Эмбер поворачивает голову так, что наши глаза встречаются.

— Думаю, ты забыл, что я здесь уже две недели. И Лили уже рассказала мне кое о чем. Я не боюсь, мне просто интересно, что я получу в придачу с тобой.

Её улыбка сексуальная и дразнящая. Не задумываясь об окружающих людях, которые на нас смотрят, я целую её. Она тут же целует меня в ответ, но, когда Гриз кричит позади нас «Найдите себе комнату» и ворчит «Мне ни к чему видеть, как ты здесь соблазняешь мою девочку», она обрывает наш поцелуй.

— Она — моя девочка, — рычу я.

Гриз садится сбоку от Эмбер и нагло мне ухмыляется. Со стуком поставив бутылку текилы на стол, он начинает расставлять на столе стопки. Лита выносит ещё больше стопок и делает то же самое.

Подходит Эдж и встаёт рядом с Тазом.

— Надеюсь, это важно, старик, та сучка заглатывает и работает своим ротиком как профессионал.

Он выглядит так, будто прошёл через ад, рай и вернулся обратно. Его волосы торчат во все стороны, а глаза едва видны. По тому, как на нем свободно болтается жилет, очевидно, что в тюрьме он чертовски много потерял в весе.

— Мы, блин, празднуем! — вопит Гриз. — Эдж наконец-то, чёрт подери, дома. Мав вытащил вилку из своей задницы. А я только что получил известие от Ник о том, что Кэп сегодня пошевелил пальцами. Без балды. Он придёт в себя, вы просто подождите и увидите, как он это сделает. Я знал, что смерть не сможет его утащить.

Вытащив свой телефон, я вижу сообщение от Ник, которое подтверждает слова Гриза. Я печатаю ответ и даю ей знать, что завтра приеду в больницу.

— Все берут стопки, — заявляет Гриз. — Ригор! Тащи сюда свою тощую жалкую задницу!

Гриз закидывает свою руку на плечо моей девочки и резко отрывает её от меня. Он смачно целует её в щеку, чем вызывает у неё смех, а мне говорит:

— Позаботься, чтоб эта женщина была счастлива, понял?

— Я это и планирую. Теперь верни её мне, мать твою.

Пока Ригор направляется к нам, Гриз начинает наполнять стопки. Он передаёт их одну за другой. Мы все опрокидываем их содержимое в себя. Жидкость мгновенно обжигает, но затем согревает меня изнутри от живота до кончиков пальцев. Эмбер сразу же начинает кашлять, и парни подтрунивают над ней, пока я похлопываю её по спине. Только я собираюсь их послать, как она, отдышавшись, забрасывает их таким же количеством колкостей, какое получает от них.

Наблюдая за ними, собравшимися вместе, и видя, как Эмбер вписывается в нашу маленькую компанию, по моему телу растекается отрезвляющее чувство удовлетворения.

Так и должно быть.

Моя семья, мои друзья и моя девушка.

Это все, что я когда-либо хотел. Все, в чем я когда-либо нуждался.

Повернув голову, я утыкаюсь носом в ухо Куколки.

— Не могу дождаться, когда ты откажешься на заднем сиденье моего байка, — она наклоняется ко мне и её запах заполняет мои лёгкие, когда я её обнимаю. Я кусаю её за ушко, а затем шепчу: — Не могу дождаться, когда снова тебя попробую.

По её телу пробегает дрожь, и я улыбаюсь ей в щеку.

Под конец вечера я понимаю, что она не привыкла к публичным проявлениям чувств. Но чем больше я прикасаюсь к ней, тем больше она млеет от моих прикосновений, что безмерно меня радует, ведь я не могу продержаться больше нескольких минут, не касаясь её или не целуя.

Однако моё терпение на исходе, а эрекция растёт с каждой минутой, так что я более чем готов отвезти ее домой и показать ей другие способы, которые нам обоим доставят удовольствие.

Проведя рукой по низу её живота, я проскальзываю пальцами под её шорты. Мышцы её живота сжимаются, и она сводит бедра вместе. В её горле вибрирует слабый гортанный стон, который слышу только я.

— Ты хочешь этого? Хочешь, чтобы там был мой рот?

Её дыхание сбивается, а рука крепко стискивает моё бедро. Мои слова и действия разжигают в ней огонь, и я борюсь с искушением зайти дальше, позволить моей руке опуститься ниже и воспламенить её ещё больше.

