому мужчина не шелохнулся. Через минуту появился его Богдан.

- Привет, пап!

И только хотел отправиться к себе в комнату, как тот спросил:

- Ну, и когда я увижу тебя на обложке модного журнала?

- Ну, не знаю, пап… - нервно улыбнулся юноша.

- Ты решил, как твой Дима, засесть дома и ничего не делать?

Голос отца звучал, как всегда, спокойно и беспристрастно, но Богдан занервничал, и спросил, что тот имеет в виду.

- Когда в последний раз ты у него был в гостях?

- Не понимаю, о чем ты…

- А ты вот подумай…

- Не понимаю…! Эвелина… она… не любят, когда..

- Мне плевать, что она любит, а что не любит! - прервал сына Илья, рассердившись. - И тебе должно быть плевать. Он, не ты, превратился в замухрышку!

- Как ты можешь так говорить?! Дима - не замухрышка!

- Самый настоящий! И не думай, что я позволю твоей Вале сделать то же самое с тобой! Я - не Егор Петрович, и умиляться не стану, глядя, как моему ребенку поганят жизнь! - отец соскочил и подбежал к сыну: - Не для того мы тебя с матерью растили!

- Но папа…

- Молчать, когда с тобой старшие говорят!

- Папа, ты с ума сошел! Дима - хороший, порядочный человек…

- Этот порядочный человек распустил свою дуру, что она лупит Петеньку и других малышей…! Я не стану умиляться, когда на моего внука поднимает руку какая-то эккеноска!

- Она же еще маленькая!

- Петенька - тоже маленький! И Зуфар! Почему ты не ходишь в гости к Диме, как раньше? Не отвечай! Потому что туда никого привести нельзя - невоспитанный ребенок, которого не научили, как себя вести, всех отпугивает! Я не позволю тебе быть таким же, как этот Дима! Ты решил засесть дома и ничего не делать, да? Как твой Дима? Не получится! Если, кроме красоты, у тебя ничего нет, и мозги отсутствуют, слушай отца - он плохого не пожелает! Твоя мать решила заняться благотворительностью, видимо, приведя сюда этих двух девиц и оправив их в вечернюю школу. Пусть так! Но быть с ней я тебе не позволю!

- А я не позволю тебе лезть в мою личную жизнь!

- У тебя мозгов хватает только, чтобы мне перечить. Тебя природа обделила, наградив только, - всего лишь! - красотой! Только не надо мне лепетать, как вы с Валей любите друг друга, что она тебя спасла. Ты сам виноват, что Римма тебя чуть не изнасиловала! Ты ее спровоцировал!

- Что? - не веря своим ушам, прошептал Богдан. - Папа, я от тебя такого не ожидал!

Юноша развернулся и в слезах убежал к себе в комнату. Как всегда… Он никому не рассказывал о стычках с отцом, боясь обострить ситуацию еще сильнее. Богдан боялся, что отец начнет высказывать свое недовольство и Вале…

Глава 6

Неожиданная просьба

Когда после очередной стычки Эккены с Новой Венерой и Землей, император Тории Хаурд высказался на одном саммите: “Эти трое никогда не придут к согласию, так давайте дадим им разорвать друг друга, как дворовым собакам! Они ссорятся из-за имени Ирлинды-17, как бультерьеры из-за косточки! Так пусть продолжают дальше, жалкие фанатики! Одни орут о вере в Бога, другие о - родине и матриархате, но суть одна: и то, и другое - идиотизм!”. Этот отрывок из речи видного политика цитировали все кому не лень. Никто ушам своим не верил, и глазам, которые это читали! Миротворческие, межпланетные силы грозили Тории исключением из Межпланетной организации мира.

Люда, конечно, тоже слышала речь Хаурда, и у нее аж зубы скрежетали от злости на него. Ей хотелось самолично набить ему морду за такие слова. Даже, когда она слышала оскорбления в адрес матери, ей приходилось сдерживать свои эмоции, а почему-то сейчас спокойно говорить о человеке, который посмел назвать землян фанатиками, у нее не получалось. Саяна была занята тем, что пыталась найти сообщников шпиона. Но худшее ждало Петрову впереди…

Однажды начальница заметила, что фамилия ее протеже разнится в отчете девушки, из-за которого ее заметили, и в ее дипломе. Людмила укорила саму себя в невнимательности и чувствовала полнейшей дурой. Шагдырова сказала, что может отправить ее в Эльмирград, чтобы та поменяла фамилию на родную, если хочет. И девушка…впервые призналась самой себе, что не знает ли хочет ли носить фамилию убийцы своего отца…

*

За окном пасмурный день… в окно бьет мерзкий, по-осеннему дождик. На Земле теперь вечный хаос: ни весны настоящей, ни лета красного, ни зимы снежной, ни осени золотой. Такое впечатление, что времена года остались формально в календаре, а так все смешалось, как акварель в банке с водой… Словно бы повсюду всегда царила поздняя, пасмурная, мерзкая осень…

Клавдия сидела у себя в кабинете, проверяя в базе данных, сколько осталось патрон, когда к ней зашла Анфиса.

- Кисточкина, собирайся. Поехали к… - она достала из кармана какую-то бумажку и прочитала: - Варфо.

- А это кто?!

- Колдун.

- Чего?! Ты, чего, ополоумела совсем? Сто пятый век на дворе, какие, к черту, колдуны?!

- Надо Людке помочь.

- Я сейчас ей помогу, - снимая телефонную трубку с аппарата, сказала девушка, - мозги-то вправлю! Забудет у меня, как в нашем веке к шарлатанам-клоунам ходить.

- Клав, пошли, а? Ерундой не занимайся, - скривилась Анфиса. - Я ей то же самое говорила - она не понимает. Поехали, жалко, что ли? Хоть проветримся. От нас это близко.

- Я не поеду. Буду я еще время на всякий идиотизм терять! Что ей там надо у него?

Девушка все же трубку положила, не став звонить, а сама снова уставилась в компьютерный экран, давая понять, что даже обсуждать эту тему не хочет.

- Так, кто из нас лейтенант?

- Я, а что?

- А то, что я - капитан третьего ранга. Пошли! Давно бы уже поехали. Кстати, принтер работает у тебя?

- Зачем тебе?!

- Фотку Людкину напечатать - колдуну показать.

- Анфис, с ума сошли вы с ней, я погляжу! Ну, ладно она - молодая девчонка еще, ну, а ты?! - вставая из-за стола, изумлялась девушка. - Чего ты так на меня смотришь? Мне папку надо взять, - она подошла к полкам, - а ни, чтобы идти с тобой.

- Клава! Он ей какую-то хрень наговорил, надо разобраться, что к чему!

- Какую хрень?!

- Пожар был в Эльмирграде. Он может что-то знать, нужно выведать. К нему бегали гадать на суженных баб мальчишки, сыновья прислуги из особняка Петровой…

- Анфис, а Людка-то не Петрова ли случаем?! - осенило Кисточкину.

- Я не помню… Вроде бы в дипломе она то ли Арвианова, то ли Арвианович…