– Мне было интересно, как далеко ты можешь зайти. Надо же мне понять, правильного ли человека я выбрала.

– В каком смысле «правильного»?

– Ты готова ко всему, что ждет тебя дальше. И ты не собираешься останавливаться. На войне все средства хороши, не так ли?

– У каждого свои методы ведения боя.

– Какой смысл в выборе метода, если бой изначально нечестен? Зачем лгать противнику и поддаваться, позволять ему выбирать себе оружие, зная, что оно ему все равно не поможет?

– Так интереснее, – не стала утаивать я. – Есть в этой ситуации что-то чарующее.

– Просто поразительно. Как тебе удавалось так долго разгуливать у меня под носом?

– Алиса, что происходит? – настороженно спросил Ханс.

– Ага, я тоже что-то потерял нить…

– Она перерывает информацию, которую получила от меня.

– И что там?..

– Все, – мои губы стали медленно растягиваться в улыбке.

– А я-то голову ломала, почему я ничего раньше не слышала об этой вашей общине. Я под раздачу попала?

– Да, наверное. Уже не помню, кого загребла.

– Да что происходит-то? – взвыл Бэзил.

– О, думаю, больше нет смысла скрывать, как думаешь? Видите ли, господа, ваша подруга куда опаснее самой Варвары.

– Не преувеличивай. Была когда-то, но не теперь.

– Что?

– Я лишилась большей части своей силы, но зато осталась жива. По-моему, достойный обмен.

– Когда?!

– Бэзил, ты ничего не помнишь лишь потому, что я так захотела. Главное здесь то, что больше я той силой не обладаю.

– И каково тебе среди нас? – Елена явно довольствовалась полученной информацией, запивая ее чаем.

– Уже привыкла.

– Скучаешь?

– Слабо сказано.

– И что бы ты сейчас сделала, если бы твоя сила решила к тебе вернуться?

– Перекроила бы здесь все. Маги были бы естественным явлением. Но без излишеств, мне не нужна еще одна Мировая.

– Ожидаемо.

– Что это была за сила?

– Ханс, ты слышал о Наставниках?

– Да, где-то между единорогами и драконами.

– Хм. Я – Наставник. Бывший.

– Как можно быть бывшим Наставником?

– Приблизительно так, – я развела руками.

– Погодите… Что за Наставники?

– Ты переборщила со стиранием памяти.

– Абсолютно.

– Наставники – это просветители человечества, Бэзил. Считается, будто это они дали людям власть, сознание, создали магов. Никто не знает кто или что они такое. Они наши учителя во всем, они контролируют ход нашего прогресса и следят за тем, чтобы мы не убились. Честно говоря, я тоже была уверена, что это сказки. До сегодняшнего дня.

– Из меня ужасный Наставник, – я виновато улыбнулась и почесала затылок.

– А остальные? Где остальные Наставники?

– А, ну… Нет их. Я получила предсмертное сообщение последнего, когда мне было шесть. С тех пор со мной никто не связывался.

– А ты пробовала связаться?

– Да, множество раз. Но это все равно что кричать в небо. Никто никогда мне не отвечал.

– Скажи мне, это передается генетически или?..

– Нет. Это не передается. Никак. И как контролировать наше количество на планете я не знаю.

– Вот как… Значит, с потерей твоей силы мы потеряли последнего Наставника?

– Так точно.

– Мы обречены?

– Нет, не думаю. Скорее всего век-два вы сможете существовать в привычном русле. Механизм самоуничтожения – штука медленная. Может, к тому времени появятся другие Наставники.

– Утешила…

– Бэзил, я могу снова стереть память, если хочешь.

– Нет, спасибо. Перебьюсь.

Мы молча допили свои напитки, а затем Бэзил собрался нас перекинуть в здание общины.

– Я хочу тебя попросить дать мне кое-что.

– О?

– Монеты.

– А. Да. Конечно. Куда тебе? И сколько? – он порылся у себя в карманах, доставая мелочь.

– В Новосибирск или в его окрестности штуки три. В общину две. В Сыктывкар одну. Остальные на твое усмотрение.

– Так… Номинал десять рублей – окрестности Новосибирска, пять – Подпол, два – Сыктывкар. Запомнила? – я кивнула. – А вот этот рубль – Канарские острова. Ну мало ли. И две монеты по пятьдесят копеек – окрестности Красноярска. Больше денег у меня в принципе нет.

