– Муж!

Рихард отпихнул ее, резко садясь на постели:

– Ты же говорила, он уехал в Хочев!

– Уехал, но…

– Дорогая, – кулак снова врезался в дверь. – Ты спишь?

– А…э-э…– женщина попыталась зевнуть и даже взвыла от напряжения, – да. Спала. А…ты уже приехал?

– Да. Открывай дверь!

– Что?

– Открывай немедленно, женщина! – мужчина повысил голос. – Если ты там одна…

Рихард тем временем кубарем скатился с кровати и заметался по комнате, хватая свои вещи. Зацепил сапогом за платье любовницы, потянув его за собой, в раздражении дернул. Дорогая материя треснула, расходясь по шву.

– Что там происходит? – крикнули снаружи.

– Э-э…ничего, – Магдалена сидела на постели, то глядя, как одевается любовник, то бросая взгляд на дверь.

– Ничего? Тогда отопри дверь и впусти меня! С чего это тебе вздумалось запираться?

– Э-э…мне было страшно одной и…

– И ты завела себе любовника? Отворяй немедленно!

Дверь дрогнула – в нее врезалось что-то большое и тяжелое.

Полуодетый Рихард бросил взгляд на окно, но тут же отмел эту мысль. Третий этаж. И выходят окна отнюдь не на городскую улицу, а во внутренний дворик графского особняка. Там он окажется как в ловушке. Нет уж, надо выбираться тем же путем, что и пришел.

– Перестаньте! Что вы делаете? Вы сломаете дверь! – вскрикнула Магдалена.

– И сломаю, если ты не откроешь немедленно! – бушевал снаружи ее муж, пока сопровождавшие его мужчины размеренно били в дверь чем-то тяжелым. – Честной женщине не от кого запираться!

Наскоро одевшийся, Рихард успел обнажить фальшион* прежде, чем дверь была сломана. Магдалена пронзительно завизжала, когда одна из створок сорвалась с петель. Еще толчок – и она упала внутрь комнаты, и в спальню ворвались трое наемников-телохранителей.

(*Фальшион – здесь, боевой нож, замена мечу, который могли носить только рыцари.)

– Как вы смеете? – завопила Магдалена, судорожно пытаясь прикрыться. – Кто вам дал право…

– Аа-а-а…

Крик оборвался, когда Рихард, успевший отскочить в сторону, атаковал ближайшего наемника, коротким резким выпадом вонзив оружие тому в бок. Шагнул назад и в сторону, выдернул клинок и тут же вскинул его, попутно отталкивая начавшее падать тело. Смертельно раненый мужчина упал на руки своих товарищей, а его убийца кинулся на людей в дверном проеме.

– Вот он! Хватай! Лови! – закричал обманутый муж.

Последовал еще один быстрый решительный выпад, и второй наемник согнулся пополам, хватаясь за распоротый живот. Рихард проскользнул мимо него, отпихнув отчаянно заоравшего мужа, и устремился вниз по лестнице.

– Хватай! Лови! Держи его! – неслось вслед. – Я так и знал! Меня предупреждали! У тебя опять этот студент!

– Но дорогой, я…

Что пыталась ответить и чем оправдывалась его любовница, услышать с лестницы было трудно, да и некогда. Шум не мог не привлечь внимания прислуги. На первом этаже навстречу беглецу кинулись двое слуг с дубинками. Двумя короткими выверенными взмахами фальшиона он обезоружил одного, ранил второго и кинулся к выходу.

Узкая лестница вывела его к двери. Рихард с разгону ударился в нее всем телом…

Заперта!

Правда, изнутри – вот же засов. Но, пытаясь отодвинуть его, беглец потерял несколько секунд. И он уже сражался с засовом, когда за спиной загрохотали шаги.

– Хватай его! Держи!

Рихард стремительно развернулся навстречу преследователям. Здесь, на первом этаже, было темно, но он прекрасно видел во мраке. К тому же наверху лестницы кем-то был оставлен факел, и силуэты его врагов виднелись довольно четко – для того, кто умеет видеть. А если этот кто-то обладает еще и тепловым зрением…

Первого наемника он просто насадил на острие, как гуся на вертел. Тот, однако, был профессионалом и успел скорее почувствовать летящую в живот полосу стали, а потому успел извернуться, уменьшая площадь поражения. Впрочем, особой пользы ему это не принесло – в тесноте, на ступенях, да еще и с напарником за спиной, этот фокус привел лишь к тому, что лезвие скользнуло вдоль живота, взрезая ткань куртки, рубашку и глубоко процарапывая кожу и мышцы брюшины. Наемник вскрикнул, роняя оружие и хватаясь обеими руками за живот. Но даже в этом состоянии он сохранил способность мыслить и отшатнулся назад, прижимаясь к стене и, таким образом, давая напарнику дорогу.

