- Правда?
- Да. Иди туда. Как это говориться... Да поможет тебе бог.
Конец дня. Мы только выбрались из душа и растирались перед своими шкафчиками, как в раздевалку врывается Лидка и подходит ко мне. Она пальцами проводит по голой груди.
- Обманщик. У тебя все зажило.
- Все раны когда- нибудь заживают.
- Лида, - вопит прикрывающийся Гошка, - ты не могла бы рассмотреть его попозже или где-нибудь в укромном месте.
- Заткнись.
- Чего ты шумишь? Ворвалась сюда и раскомандовалась. Дай одеться, прошу я ее.
- Лида, - опять нарывается на словесную оплеуху Гошка, - ты не знаешь от чего Валька стал, как полосатая зебра. Посмотри на его спину, там столько шрамов- полос.
- Повернись, - командует Лидка.
Я поворачиваюсь к ней спиной. Она проводит пальцами по коже.
- Бедненький, кто же тебя так?
- Наверняка какая-нибудь стерва, - не выдерживает со своего места Колька.
Что тут стало. Глаза Лидки заметали молнии, она резко повернулось к нему.
- Тебя бы, мудака, ни одна баба так не причесала.
- И слава богу.
- Ах, ты вонючий козел, Да с твоей трахалкой, только в клозет смотреть...
Ее понесло. Я обхватываю Лидку и несу к двери, потом открываю ее ногой и выталкиваю бушующую женщину в коридор. После этого закрываю двери на защелку.
- Открой, - визжит Лидка и барабанит в доски.
Но я иду к своему месту и начинаю одеваться.
- Довел бабу, - комментирует Гошка.
Кого он подразумевал меня или Кольку - непонятно. Стук в дверь прекратился.
- Я тебе еще покажу, - раздался последний вопль и все стихло.
Я приехал домой около 12 ночи. Кошка не встречает, на кухне горит свет. На столе записка.
"Валя! Я тебе приготовила поесть. Все под полотенцем. Инна."
Под полотенцем жареная картошка и чай. Я на цыпочках прохожу к спальне. На кровати спит Инна в обнимку с кошкой. Ничего себе, прописалась девица.
Утром мы встречаемся за столом.
- Доброе утро, - говорю я, входя на кухню.
- Привет.
- Как спалось?
- Чудесно. У тебя так тихо, не то что дома. Там окна на шоссе и все время трещат автобусы и троллейбусы, а гул машин всю ночь... Я похозяйничала. Вот завтрак.
На столе опять яичница и бутерброды с колбасой.
- У тебя какие сегодня планы?
- Честно говоря, никаких. Начались каникулы и у меня масса времени.
- Может прогуляемся по городу. Зайдем в музей.
- Пошли.
Сегодня выставка - искусство резьбы по камню. Я вожу Инну от изделия к изделию и рассказываю о полудрагоценных и драгоценных камнях.
- Это флюориты, как интересно художник их приспособил в этой сценке. Сам камень красивый, от зеленого до сиреневого, но он очень часто в паутинках трещин и от этого не всегда используется камнерезами. Я когда то воровал их с завода мешками...
- Как это? Ты был на заводе по обработке камней.
- Нет. Это машиностроительный завод. Для получения крепких сталей, этот камень закладывали небольшими порциями в доменную печь. Там флюорит привозили вагонами и сбрасывали в сараи.
- Так ты работал на заводе?
- Пришлось, прежде чем поступить в медицинский, два года отработал там.
- А что ты делал потом с этими флюоритами?
- Ничего. Зимой закрывали окна и между окон, в ряд, закладывали красивые куски. Когда появлялось солнце, то камни начинали играть разным цветом.
- А откуда у тебя такие познания о камнях?
- Мама была геологом. Она собирала коллекцию. Потом, у меня много книг Ферсмана, Комаровского, американца Коллинга...
- Тебе еще не скоро на работу?
- Остался час.
- Я приготовлю вечером поесть.
- Купи, что-нибудь. У тебя деньги есть?
- Есть, но мало.
- На, возьми. Там дома, в кухонном столе, есть еще. Если надо, возьмешь от туда.
Работа началась со скандала. К главному вызвали Кольку и Лидку. Через пол часа, возбужденная Лидка прибежала ко мне.
- Ну, гад, я ему...
- Что, опять?
- Вчера будильник помнишь?
- Помню.
- Я его Колькиному пациенту в живот вшила.
- Как это?
- Так. Пока тот бегал кляузничать к главному, я, у только что проверенного им мужика, вспорола брюхо, сунула будильник и на три шва зашила. А сегодня утром в хранилище... представляешь, вдруг труп под простынею как заклацкает, все мужики - санитары со страху разбежались. Утренняя смена врачей, тоже чуть не обмочилась. Ну а когда разобрались, сразу схватились, кто его исследовал. Сначала потянули к главному Кольку, тот конечно понес на меня...
- Ты призналась?
- Не-а...
- Все равно дознаются. Ты же будильник у санитаров стащила...
- Никто ничего не скажет.
- Если что то раскроется, тебя выпрут.
- Не выпрут. Гошка уходит, врачей почти нет. Никто на эту сраную работу идти не хочет. Только мы идиоты, как ты говоришь, парии общества, можем копаться в этих гниющих телах...
- Ох, Лидка, плохо это все кончиться...
- Не каркай. Мы с тобой попозже поговорим. Я пошла в свою залу...
Только она уходит, вбегает Колька.
- Где Лидка?
- Пошла к себе.
- Ты уже слышал, что эта стерва сделала?
- Ты про что?
- Она, гадина, будильник вшила в труп.
- Коля, к ней лучше сейчас не ходи...
- В гробу я ее видел и в белых тапочках. Подумаешь, цаца какая. Главный еще, говнюк, сделал вид, что не ведает, кто это сделал. Говорит, надо разобраться и провести негласное расследование. Чего расследовать то, ясно, что она...
- Ты лучше сходи посмотри, почему мне сегодня никого не везут...
- Как не привезли? Я же наметил кого...
- Пойди разберись.
Разбирался Колька полчаса. Наконец появился Трофим со своей противной каталкой.
- Трофим, чего вы там так долго? Мертвых нет, что ли?
- Энтих... полно. У нас... энто... за-бас-тов-ка. Мертвяки... того... звенят...
- Понятно объяснил. Вали на стол.
Трофим скидывает труп.
Прошел час. Я уже закончил исследование и заполнял акты вскрытия, как вдруг в ко мне ворвалась Марта, с глазами, в размер с блюдце.
- Валька, Валька, беда. Там Лидка...
Она прижалась к косяку двери и завыла. Я бросился в Лидкину комнату.
На полу истекая кровью, лежит Колька. Его горло рассечено, от туда толчками идет кровь, рядом с ухом лежит окровавленный скальпель. Я сразу понял, он... мертв. В углу стоит Лидка и бьется в руках Гошки.
- Пусти..., так ему и надо, этому мудаку.
Я подошел и дал ей пощечину. Голова Лидки мотнулась и она затихла, обмякнув в Гошкиных руках.
- Отпусти ее.
Гошка осторожно отводит руки. Лидка шатается, потом хватается руками за голову и медленно идет в сторону раздевалки. В комнату вбегает главный.
- Жив?
- Нет.
Главный опускается над Колькой.
- Да, это конец. Валя, вызывай милицию. Гоша, проследи за ней, не выкинула бы она еще что-нибудь.
Морг заполняется милицией. Приехал следователь Мишка. Он отозвал меня в сторону.
- Ты здесь самый мудрый, старик. В двух словах, как ты смотришь на эту драму.
- Лида, постепенно сходила с ума. Не женское это дело заниматься такой грязной работой. У нее уже было несколько срывов, перед этой трагедией. Нервы Лиды были на пределе, вот и... Колька подвернулся. Я считаю, это надо рассматривать, как несчастный случай, связанный с болезнью.
- Спасибо, старик. Потом подробно поделишься с нами о ее срывах, а сейчас я отвезу подозреваемую в КПЗ, а ты побыстрей дай заключение... по трупу.
Мы сидим в комнатенке для отдыха и молчим. Гошка развалил на столе свой примитивный ужин и не притрагивается к нему. Марта, с глазами полными слез, уныло смотрит в окно. Я только что дал заключение по поводу смерти Кольки и теперь, расслабившись в кресле, переживаю случившееся.
- Ребята, - Гошка прервал молчание, - а я видел...
Я и Марта выжидающе смотрим на него.
