Девушки угрюмо наблюдали, как городские садовники сажают зеленые, прелестные саженцы-елочки, и словно бы их и не видели, думая о своем.

- Эй вы! - голос Клавдии вернул подруг в реальность. - Алкашки, идемте - такси подъехало.

- Не называй нас алкашками, мы не вконец зависимые от спиртного дуры! - не выдержала Анфиса, поднимаясь со скамейки.

Люда просто угрюмо последовала в машину, ничего не сказав. Она по-прежнему считала себя монстром, чудовищем и мутантом. Куда их везет Клава, поинтересовалась Габиддулина. Та недовольным голосом ответила, что в отель.

Когда ехали, у Петровой зазвенел телефон.

- Привет, Дашок, - ответила девушка, стараясь говорить веселее.

- Ты бессовестная, что ли? Я тебе звоню уже несколько дней, а ты трубку не берешь!

- Прости, не могла взять - занята была. Я пила. У меня запойный отпуск был.

- Чего? - изумилась подруга, а потом, что-то припомнив, добавила, глубоко вздохнув: - Но вспоминая твою выходку на Арвиане, я не удивляюсь!

- Дашок, - грустно улыбнулась Люда, - ну, прости. У меня, и правда, повод имелся. Не хочу сейчас говорить - сил нет вспоминать. А ты-то как?

- Торжество Бытавухи у меня через месяц! Я звоню-звоню, а ты не отвечаешь!

- Поздравляю, Дашка, дружище! А это кто?

Она боялась услышать имя Анджея, и в солнечном сплетении все заныло.

- Рик, - по интонации было понятно, что девушка улыбнулась.

- Поздравляю тебя еще раз! Я в такси, прибуду в гостиницу, позвоню.

Поговорив с подругой, Даша завалилась спать - ведь у них разница во времени составляла почти сутки, а Петрова убрала телефон и уставилась в окно. Она даже не представляла, что ждет ее дальше.

*

Утром к Даше в кабинет постучал Рик, который зашел к ней, зная расписание любимой, что у нее “окно”. Юноша выглядел очень взволнованным, невеста кинулась к нему и обняла его. Она тихо спросила, что случилось, и он прошептал ей на ухо: “Это нехорошо, не патриотично. Давай расскажем им?”. В душе Дарьи все заныло от страха - она слишком любила своего жениха, чтобы подвергать такой опасности. Ей хотелось все скрыть, а потом, когда поймают сектанта-монаха, действовать по обстоятельствам. Девушка намеревалась скрыть факт причастности любимого, и то, что Рик ей предложил, ни на шутку перепугало. Переведя дух от паники и ужаса, Дарья прошептала, что нужно поговорить дома - тут не безопасно. Юноша согласился с невестой…

*

Люда вечером того дня, когда до нее все же дозвонилась Даша, дав слово подругам, что ничего с ней не случится, решила побыть одна и побродить по руинам дома своей матери. Она не знала, что и думать. С одной стороны отец, решив отомстить таким жутким, злым способом, предал свою дочь, но почему-то девушка…оставалась на его стороне, хотя он ужасно поступил с мамой.

Из головы не выходил Костик, которого папа поздравлял с рождением сына. Мысленно у нее уже нарисовались страшные картинки из “прошлого”, как один парень изменяет жене, любовница рожает от него сына, а самый близкий друг берет вину на себя, объявляя всем, что это - его малыш. Но жена изменника узнает обо всем и в порыве ревности, избивая, убивает, а тот кричит, чтобы она не трогала ребенка. Все это чушь… Но у Люды возникали неприятные чувства, словно бы какое-то чудовище поселилось в ней и сжимает в своих щупальцах ее сердце. Что за ребенок, которого защищал папа: сын Костика или это она сама? И все-таки, наверное, отец имел в виду ее, родную дочь, видимо, мать сказала, что убьет “мутанта”, а тот не хотел этого.