Я подставила руку, и он ссыпал туда монеты. А в следующее мгновение мы с Хансом уже стояли в моей комнате в Подполе. Ворон по-прежнему сидел на столе, но теперь к нему прибавилась еще одна тарелка с едой, которую он решил охранять. Я кинулась к куртке, проверяя карманы, в свободный были сложены все монетки. Мой попутчик молча сидел на краю кровати, спиной ко мне.

– Ты злишься?

Он шумно выдохнул, а затем посмотрел на меня и рассмеялся. Я просто удивленно таращилась на него, забыв закрыть рот.

– За что? За то, что ты не рассказала? А как ты себе это представляешь? «О, Ханс, доброе утро, сегодня мы умрем, но я хочу, чтобы ты знал, что еще каких-то полтора года назад я была Наставником, круто, да?!» По-моему, при всей твоей неадекватности и странности наших разговоров, ты бы так не сделала. Ну вот скажи мне, сколько людей об этом знают?

– Трое. Родители и Вася. Они были со мной с самого начала, наблюдали мое становление и падение. Ну теперь и вы тоже. Так что шестеро.

– Ну вот, – он подошел и мягко похлопал меня по голове. – Какого черта вообще? Мне кажется, я перестал понимать, что происходит, когда мне нож в спину воткнули.

– Сумасшедшая неделя, да?

– Не то слово. А теперь давай, рассказывай, что я еще должен о тебе знать?

– Да вроде ничего больше… То, что я каши не люблю, ты знаешь… Может, у тебя есть конкретные вопросы?

– Да уж, есть, и немало. Что у Наставников за сила? То есть, да, влиять на людей, но как именно?

– Она позволяет менять сознание людей. Вот есть у тебя, к примеру, человек. Злой, алчный, корыстный. Щелкаешь пальцами – и он становится первым альтруистом мира сего. Или есть у тебя застенчивый божий одуванчик. Щелчок – и он становится предводителем легиона повстанцев. Здорово, а?

– Почему ты сразу не… Не знаю, как это назвать…

– Вот ты как назвать не знаешь, а я должна была это сделать что ли?.. Тогда и делать-то особо нечего было… – я присела на край кровати, он сделал то же. – Да, камеры, да, боты, но серьезной опасности не было. И я вместо войны решила заняться уголком мира в этом хаосе. Все равно всех людей не переделаешь… Глупо было надеяться, – я откинулась на кровать, бессмысленно вперив взгляд в потолок.

– Мы можем вернуть как-нибудь твою силу?

– Если бы можно было, я бы уже это сделала, можешь не сомневаться.

– Хм… А как так случилось, что ты ее потеряла?

– Ты все спрашивал, мол, какого черта, почему я еще не убилась обо что-нибудь. Ну, вот, собственно, убилась. Пришлось бросить все силы на защиту, когда в меня из дробовика выстрелили. Я не могу влиять на окружающую среду, но если приложить усилия и заплатить огромную цену – запросто.

– Что случилось со стрелявшим?

– Не знаю.

– То есть как?

– Я сбежала. Ощутила непривычную слабость, испугалась и убежала. Даже не знаю точно, кто стрелял. Огромная цена – это не только сила, еще и память о том моменте. Я мало что помню… Возможно, память выело не только об этом моменте, но я пока этого не распознала. Потом меня перенес Бэзил в общину, где я стерла память и ему. На этом история моего наставничества закончилась.

– Вот как, – он тоже лег. Мы лежали поперек кровати, рассматривая швы бетонных плит под белой краской на потолке. Осознание, что сейчас придется возвращаться обратно в холод, медленно, но добиралось до мозга. – Нет, все же ты до сих пор слишком сильная для человека.

– Думаешь?

– Многие бы сдались. Или не согласились бы жертвовать силой.

– Я не знала, что ее отнимут. Я думала, что посплю недельку, отдохну и поправлюсь. Но я не поправилась. А что бы ты сделал на моем месте?

– Не знаю. Думаю, я бы ушел. Куда-нибудь, где меня никто не нашел бы. Но остаться здесь, где все тебе напоминает о том, чем ты когда-то обладала…