Про себя же подумал: "Надо писать политическое завещание... Но кому передать то, что никак кроме как через личный опыт не передается? Троцкий талантлив, но так самоуверен, что при первых же трудностях от него все отвернуться. Ведь у него "Я" везде на первом месте.
- Сталин? Тут прямо противоположная ситуация. Супер альтруист. А в жизни так нельзя! Нельзя мерить других своими мерками. Я знаю, что он мне предан, как апостолы были преданы Христу. Даже больше. Ведь узнай он, что я не Сын Бога, он будет кричать: "Распни его!" громче всех.
- В нем есть эта религиозная закваска. Для него, жизнь после революции - это царствие коммунистическое не от мира сего!".
В начале весны 1922 года лучшие специалисты-доктора Советской России и Германии обследовали Ленина и не нашли никаких органических повреждений нервной системы.
Пришли к выводу, что окисление металла пули отравляет кровь. В конце апреля, после удачной операции была извлечена одна из пуль, выпущенных из пистолета Фанни Каплан. Но здоровье Ленина заметно не улучшилось.
В начале мая, когда зацвела черемуха и волны первого весеннего тепла хлынули на Россию, с Лениным случился первый удар.
За короткое время были парализованы левая рука и нога и Ильич, потерял дар речи.
Несколько недель он не мог говорить и двигаться. Вдобавок начались приступы депрессии, после которых он чувствовал себя отвратительно, просил докторов честно сказать ему, когда готовиться к смерти...
В этот момент, в очередной раз в Горки приехал Сталин.
На прошедшем партийном съезде по предложению Зиновьева Сталин был избран Генеральным Секретарем Центрального Комитета, что позволило ему быть в курсе партийной жизни, государственного строительства и влиять на то и другое в соответствии со своими принципами и понятиями.
...Было начало лета. Подъезжая к Горкам, Сталин любовался молодой и яркой зеленью вокруг, вдыхал аромат сельского воздуха и удивлялся тишине, разлитой над просторами полей и перелесков.
Подъехав к центральному входу усадьбы, он сразу в дом не пошел, а проверил выставленную по периметру охрану. Потом, разогревшись от ходьбы, расстегнув китель и сняв фуражку, вошел в полутемные комнаты и сразу прошел на половину врачей.
Дежурный врач, узнав Сталина, вежливо поздоровался и стал объяснять, что Ленин чувствует себя лучше, однако плохо выполняет предписания врачей, пытается работать...
- Вы ведь знаете, что для Владимира Ильича даже чтение газет - психологическая нагрузка, - продолжал врач.
Сталин кивнул, но не ответил.
- На нас он сердится, говорит, что мы перестраховщики, поэтому мы все предписания сообщаем ему через доктора Семашко, которому он доверяет и которого слушается. Но согласитесь, это не лучший путь лечения...
Сталин снова кивнул, но было непонятно, как он сам к этому относится.
Пройдя на половину Ильича, он застал в гостиной Крупскую и Ленина, который вслед за ней повторял предложение: "Рабочие работают на заводах и днем и ночью..."
Сталин постоял у входа и услышал, как Владимир Ильич с паузами повторил эту фразу несколько раз. Увидев Сталина, Ленин медленно поднялся со стула, прихрамывая, пошел навстречу и протянул левую руку для рукопожатия:
- Здравствуйте Иосиф Висса-висса-рион- ы-ы-ч-ч, - пытался он выговорить трудное отчество.
Сталин поздоровался с Надеждой Константиновной и крепко пожал руку Владимиру Ильичу.
- Здравствуйте, Владимир Ильич, - улыбнулся он, - Я вижу, вы уже скоро совсем... поправитесь.
Потом, не удержавшись, отметил:
- Хорошо тут у вас. Зелено, тихо и воздух замечательный. В Москве жара, а тут тепло, но не жарко, а если в тени...
Ленин улыбнулся немного кривой улыбкой и спросил, растягивая слова:
- Наденька! Можно мы погуляем в саду с... гостем.
Помня трудности с произношением отчества, он назвал Сталин просто гостем.
- Ну, если немного, - согласилась Надежда Константиновна, - а я пока распоряжусь насчет обеда...