Землю окутали сумерки. Сегодня лег плотный туман, и очертания ближайших зданий выступали из него, как жуткие призраки. Зарево от города казалось багряными, кровавыми пятнами. Еще не совсем стемнело, когда Людмила Петрова приехала к особняку. Она прокралась так же, как и в прошлый раз, и…увидала, что на фундаменте у опаленного камина, на коленях сидит какой-то мужчина. Он зажёг очаг, и дым выходил из старой-старой, черной, уродливой трубы… Услышав чьи-то шаги, незнакомец вздрогнул и повернул голову. Люда замерла, она хотела убежать, но что-то не дало сделать этого. Жуткое место, могила воспоминаний, воспоминаний о давно мертвом счастье и о всё еще дышащей трагедии… Меж тем незнакомец медленно поднялся с земли, девушка увидела, что вместе с ним с “пола” у камина поднялась какая-то палка. До Петровой сразу не дошло, что мужчина поднял ее с земли.

- Лиля?

Девушка вздрогнула, сначала не поняла, подумала, что ее с кем-то путают, а потом внезапно осенило - некогда она сама же представилась этим именем одному человеку…

- Збигнев? - наконец-то узнала его Люда.

Он уронил палку - она звякнула. Юноша спустился с полуразрушенного фундамента и по земле, спотыкаясь в темноте о рытвины, камни и кирпичи, подошел к гостье.

- Это не подиум, - грустно улыбнулся он, - ноги сломать можно. Прости, что я с кочергой тут сидел. Мало ли кто здесь ходит?

- Ничего… А что ты тут делаешь?

- Да вот, - поведя плечами, словно бы замерзая, отозвался юноша, глядя как, черный дым из каминной трубы столбом валит в сумеречное небо, - решил побродить тут. Чего-то грустно в последнее время. А ты что тут делаешь? Плюнуть пришла на руины?

Девушка не сразу поняла его вопрос, потом вспомнила их знакомство и невольно улыбнулась, ответив, что вроде того. Юноша, сказав, что замерз, позвал ее, если хочет к нему присоединиться, к камину. Сама не понимая, почему, сама понимая, что планировала побыть одной, она последовала за ним. Все-таки он теперь хозяин этого былого великолепия.

Стремительно темнело, и смуглое лицо Збигнева казалось совсем черным, как у африканца. Волосы цветом, как перо ворона, лежали на плечах шелком, и от огня на них появились блики. Люда даже невольно залюбовалась этим юношей.

- Почему тебя так задевает эта история? - спросила его девушка.

- А как она может не задевать? Столько людей пострадало…

- Кажется, ты в прошлый раз говорил, что у тебя из-за этого случилась беда. В семье…

- Да. А я сказал тебе это в прошлой раз? - глядя на огонь, как заворожённый, откликнулся Збигнев. - Прости, я забыл. Много работаю. Да, я потерял одну свою родственницу. Иногда, приходя сюда, я брожу тут в одиночестве, вспоминаю, что она была когда-то у меня… Была. А потом она умерла. Ее убила Петрова.

Люда не нашлась, что ответить. Трагедия ее отца, когда он лишился родительской любви, привела к таким последствиям. Даже ни в чем неповинные люди, совершенно посторонние, пострадали, и страдают до сих пор. Она глядела на лицо топ-модели, как на нем пляшут блики от язычков пламени. Конечно же, девушка видела его фото в прессе: юноша был похож на азиата, но на загорелого азиата, а теперь, в темноте, казался и вовсе мулатом.

- Если бы я тебя не знала, и видела бы сейчас впервые, но знала бы твое имя, то решила бы, что оно тебе не совсем подходит, Збигнев.

- Да? - улыбнулся он, посмотрев на нее. - Может быть. - и, снова устремив взгляд на огонь, добавил: - Папа назвал меня почти в честь друга: хотел, чтобы на ту же букву…

- Что?! - перебила его Люда. - На ту же букву?!

- Ну, да. А что в этом такого?

- А друга как звали? - прошептала девушка, ей казалось, что стало тяжело дышать, она почти догадывалась, что он ответит, но все же, решив предположить, ляпнула первое, что пришло ей в голову: - Зиновий…?

- Нет, - улыбнулся юноша, - Захар.

- Захар?!

- А почему ты пугаешься?

- Ты ненавидишь Алевтину Петрову?

Он не сразу ответил. С минуту, сжав губы, словно бы, чтобы не заплакать, глядел на пламя в камине, а затем только кивнул.

- Я - ее дочь, Збигнев! Скажи же мне все, что про нее думаешь! Выскажись! Давай!

Юноша обернулся к ней и бесстрашно взглянул в глаза: