– Ты должна обсуждать такие вещи с нами, – твёрдо резюмировала Жаклин, – мы тебе глупостей наделать не дадим.

– А если… нет?.. – осторожно поинтересовалась я.

– Подруги должны делиться всем.

Резонно.

– Если ты не хочешь делиться – значит, мы не будем с тобой дружить.

Угроза могла бы звучать смешно… Если бы её произносила не подружка Евы из рода сильфидов, некоронованной королевы первого курса и… девушки, которая могла познакомить меня со многими полезными людьми.

– Я поняла твою мысль, – сказала я, невольно прижав схваченную с полки книгу к груди, – Жаклин, я позаниматься к занятиям пришла. Ты иди.

– Ага, – Жаклин с подозрением посмотрела на меня, – не думай крутить с ним за нашей спиной.

Да тут и подумать не успеешь ни о чём, с такой как ты…

Я натянула улыбку на лицо и, по-прежнему прижимая книжку к груди, поплелась к столу. Уселась за него, открыла на первой попавшейся странице и надолго зависла.

Ну почему всё всегда бывает… вот так? Почему всегда надо выбирать? Были бы они мне просто подружками – послала бы я их. Так тут ведь ещё и работа… А Рован, ну… Рован… Красивое слово «гештальт», а, вообще говоря, просто блажь. Захотелось мне, старой дуре, молодого мальчика соблазнить. Что я буду делать с ним? Ничего. Закончится миссия, и я даже попрощаться с ним не смогу.

Так стоит ли воду мутить? Расслабься, Эрнестайн, и получай удовольствие. То, которое дают получить.

Мне всё же удалось совместить два в одном. Весь вечер воскресенья Маргарет крутила пальцем у виска и жаловалась, что я не даю ей отдыхать, но в понедельник утром я таки пришла на занятие к госпоже Торе с клеткой в руках.

– Белая ворона, – Тора подняла аккуратно выщипанные брови. – Почему такой… оригинальный выбор?

– Ну, во-первых, сова уже занята. А во-вторых… Люблю всякие побрякушки, – призналась я.

Собственно, в этом и заключался секрет моего успеха: я очень, очень хотела, чтобы ворона отыскала моё кольцо. И впервые в жизни по-настоящему хотела кого-то призвать.

Первый следственный эксперимент я провела сразу же после занятий. Ворона долго кружилась над парком, пока не вернулась назад. В клюве у неё, к сожалению, не было никакого кольца.

Я вернулась в библиотеку, поставила клетку на стол и стала думать, чтобы ещё предпринять.

Способности я своей птичке вроде бы подобрала правильно: в книге говорилось, что для того, чтобы придать фамильяру необходимые навыки, нужно в процессе призыва использовать определённые травки и камешки. Травки отвечают за физические особенности – например, дальность полёта, размер клюва, ну, и цвет оперения, само собой. В моём случае в дело пошли одуванчик и майоран. Камни придают способности ментальные – как, например, любовь к золотым кольцам с синими камнями и умение их искать. Я использовала порошок азурита и медный купорос. Может, надо было подождать и запросить у шефа золотой сплав? Да ладно, всё равно бы не дал. Пришлось работать с тем, что было под рукой.

Я отвернулась от книги, подпёрла подбородок рукой и посмотрела птичке в глаза.

– Ну что? – спросила я угрожающе. – Отказываешься мне помогать?

Птичка ответила горестное:

– Кар! – и отвернулась от меня.

Я снова погрузилась в книгу с головой. Ну ладно, способности нам уже не поменять. Можно попробовать усилить те, что есть.

Оставив птичку ненадолго в одиночестве, я отправилась на кухню искать необходимую для заклятья яичную скорлупу. Добыть её оказалось не так просто, как можно было ожидать: кухарка смотрела на меня с подозрением, как будто я собиралась подкинуть ей в суп змею, и разве что расписку не потребовала написать.

– Мне просто задали усовершенствовать фамильяра! – убеждала я.

– Почему тогда никто не приходит за скорлупой, кроме тебя?

Мне оставалось только руками развести.

– Наверное, потому, что птица только у меня.

Последний аргумент оказался на удивление действенным, и кухарка наконец позволила мне расколоть яйцо, а затем унести с собой столь необходимый мне и в то же время нелицеприятный предмет.

