В первом же туре, вылетела почти половина, во втором, остались Роджерс, я, Эрик и Элли. У нас у всех было по три карты и мы наприженно переглядывались. От игры нас отвлекли Уизли и Орла. Они вошли с картонными коробками в гостиную и удивленно огляделись.

— Так ты из-за этого так спешила? — удивился один из Уизли, увидев наш кружок с картами.

— А что, в этом такого? — я пожала плечами, и оглядев коробки, задумчиво нахмурилась. — Где бы чай раздобыть?

— Все будет в лучшем виде! — усмехнулись Уизли и снова куда-то утащили Орлу.

Мы как раз успели закончить игру, когда в гостиной на столиках, словно из воздуха, появились чайнички, кружки с блюдцами. Графин с молоком и даже большая пузатая сахарница. На импровизированное чаепитие, вылезли даже напуганные нами студенты и второкурсники. Томас тут же уселся рядом с нами, довольно улыбаясь.

— Так и знал, что с пустыми руками ты не вернешься!

Следом вернулись и Уизли, мы тут же наградили из апплодисментами и даже старшие, однокурсники Роджерса, не остались в стороне и смотрели на присутствие в нашей гостиной Уизли, более чем одобрительно. Похоже мы даже забыли и про Ужин.

Снова сыграв в магические карты, где Уизли разграмили нас с Эриком в пух и прах. Снова пустили карамельки по кругу. Роджерс в этот раз отказался играть, сказав, что с него достаточно и прошлого опыта. А вот Уизли согласились с радостью, как и Орла.

— Клубничная, — радостно заявила Кэтти. — Что у тебя, Элла?

— Со вкусом броколли, — скривилась Элла, выплевывая конфету в камин. — Томас?

— Даже знать не хочу, что за гадость я ел, — выплюнул мальчик конфету подозрительного коричневого цвета. — Эрик?

— Со вкусом ушной серы, — мальчик передернул плечами. — Викки, что у тебя?

— Вкус ванильного мороженого, — улыбнулась я, и ребята завистливо вздохнули, в этот раз мне везло больше всех. — Уизли?

— Который…

— Именно? — передразнили меня близнецы.

— Первый, — я указала на ближайшего ко мне близнеца.

— Фред, — улыбнулся Уизли. — У меня со вкусом болотной тины, а у тебя Джордж?

— Со вкусом тухлого помидора, — выплюнув конфету, рыжий скривился. — И часто вы так играете? Издивательство! Свирк?

— Шоколадная, — улыбнулась Орла.

— Так, — первый Уизли оживился. — У нас тут ничья

намечается!

— И кто же победит, в этой жестокой и душераздерающей схватке, — тут же подхватил настроение брата второй и изобразив микрофон у лица за крутил головой. — Соревнующиеся, берут по карамели. Они медлят в нерешительности, кто же выдет победителем! Кому улыбнеться удача?!

По гостиной покатились смешки, мы с Орлой одновременно закинули конфеты в рот. Уизли сново затараторил:

— Соперники замерли в ожидание, зрители затаили дыхание. Кто же станет чемпионом, кто одержит верх! Крам?

— Вкус, как у Костероста, — избавившись от конфеты тут же зажувала ее шоколадной лягушкой, терпеть не могу вкус Костероста. — Орла?

— Вкус рвоты! — выдохнула Орла, содрогнувшись всем телом. — Еще по одной?

— Я согласна на ничью, — опасливо покосившись на пергаментный пакетик, что качивал из рук в руки.

— Согласна! — улыбнулась Орла.

— Впервые, победила женская дружба! — заголосил второй Уизли.

Засмеявшись, бросила в Уизли шоколадной лягушкой, которую он тут же ловко поймал. Эрик дернул меня за рукав свитера и умоляюще заглянул в лицо:

— Поиграешь со мной в шахматы?

— Конечно, — улыбнулась я.

Мы тут же сдвинули два дивана, между ними поставили столик. Пока Эрик раставлял фигуры, я отнесла пальто и шарф на верх и была поймана одним из Уизли у подножья лестницы.

— Для него ты покупала шахматы? — Уизли покосился на Эрика, который с восхищением ошлядывал каждую фигурку.

— Уизли, — я тяжело вздохнула. — Задавай вопросы по делу!

— По делу, так по делу, — пожал плечами Уизли. — Одолжи нам своего ворона.

— Спятил? — я удивленно уставилась на парня. — Для чего?

