Лили ведет себя очень странно. Разворачивается, прошептав «мне жаль», и выбегает

из комнаты.

Гус не медлит ни секунды. Он выкрикивает её имя и бежит за ней, оставляя нас в

недоумении, пытающихся понять, что именно сейчас произошло.

Женщины начинают перешептываться. Кроме меня и Бетани. Мы обе смотрим друг

на друга, задаваясь вопросом, почему Лили не сказала «да». Она любит его каждой

клеточкой своего тела. Так зачем убегать?

— Это их дело, — довольно громко произносит Дозер, чтобы его услышали все. —

Не вмешивайтесь.

20

— Пойдемте открывать подарки, — предлагает Кэп, и это хорошая тема для смены

разговора, потому что, как только он её озвучивает, кто-то из детей кричит «ПОДАРКИ!»,

и нас всех чуть не сметает свора детей, кричащих и бегущих в дом, вопя одно и то же.

К тому моменту, когда я открываю свой последний подарок полученный от моей

новой семьи «Предвестников Хаоса», я измучена и готова заснуть на месте. Они избалуют

меня, Уилл и ребёнка. По правде говоря, я понятия не имею, что я буду делать со всем,

что мне надарили.

Схватив последний подарок под деревом, Уилл сует его мне в руки.

— Мамочка, ты ещё не открыла свой последний подарок.

Я бросаю взгляд на Санни, когда Уилл называет меня «мамочкой». Она сидит рядом

со Смоуком, устроившись на краешке дивана. На краткое мгновение в её глазах

проскальзывает грусть, но потом она улыбается и кивает. Смоук опускает ладонь на

колено Санни и сжимает его.

Пару недель назад она призналась мне, что посещала психотерапевта и обсудила с

ним немало проблем. Одной из которых была мучившая её так долго вина из-за того, что

она считала себя плохой матерью. Она также призналась мне, что, глядя на то, как хорошо

я лажу с Уилл и как сильно малышка меня любит, у нее стало спокойнее на душе. Я не

знаю правда ли она имеет это в виду, но услышанное избавляет меня от страха, что

однажды она передумает и примет решение забрать Уилл. В конце концов, дело сделано,

но если она когда-нибудь захочет принять в жизни Уилл более активное участие, я не

буду ей в этом препятствовать. Для нас обеих все сводится лишь к тому, чего хочет Уилл

и что лучше для неё.

И так будет всегда.

— Открой его.

Я задумываюсь всего на секундочку. Но обведя взглядом комнату и всех

присутствующих в ней людей, я качаю головой.

— У этого подарка особые инструкции. Она должна его открыть в одиночку, —

говорит Мав, сидя позади меня и удерживая в своих объятиях.

— Но я хочу посмотреть, что внутри, — морщит свой маленький носик Уилл.

— Я покажу тебе после того, как открою его, хорошо?

Она переводит взгляд на меня, затем отходит и мгновенно находит, чем себя

развлечь.

Вскоре народ начинает собираться и подтягиваться к выходу. Гости уезжают один за

другим. Кроме Гриза, который на некоторое время задерживается, чтобы Уилл могла

показать ему все, что она получила на Рождество, и мой новый детский садик, хотя я

уверена по заговорщицкой улыбке, которую он мне адресует, он уже его видел.

Я погружаясь в объятия Мава и наслаждаясь ощущением его горячего дыхания на

моей шее. Он сдвигает меня вправо так, что я сажусь в нему на колени.

— Мммм... я говорил тебе, как хорошо ты сегодня пахнешь? — шепчет он мне на

ухо. — Мне нравятся эти новые духи.

Я в отрицании качаю головой.

— Да. Мне хочется нагнуть тебя прямо здесь и сейчас и затрахать до потери

сознания, — он прокладывает дорожку поцелуев от моего уха до шеи. — Я говорил тебе,

как горячо ты смотришься в своей новой одежде?

21

Я опять отвечаю отрицательно. Он проводит рукой по моим чёрным облегающим

штанам сверху донизу, на обратном пути скользя рукой по внутренней стороне моего

бедра. Он приподнимает меня так, чтобы я оседлала его.