Вернувшись в библиотеку, я замерла, держа пластиковый мешочек со скорлупой в руках, потому что обнаружила, что птичка моя давно уже не одна.

Рован сидел за столом, низко наклонившись к клетке, и глазел на неё.

– Привет, – осторожно сказала я и пристроилась на соседний стул. Как бы мне его не спугнуть? Удивительно, что он вообще оказался здесь.

Все предупреждения Жаклин в одно мгновение выветрились из головы.

«Я не флиртую с ним у них за спиной, – весьма убедительно сказала я себе. – Он сам… флиртует со мной?»

К сожалению, до этого было ещё далеко, и Рован уделял куда больше внимания моей птице, чем мне.

– Интересное создание, – заметил он, – и такой… необычный цвет.

– Да перестань, неужели никогда не видел белых ворон? – я закатила глаза. Ну что, теперь все будут спрашивать про этот несчастный цвет? Ну не было у меня под рукой угля, и пришлось использовать мел.

– Я ожидал чего-то более романтичного от тебя, – заметил Рован и наконец поднял на меня взгляд.

– От меня? – переспросила я, чувствуя, что начинаю стремительно глупеть. Звёзды, да когда же это пройдёт?! Всё повторяется один в один, как в мои несчастные шестнадцать лет!

– Ну, да. Может, лиса? Под цвет волос…

– Лиса была у Жаклин, – рассеяно ответила, стремительно теряясь в его глазах, – жабу… тоже можешь не предлагать.

Усмешка засветилась у Рована на губах.

– А знаешь, кто у меня? – спросил он.

– Волк, – не думая ответила я.

Рован поднял бровь и покачал головой.

– Нет. Ворон. Почти как у тебя. Только чёрный как ночь.

Я сглотнула. Только не надо сейчас говорить мне, что это судьба. Эрнестайн, давай, сделай глубокий вдох и приди в себя!

Сделала. Не помогло.

– Так ты пришёл на мою птичку посмотреть? – я наконец заставила себя отвести взгляд от его глаз. – Или у тебя тут ещё дела?

Рован неопределённо повёл плечом.

– Я просто люблю здесь бывать, – внезапно признался он.

– В библиотеке?! – вырвалось у меня.

– Ну да, – Рован снова едва заметно улыбнулся, – здесь тихо. И нет никого.

– Поклонницы достали, – догадалась я. Проклятый язык, а ну перестань позорить меня!

Рован рассмеялся – бархатистым, не злым смехом.

– Поклонники, можно сказать.

Я обнаружила, что снова смотрю на него и опять начинаю тонуть.

– А ты решила птичке цвет поменять?

Я качнула головой и наконец-то справилась с собой.

– Нет. Цвет пусть остаётся такой. Хочу её парочке новых трюков научить… Точнее, даже усилить те, что есть.

– А что она умеет? – Рован опять посмотрел на мою ворону.

Признаваться или нет? Очень хочется… Хотя и глупо. Вообще, такие вещи не говорят никому, кроме самых близких друзей. Мало ли что…

– Драгоценности искать, – сама не заметила, как это произнесла.

– И хорошо ищет?

– Пока ни одного клада не нашла.

Рован улыбался.

– Можно посмотреть, как будешь улучшать?

Теперь уже я повела плечом.

– Наверное. Да.

Рован мне даже немного помог. Мы вместе начертили круг и вместе засыпали в него нужные ингредиенты. Я произнесла заклятье, полыхнуло и запахло серой.

– Кар! – сказала птица.

– Сработало или нет? – поинтересовался мой нежданный ассистент.

– Хотела бы я знать, – мрачно ответила я, – вечером буду проверять.

Посмотрела на него, улыбнулась и добавила:

– Спасибо тебе.

– Да не за что.

Рован встал и направился к выходу. Я тоже поднялась, спрятала книгу, взяла в руки клетку и двинулась к себе.

Маргарет уже была в комнате. Мрачная как туча, она сидела на своей кровати и таращилась на меня.

Некоторое время я пыталась делать вид, что не замечаю этот взгляд. Поставила клетку с вороной на общий стол, включила чайник и стала ждать.