- Папа, мы собираемся в Царское Село, - сообщил, спросил разрешения сын.

- Мы собираемся в теннис играть.

- Поезжайте, - махнул рукой отец.

Сын тихо вышел.

- Наследник, - коротко констатировал царь вслух и подумал: "Слаб и нежен, как девчонка".

Владимир Ульянов теперь каждое утро ждал, когда откроется аптека, в которой продавались газеты.

Девятого мая, придя домой, он открыл её на последней странице, где печатались объявления, и со слезами на глазах прочел: "Заговорщики казнены" и увидел имя брата Александра...

Бросив газету на пол, он заплакал и, размахивая руками закричал:

- Я им отомщу за эту смерть! Я клянусь!

16 июля 1918 года, в Екатеринбурге. в бывшем доме купца Ипатьева, был казнен царь Николай Второй (Романов) вместе с женой и пятью детьми. Первоначальный план суда над самодержцем в Москве, был отменен ввиду надвигающейся опасности окружения Екатеринбурга бело-чехами.

Смертный приговор вынесенный бывшему царю, на заседании Уральского Совета был немедленно приведен в исполнение...

...После отречения последнего царя от престола в марте 1917 года, жизнь в России потекла своим чередом...

Николай Романов поселился в Царском Селе, под охраной, приставленной к нему решением Временного правительств.

В это время, бывший царь Николай Второй, вдруг почувствовал необычайное облегчение. Ему нравилась обычная мещанская жизнь в кругу семьи, когда не надо было никуда торопиться или мучительно думать, принимая непростые решения.

Не надо было ничего решать, зная, что за каждым решением стоят судьбы, а часто и жизни тысяч и тысяч людей...

Громадная тяжесть ответственности свалилась с его плеч. Он играл с детьми в домино, читал им вслух "Графа Монтекристо", копался в саду, молился и спал так тихо и спокойно, как никогда прежде.

Однако, в глубине души, он знал, что за все уже содеянное придется отвечать, отвечать не перед Богом, а перед людьми, и не на том свете, а на этом...

В середине августа, когда в Петербурге стало неспокойно, его, вместе с семьей и небольшой свитой: адъютантами, поварами, парикмахером и даже двумя спаниелями, перевезли в Тобольск.

В октябре 1917 года произошла Пролетарская Революция!!!

Спокойно прожив некоторое время в Тобольске, по решению Уральского совета, царь и царица, а затем и их дети были перевезены в Екатеринбург.

По дороге в новую ссылку, они проезжали село Покровское, родом из которого был "друг семьи" Распутин.

Они видели его дом и лица его детей в окошках этого дома...

Здесь, в последний раз пересеклись пути судеб трех человек, которые ещё так недавно определяли жизнь Российской Империи...

Проехали Покровское, но царица Аликс долго ещё сидела неподвижно, глядя прямо перед собой и с грустью вспоминала Старца.

"Вот и снова встретились - думала она, смахивая набежавшую слезу.

- Он ведь нас предупреждал, что когда он умрет, то на нас обрушаться несчастья, но пока он жив и молиться за нас - все будет хорошо...

А какие безобразные и бедные эти русские дома, эти русские деревни, эти русские поля..."

"И неужели Григорий, - она смущенно улыбнулась и поправилась - неужели Старец здесь родился, здесь вырастал?

- А в молодости, он наверное, был особенно силён и красив" - она вновь смущённо улыбнулась и вздохнула, вспоминая, зелёные, необычные глаза Григория, пристальный взгляд, широкие плечи под рясой, крупные, жилистые руки с широкими ладонями...

Царица вспомнила тот день, когда узнала, что Старец не ночевал дома и на следующий день тоже не появился.

Тогда сердце её стукнуло и забилось быстро - быстро.

"Убили! Негодяи! Подлецы!" - пронеслось в голове. Она тогда позвонила Горемыкину и потребовала найти Старца!

Царица продолжала вспоминать: "Как они его все ненавидели, как клеветали на него, говорили, что он развратник!.."