— Мне нравится это. Ты одета, но такое чувство, что ты голая.

В комнату вбегает Уилл, и Мав сразу все останавливает. Уилл не один раз заставала

нас в весьма компрометирующей позе и, поверьте мне на слово, не так-то просто

объяснить пятилетнему ребёнку, почему Мав задрал мою футболку.

Особенно стянул её с меня через голову.

— Мав! Гриз хочет посмотреть, как я езжу на своём велосипеде. Ты придёшь мне

помочь? Просто подтолкни меня, и я покачусь на нем, как раньше.

Я слышу, как Мав устало стонет, не потому, что не хочет помогать, а потому, что мы

оба измотаны. Вместо того, чтобы найти оправдание, он отвечает ей согласием и снимает

меня с колен. Прежде чем уйти, он крепко целует меня и говорит:

— Может быть, сейчас самое подходящее время, — он переводит взгляд на подарок,

который я положила на диван рядом с собой, — открыть его и покончить с этим.

Я думаю, он прав. Рождество почти прошло, я и так долго откладывала.

— Я только удостоверюсь, что мне не о чем беспокоиться, хорошо?

Когда я наконец киваю ему, Мав подхватывает подарок и начинает его открывать.

Мы заключили своего рода соглашение, что даже если этот подарок адресован мне, Мав,

по крайней мере, должен открыть его и убедиться, что это не навредит мне или ребёнку, и

не напугает меня досмерти.

Он слегка отворачивается от меня после того, как срывает упаковочную бумагу. Я

вижу, что это маленькая деревянная шкатулочка, но не вижу, что находится внутри, когда

он поднимает крышку. Тем не менее, я вижу, как Мав хмурится и замечаю недовольство

тем, что он обнаруживает внутри.

— Я убью его нахрен.

— Что? Что это? — говорю я, протягивая руку.

Он отходит, чтобы отвести шкатулочку подальше от меня, но я зову его по имени и

он замирает.

— Это от Пэппи.

У меня сводит желудок, а сердцебиение учащается.

— Что это? — спрашиваю я снова.

— Письмо и несколько фотографий, — через секунду он произносит: — Его

фотографии и, судя по всему, её, твоей мамы. Не похоже, что их связь была временной.

Часть 4

ЭМБЕР

Эмбер,

Я знаю, что я последний человек, которого ты хотела бы выслушать. И я не виню

тебя за то, что ты оборвала всякие контакты и вычеркнула меня из своей жизни, раз

22

уж посчитала это необходимым. То, что я сделал, или, по крайней мере, то, что тебе

известно об этом, выглядело так, будто я не хотел знать, что у меня есть дочь. Хотя,

Богом клянусь, дитя, это весьма далеко от истины. Я не оправдываюсь. Я просто даю

тебе понять, что всё услышанное тобой не ответит на вопрос, почему я тебя заказал.

Но ты имеешь право знать, почему я так поступил. Видишь ли, когда новости о тебе и

твоем парне стали достоянием общественности, я и подумать не мог о твоем

существовании. И сначала я этому не поверил. Но, полагаю, один смышлёный репортер

каким-то образом догадался, что ты была моей дочерью, разнюхав историю твоей

мамы и по твоей фамилии определив наше родство. Сначала он пришел ко мне. Требовал

деньги за молчание. Он умер, не успев рассказать о тебе ни единой душе, но я подумал,

если он смог сопоставить, что к чему, то сможет и кто-то другой. И я был прав. Вскоре

еще больше акул, либо из-за бабла, либо почуяв кровь, начали кружить в мутной воде. Я

нажил много врагов. Большинство из них больные ублюдки, которых я бы с

удовольствием пристрелил как бродячих псов. Я поставил бы между ними и тобой

армию, если бы знал, где тебя найти. Но я этого не знал. Поэтому сделал единственное,

что мог, чтобы тебя обезопасить.

Я делал вид, будто твоя жизнь ничего для меня не значит. Я играл так, будто убил