Я рос без отца, с мамой и бабушкой. Поэтому сразу привязался к дяде Паше. Мне было 16. Я гостил в деревни у бабушки. Текли беззаботные каникулы, рыбалка, грибы, велосипед…

Как-то вечером в дверь деревенского дома постучались. Здесь редко ходят в гости, и мы с бабушкой переглянулись и насторожились. На пороге появился гость. Рослый широкоплечий мужчина, с красивым лицом и звучным именем Павел Дмитриевич. Он громкими шагами прошел аж до середины нашего дома, и только после опомнился.

– Ба, – произнес Павел Дмитриевич, – я кажется, вновь проявил свою врожденную рассеянность, – посмотрев на свои сапожища с коричневой грязью, загрохотал раскатистым смехом он. – Искреннего прощения прошу.

Я сразу подметил его манеру выражаться необычно и красиво, и его громкий, но приятный, мелодичный голос, и напевную речь. В разговоре и во всем облике чувствовалась сила и властность, и какая-то неведомая мягкость – так держатся только очень уверенные в себе люди. Люди, привыкшие преодолевать все трудности со спокойной улыбкой.

– Дениска, – робко ответил я на вопрос, как меня зовут, и погрузил свою руку в его огромную ладонь. Еще я удивился, как необычно деликатно он пожал ее, точно зная свою мощь, боялся навредить.

– Ну что, Денис Батькович, хозяин тайги, показывай свои хоромы….

– Милок, а ты что хочешь?… – проснулась ошарашенная моя бабка.

– Мне сказали, что можно у вас на постой определиться. Надеюсь, не прогоните одинокого путника. Щедрость с моей стороны обеспечу.

– Живи, коль денег не жаль….

Я зло посмотрел на бабку, я бы вообще не стал брать никаких денег. Мне давно хотелось друга как Павел Дмитриевич, и… если на чистоту такого отца. Всё в нем мне сразу понравилось: высокий рост, могучая, но гибкая фигура, плавные как у кошки движения, и какой-то магнетический взгляд. Глаза притягивали, и не чувствовал я ни скованности, ни напряжения, напротив хотелось расслабиться. Хотя… все-таки как-то робел, и еще было странное ощущение, точно внизу, в промежности непонятное пульсирующее напряжение. Какое бывает, когда чего-то испугался или при быстром спуске с большой высоты. Оно меня волновало, пугало, но было приятным. Словно, что-то должно было произойти откровенное, еще мне неведомое…

Позвякивали вилки о уже пустые тарелки с остатками жареной картошки. Мелодично ворчали фарфоровые чашки, когда их случайно ударяли, ставя на стол. Ужин был таким же тусклым, как и свет на маленькой кухоньки. Наш гость ел задумчиво, долго-долго пережевывал кусочки хлеба, и каждый запивал большим глотком чая с сахаром.

– Знаешь кто я? – вырвал неожиданно меня он из блаженного занятия разглядывания незнакомца.

– Не-а, – пробурлил я сквозь чай.

– Поэт, – звучно ответил он.

– Кто-кто? – поперхнулся я этим чаем – как-то болезненный образ Пушкина с картинки хрестоматии у меня никак не вязался с элегантным могучим видом Павла Дмитриевича.

– Вообще-то литературный критик и журналист, работаю в областном журнале. Но и как всякий художник слова не чужд я к занятиям поэзии. Сюда я приехал набрать материал для поэмы о воинах старины русской. По приданию, именно здесь воспитывался Никита Кожемяка.

И начал долго рассказывать о легендарном богатыре, цитировал былины, нараспев читал стихи. Было что-то завораживающее в этом легком, плавном повествовании, образы древних времен так и вставали ярко перед моими глазами. Виделись доспехи, слышались лязги мечей о щиты, ощущался даже запах мужского пота, витавший над полем брани. И весь рассказ я чувствовал то приятное напряжение в промежности, странно, но мне казалось, даже яички у меня пульсируют, когда Павел Дмитриевич рисовал, как богатыри сходились в рукопашной.

Затем он таинственно понизил голос:

– Знаешь, в одной потерянной былине, которой до нас дошли только обрывки, говорилось… – здесь он взял значительную паузы, во время которой у меня перехвалило дыхание, – … говорилось, что у Никиты Кожемяки был любовник…

– Любовница, – поправил я.

– Не, – возразил он мне, – мужчина…

– Он че, пидор? – вырвался у меня смешок.

– Ай-я-яй, Денис Батькович, как можно так выражаться и оскорблять людей? Не хорошо это. Гомосексуалист или, просто, гей, – укорил он меня, но глаза весело улыбались.

– Да ну, фигня это, – важно откинулся я на спинку стула, изображая всезнайку, – откуда в те времена геи? Они только что появились….

– Ну не скажи, – засмеялся он, – даже во времена библейские были. Помнишь выражение, Садом и Гоморра.

– Слыхал… – с такой же важностью бросил я.

– А знаешь, откуда оно взялось? – я пожал плечами. – Там все были Геи, поэтому эти города уничтожили.

– Зачем?

– Ну… – протянул Павел Дмитриевич, – наверное, Бог посчитал, что у них все равно не будет потомства и они вымрут. Так что рано или поздно…

– Странная логика, – вставил я.

– Что-то мы с тобой засиделись, – глянул он на часы, потом о чем-то мечтательно задумался. – Слушай, Дениска, не против со мной завтра побродить по окрестностям?

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.