— Отцу письмо отправить, все те, что мы отправляли, похоже так и не дошли до наших родителей, а твой ворон он надежнее сов. — парень смотрел внимательно без привычного озорства и насмешки.

— Прости, — я покачала головой. — Я не буду рисковать Мунином…

— Ясно, — парень кивнул, хотя я видела, как погруснели его глаза.

— Подожди, — поймав его за рукав свитера, добавила: — В библиотеке после завтрака.

Парень хотел задать еще какой-то вопрос, но меня окликнул Эрик. Выпустив свитер парня, улыбнулась и направилась к диванам. Играть в полную силу я не стала, хотя и проигрывать не собиралась, научиться играть можно, только проигрывая. Запоминая собственные ошибки, вседа становишься чуточку лучше.

— Шах и Мат! — спокойно сказала я и вздрогнула, когда королева срубила королю голову, никогда не любила волшебные шахматы именно из-за этого.

— Сложно было поддаться ребенку? — усмехнулся Уизли, который из них я же не знала.

— Если я буду поддаваться, как он научиться играть? — пожала я плечами.

— Если бы она поддалась, я бы на нее обиделся, — заявил Эрик зло смотря на рыжего. — Нет ничего зазорного в том, чтобы проиграть достойному человеку!

— Крам, — засмеялся Уизли. — Ты ужасно влияешь на детей.

— Почему это? — удивилась я.

— Разве важна не только победа?

— Вот в этом и разница, Уизли, между Когтевраном и Гриффендором!

Пожав плечами, собрала шахматы в коробку. Они тут же стали востанавливаться. Теперь играть с Эриком вызвалась Кэтти, а мы снова переместились к камину. Я подгребла под себя подушки, растянулась на полу, глядя в огонь.

— И часто у вас такое веселье? — спросил один из рыжих растягиваясь рядом.

— Когда у Викки есть свободное время, — сказал Томас, усаживаясь рядом с другой стороны. — Эрик и Кэтти, ее любят, и другие младшие тянуться, она всегда помогает.

Я смущенно улыбнулась, прижимаясь щекой к подушке. Меня всегда непроизвольно тянуло к детям, даже в Думстранге. Из-за того, что я была почти младше всех на курсе, с подачи брата старшие меня опекали, и я не стала нарушать установившегося порядка, став старше стала опекать младших. И привыкла к этому, они искрине в своей радости или злости, они прямоленейны и всегда отвечают искринностью на искринность, это не может оставить равнодушной.

— У тебя есть младшие братья или сестры? — спросил Уизли.

— Нет, у нас маленькая семья, я, брат и отец, — покачала я головой. — Так что я всегда хотела младшего братика или сестренку, но отец так и не женился после того, как мамы не стало, он все еще любит ее и даже спустя столько времени не смог забыть, это вызывает у меня восхищение.

— Жалко мужика, — вздохнул Уизли.

— Ну да, — фыркнула я. — Вы ж мужчины, привыкли дам перебирать пачками, а о слове «верность», наверное даже и не слышали!

— Вот не надо, — возмущенно начал Уизли. — У нас мама, нас семерых родила и с отцом они живут, душа в душу!

— Семерых? — я в ужасе уставилась на Уизли. — Бедная твоя мама!

— Ничего не бедная, — засопел Уизли.

Я же даже представить себе не могла, как женщина на это согласилась. Семеро детей, да это же чекнуться можно. Их родить надо, кормить, обувать, а еще и любовью окружить и каждого вниманием не обделить. Памятник этой женщине поставить надо. Я мало себе представляла, что именно из себя представляют мамы на самом деле. Свою я не помнила, она умерла, когда я была еще со всем маленькой, а других женщин в нашем доме никогда не бывало.

А наблюдения со стороны, всегда были противоречивыми. Какие-то мамы сюсюкались со своими детьми, какие-то были через чур строги или вообще холодны. А как обстоят дела внутри семьи, я не знала. Часто я рисовала в голове, как это иметь маму. Она встречает тебя теплыми объятиями, целует в макушку, читает сказки перед сном и готовит самое вкусное печенье в мире. Она ходит с тобой по магазинам и не бурчит, как мужчины, что они устали, у них много дел и вообще можно было бы и поспешить.

Но это было в детстве. Сейчас я выросла, и просто смирилась с тем, что мамы у меня не было. Отец старался как мог, заменить нам с Виктором отсутствие мамы. Наверное поэтому мы выросли такими избалованными.