На самом деле, безумно тяжело себя сдерживать.

— Похоже, я пропустил торжество, — говорит Дозер, швыряя тарелку на стол передо мной. В какой-то степени комично наблюдать за тем, как он пытается разместить своё большое тело за столом. Я прилагаю неимоверные усилия, чтобы игнорировать его, зная, что он здесь, скорее всего, чтобы заигрывать с Эмбер и собачиться со мной.

В памяти всплывают его слова, брошенные мне на лестнице. Мы оба знаем, что ты не заслуживаешь её. Рано или поздно она поймёт это и к кому, по-твоему, она придёт?

— Что там у тебя, Ди? — удивлённо приподнимает брови Таз.

— Вишневый пирог Тыковки, — Дозер поддевает кусочек вилкой и стонет, когда кладет его в рот. Он медленно жует, и его опьяненные от удовольствия глаза замирают на мне. Напряжение в нашем маленьком кругу возрастает. Заглотив ещё один кусочек, он стонет, не вынимая вилку изо рта.

По моей шее расползается жар, а ноздри раздуваются. Я стараюсь полностью повернуться к нему лицом. Но когда я пытаюсь отодвинуться от Эмбер, она хватается за мою руку, покоящуюся на её животе, и сжимает её, не позволяя мне уйти.

— Чёрт, так вкусно, — стонет Дозер.

Все моё тело натягивается в тонкую струну. Живот скручивает в узел. Мышцы, о существовании которых я даже не подозревал, напрягаются, и я борюсь с желанием перепрыгнуть через стол, чтобы врезать ему со всей дури.

Он проводит пальцем по центру пирога, смазанного сливочным кремом, а потом засовывает палец себе в рот.

— Пальчики оближешь.

Опустив свою бутылку с пивом на стол, я резко вскакиваю, Эмбер изворачивается и хватает меня за руки. Безмолвная мольба в её глазах убивает меня.

— Не надо, — наклонившись вперёд, чтобы тихо сказать то, что услышу только я, она говорит: — Он этого и добивается. Не стоит из-за этого устраивать драку.

Она стоит того, чтобы за неё сражались. В этом-то все и дело. Она даже не догадывается, что мы боролись за неё с того дня, как она приехала, и настало время положить этому конец.

Моё внимание переключается с неё на Таза, который, как всегда в своём репертуаре, и не может промолчать в такой ситуации:

— А вот мне пришелся по вкусу более терпкий пирог. С огромными кусочками лимона, или это был банан? А как насчёт тебя, Боди, что было у тебя? — он подталкивает Боди.

Боди, будучи умным малым, решает не вмешиваться. Он впивается злобным взглядом в Таза, который стоит в конце стола, крутя зубочистку во рту.

— Заткнись.

— Нихрена. Я поклонник вишнёвого пирога, но съел бы и тыквенный. В общем, меня устроит любой.

Дозер широко улыбается после очередного проглоченного кусочка.

— Особенно, если он свеж и сладок, как этот.

Меня пронзает раскаленный добела гнев. Я вырываюсь из рук Эмбер, поворачиваюсь и тянусь через стол, хватаю Дозера за воротник и склоняюсь как можно ближе к его лицу.

— Ты просто не знаешь, когда нужно вовремя заткнуться, да?

— Что? — он сверлит меня взглядом в ответ. — Я сказал что-то не так? — он смеётся. — Или это потому, что тебе не нравится, где был мой рот? — ухмыляясь и поднимаясь со скамейки, он говорит: — Наверно, тебя гложет, что я первым насладился её вкусом.

Я дергаю его на себя так, что мы оказываемся нос к носу.

— Она сделала свой выбор, ведь так? Теперь ты разводишь срач, потому что это не ты.

— Мав, остановись! — просит Эмбер, и я чувствую рывок за жилет со спины.

Но слишком поздно. Это дерьмо уже давно копилось между мной и Дозером. Настал момент кульминации. Именно сейчас. Он заварил эту кашу здесь, на глазах у всех, и здесь с этим нужно покончить. Куколка не понимает, что в моём мире, когда кто-то прилюдно проявляет к тебе такое неуважение, ты не можешь оставить эту хрень без ответа.

Он переводит взгляд с меня на Эмбер.

— Он всегда относился к тебе как к мусору. Разве ты это не видишь?

Я отпихиваю его назад.

— Не смей говорить с ней! Даже не смотри на неё! — рычу я.

Но он не затыкается.