Тот то ли также хорошо видел в темноте, как его жертва, то ли был опытнее, но атаковал сверху вниз, ухитрившись сбить клинком клинок противника и связать его боем. Прижавшись спиной к двери, Рихард одной рукой отбивался, вслепую шаря второй по косяку в поисках засова.

Нашел! Пальцы обхватили деревяшку, дернули. Эх, неудобно! Ему бы всего пару секунд…

– Х-ха! – резко выдохнул он, переходя в контратаку. Рискованно, учитывая, что в двух шагах к стене привалился второй наемник, а по лестнице уже грохочут шаги третьего. Даже при таком раскладе в тесноте его запросто могут повязать.

Но – обошлось. Сделав прыжок вперед, он тут же отскочил, но не назад, а вбок, привалившись к косяку, и резким движением толкнул засов. Тот выскочил из пазов, освобождая дверь – и беглец юркнул в щель, в самый последний миг чувствуя, как лезвие вспарывает на плече куртку.

Осматривать себя на предмет повреждений, равно как и пытаться заблокировать преследователей в доме, времени не было. Он оказался на узкой городской улочке, темной и грязной. В обычное время тут с трудом могли разъехаться две подводы, а случайно попавшимся им на пути пешеходам приходилось либо лезть на стену, либо вскакивать на крылечки – с одного такого Рихард как раз сейчас и скатился.

Дверь за спиной распахнулась, выпуская двоих наемников. Но беглец к тому времени уже несся прочь, не разбирая дороги.

Он мчался по ночному городу, сломя голову, в то время как мысль работала четко и быстро. Ему удалось вырваться из ловушки, в которую чуть было не превратился особняк маркграфа фон Хайнца, и теперь надо было оторваться от преследователей. Их двое – он один. И они явно профессионалы. Значит, в открытом бою от них не отвяжешься. В первый раз, в спальне графини, ему повезло потому, что сыграл свою роль фактор неожиданности и отменные реакции. Во второй раз на помощь пришло умение видеть в темноте. Но под открытым небом намного светлее, чем в передней графского дома. Да и его враги уже будут знать, чего можно ждать от него. Нет, можно надеяться на бой, но вот на победу в нем рассчитывать не стоило.

Значит, нужно оторваться от преследователей, причем до того, как ночная стража их засечет и тоже пустится в погоню. И, конечно, встанет на сторону наемников – те хотя бы честно отрабатывают свои деньги, а не воруют чужие…

Воруют… Профессиональные воры не любят этого слова. Они предпочитают говорить: «Берем то, что плохо лежит». Рихард нервно хохотнул на бегу – его случай тоже можно было отнести к такому «воровству». Только он пользовался тем, что кое-что хорошо лежало у маркграфа фон Хайнца.

Лежать… Ну, конечно! Как он сразу-то…

За спиной топала погоня. Бежали преследователи профессионально – не выкладывались по полной, не спешили непременно догнать, а именно загоняли свою жертву, как волки оленя. Будь их не двое, а трое-четверо, непременно попытались бы разделиться и вывести беглеца к засаде. А так – просто ждали, пока он устанет.

Да, он может устать. Но туда дотянуть обязан.

Промчавшись мимо двух таких привлекательных узких переулочков, Рихард на миг приостановился на перекрестке возле часовни, озираясь по сторонам. Это место было ему знакомо. Часовня Прове-справедливого*. Направо – улица Скорби. Дальше – Лобная площадь, откуда прямая дорога к…

(*Прове-справедливый – один из богов, покровитель правосудия, клятв и закона. Покровительствует как блюстителям закона, так и его нарушителям в равной степени.)

Улица Скорби – прямая, как стрела, одна из немногих имела широкие тротуары, специально для того, чтобы на них стояли горожане. По этой улице из городской тюрьмы или ратуши – смотря, где содержался преступник – везли осужденных на казнь, на Лобную площадь. Там на равном расстоянии друг от друга стояли три помоста – один для пыток и казней, другой – для телесных наказаний, не приводящих к смерти преступника и третий – позорный столб, который редко пустовал. Вот и сейчас у двух из четырех позорных столбов был прикручены какие-то люди. Судя по одежде – мужчина и женщина. Один из осужденных – мужчина – то ли дремал, то ли потерял сознание, обмякнув на цепях и уронив голову на висевшую на груди табличку. Женщина была явно крепче духом и оставалась в сознании. Эти беглеца не выдадут, а вот двое стражников…