Сталин и Ленин вышли из дома и пошли по тенистым аллеям усадьбы. Ленин не торопясь, шел впереди и говорил:
- Вы знаете, здесь же раньше жил Савва Морозов. Это его владения. А мне здесь нравится. Жалко только, охотиться пока не могу.
Сталин слушал молча, не перебивая, и думал: "Какой крепкий человек. Два года работал по шестнадцать, восемнадцать часов. Понятно, что такую нагрузку и молодому не выдержать. Чувствую, что теперь и мне придется не сладко. Но какие возможности! Надо все переделывать под себя, растить единомышленников, верных мне и идее".
- А вот давайте, сюда сядем, спросил Ленин.
Они присели на скамейку, в тени старой яблони. Небо голубело в просветах зеленых крон деревьев, из глубины сада дул прохладный ветерок.
Ленин повернул голову к Сталину и, перестав улыбаться, заговорил:
- И все-таки тяжело. Без работы, без товарищей. И потом, "учиться", - он грустно улыбнулся, - "учиться" тяжело. Я уже отвык. Уже давно сам других учу, а тут...
Он вздохнул, махнул левой рукой.
Помолчали...
Сталин старался не быть назойливым, смотрел на деревья вокруг, слушал жужжание толстых черных шмелей, звонкий лай собак где-то в стороне...
Ильич снова стал серьезным.
- Врачи мне не говорят, когда я умру, но я и сам чувствую - немного осталось...
Сталин пытался возразить:
- Владимир Ильич, ну тут вы...
- Вот! Я хочу, чтобы вы мне правду говорили! - перебил его Ленин - Мы ведь с вами уже взрослые люди и не раз могли умереть раньше...
Оба надолго замолчали. Ленин думал о чем-то о своем, Сталин исподволь наблюдал за ним.
- Я хочу вас попросить, как товарищ товарища, - медленно начал Ленин. Он повернул голову, посмотрел в глаза Сталину и продолжал, - вы человек мужественный, решительный. Я знаю. Если я совсем буду в идиота превращаться...
Ленин сделал паузу, как бы обдумывая дальнейшие слова:
- Помогите мне достать... яду.
Сталин вздрогнул, но промолчал.
- Я вас прошу. Это можете сделать только вы. Остальные слабы характером, а вас я знаю.
Сталин в замешательстве поднялся со скамейки, сделал несколько шагов, как бы отстраняясь от сказанного, и пытаясь выиграть время для ответа
- Я думаю, Владимир Ильич, вы скоро поправитесь. Это у вас от болезни... И потом, мы все ждем вас на следующий съезд...
- Я сам надеюсь, - помог Ленин выйти Сталину из затруднительного положения, - Но вы же знаете, мы должны быть готовы ко всему...
- Володя! Иосиф Виссарионович! - раздался голос сестры Владимира Ильича, Марии Ильиничны: - Обед готов, идите к столу...
Ленин, держась обеими руками за спинку скамейки, встал и, направляясь в сторону дома, спросил:
- Ну, как там в Москве?
- Трудно без вас, Владимир Ильич, - с готовностью ответил Сталин.
- В партии на сегодняшний день почти четыреста тысяч человек, а выбрать секретаря губернского комитета не из кого. Старые большевики все в Москве, кто-то в Питере, а ведь эта должность для провинции ответственная
Он замолчал. Ленин, подходя к дому, заметил:
- Да, тут есть проблема. Старая гвардия хотела бы отдохнуть, пожить в свое удовольствие, ведь война кончилась. Вот и едут все в Москву, смотрят в глаза, - Ленин вздохнул.
- Так! Так, Владимир Ильич. Вы же понимаете, что работа только начинается, а уже родственников, друзей проталкивают...
- Не будем сегодня о работе. А проблема есть, я знаю... - тихо произнес Ильич, заметив ожидавшую на крыльце Надежду Константиновну.
После обеда Сталин уехал, а Ленин снова сел за стол писать левой рукой на листе бумаги: "Рабочие работают на заводах и днем и ночью. А дома их ждут..."
Он прервался, аккуратно поправил несколько плохо написанных букв и вздохнул.
- Володя, а у тебя прекрасно получается левой рукой. Немножко медленно, но зато разборчиво.
- Стараюсь, - улыбнулся Ленин, - вспоминаю, как в молодости, в Самаре, был учителем. А, оказывается, быть учеником гораздо труднее, чем учить самому...