"Да! Он нравился женщинам - уже привычно, у который раз защищая память о старце Григории. - Но ведь такие святые люди не могут не нравится тем, кто верит в добро и справедливость молитв к Богу!" Она это знала, потому что тоже была женщина. Когда он, в первый раз коснулся её плеча своей тяжелой ладонью, её словно электричеством ударило и она, сдерживая дыхание, постаралась быстро уйти.

В нём была необычайная сила, благодаря которой он останавливал боль и кровотечение у наследника, тогда как врачи ничего не могли поделать...

Да, она знала, что Старец её ровесник, знала, что он тоже любит женщин, потому что иногда перехватывала его напряжённый, оценивающий взгляд.

Аликс перекрестилась, незаметно вытерла влажные глаза платочком.

"Но зато наши дети, дочки, все носят медальон с его молитвами и его портретом. И это охранит их от несчастий и болезней, как говорил Старец...

- Боже мой! Как тоскливо и одиноко было мне даже рядом с Ники, пока не появился Старец с его молитвами, любовью и поддержкой для меня и Ники, и Бэби..."

Аликс отвлеклась от тяжелых воспоминаний, потому что наступило время обеда...

...В Екатеринбурге, царскую семью поселили в доме купца Ипатьева. Охрану осуществляли рабочие революционные войска.

Был конец апреля.

За высокой оградой цвела ароматная черемуха и теплый ветер овевал грустное лицо царя, который в ожидании детей - они приехали только через месяц - обсуждал с Аликс предположение, что его могут вывезти в Москву, чтобы подписать мирный договор с Германией.

В виду полной изоляции от окружающих, царь ничего не знал о происходящем в России и мире и его предположения были наивными до нелепости.

Опасаясь заговора монархистов, охрана ужесточила режим и даже в туалет царица и царевич ходили под охраной.

...В эти дни Николай впервые прочел роман Л.Н. Толстого "Война и мир", который вызвал в душе царя глубокий отзыв и заставил задуматься о превратностях истории!

В тоже время судьба самого царя двигалась к своей трагической развязке...

...Лето проходило монотонно и потому быстро. Каждый день казался Николаю вечностью, но в итоге проскочил май, июнь, наступил июль. Еда становилась все хуже, охрана все строже и грубее...

Николай Романов лежал в постели. Поднялась температура. Болела спина и ноги. "Боже мой, - думал он, - как быстро и неотвратимо наступает старость".

Через стену, Николай услышал, как пробежала из комнаты в комнату дочка Анастасия.

- В безик, в безик играть -приглашала она сестёр.

"Бедные девочки - грустно улыбнулся Николай. Он вдруг вспомнил отца, его мощную фигуру, спокойное, уверенное выражение на круглом, большелобом лице. - А ведь я уже перерос Папа - вдруг кольнула мысль. - Ведь он умер, когда ему было всего сорок девять. А мне уже пятьдесят один".

Николай задумался...

- Ники! - вошла на секунду Аликс - ты будешь с нами играть в карты?

- Нет, дорогая. У меня сегодня все болит. Я лучше полежу, почитаю... - Салтыков так умно, интересно пишет.

Они говорили по-английски.

Аликс, целуя Николая, прошептала: - Потерпи дорогой. Думаю, что кузен Джордж нас скоро освободит. И потом эти письма. В них же говориться, что нас не бросят на произвол судьбы наши сторонники!

В дверь заглянула Анастасия, сверкнув чёрными, как смородина глазами:

- Мама! Мы ждём!

- Иду, иду - уже полным голосом проговорила Александра Фёдоровна и осторожно прикрыла дверь.

Николай Александрович слабо улыбнулся, лёг поудобнее на правый бок, подложил правую ладонь под щеку и задремал...

Проснувшись на мгновение, через какое-то время, он окинул комнату бессознательным взглядом, вытер вспотевшее лицо большим носовым платком, перекрестился привычным, автоматическим жестом и снова закрыл глаза.