– Тогда мне, пожалуйста, поджарьте кусок говядины, – сказал публицист, – граммов на двести и на гарнир сделайте жареный картофель…. А на первое сварите порцию супа из говяжьих языков. Только позвольте сначала вопрос: а готовить Вы будете на кухне?

– На кухне, а где-с же еще-с? – ответил завпроизводством, – не беспокойтесь, у нас кухня-с практически стерильная!

– Hominem amplius oculis, quam auribus credunt – сказал публицист.

– Извините-с, не понял-с, – «просвистел» завпроизводством, – иностранными языками не владею-с! К сожалению-с!

– Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать! – перевел свой монолог публицист, – это я к тому, что в США, например, мясо, готовят в зале на виду у клиента, дабы тот не сомневался в чистоплотности повара, посуды и продуктов.

– Простите, у нас нет таких возможностей, – ответил растерянно официант, забывая при этом добавлять в конце слова букву «с», – могу предложить Вам лично проконтролировать процесс приготовления блюд! Пройдите в помещение кухни и посмотрите все сами….

– А как же САНПИН, который запрещает присутствие на кухне людей без санитарной книжки? – спросил публицист.

– Это на Ваше усмотрение! – сказал завпроизводством, – хотите, контролируйте с этим товарищем, …или без него!

Завпроизводством подумал, что САНПИН – это напарник посетителя, а не «Санитарные Правила и Нормы» Он настолько растерялся, что уже не знал, как вести себя с привередливым корреспондентом «крутой» газеты. Понимая, что именно от него сейчас зависит появиться ли в следующем номере «Из вести» убойная критика в адрес их кафе, он пытался услужливо угождать журналисту. Любой негатив, упомянутый в прессе, грозил завпроизводством увольнением с работы.

– Хорошо, – согласился публицист, – готовьте на кухне без моего контроля, но смотрите, чтобы все было чики-чики! И говядину выберите мне, пожалуйста, не жирную….

Завпроизводством убежал, а Владимир Владимирович подумал: «хорошо, что хоть где-то еще боятся критических выступлений прессы». Сейчас он чувствовал себя человеком и полноправным клиентом этого заведения. А почему власть перестала бояться критики? Сегодня хоть каждый день публикуй компромат, никто и пальцем не пошевелит для реагирования на критику! А ведь от этого зависит главное – будет ли каждый россиянин чувствовать себя полноправным гражданином в своей стране или нет.

В кафе вошел мужчина, лет сорока пяти с очень знакомым Владимиру Владимировичу лицом. …Где он мог его видеть? По возрасту вроде бы ровесник, так…, но…. Ба, да это же его однокурсник Димка, с которым Владимир Владимирович учился вместе на журфаке МГУ. Вот это встреча! Вот так сюрприз!

– Ёлочная тетя, как ты постарела! …Дима, ты это или я обознался? – приветливо обратился публицист к вошедшему мужчине.

Мужчина подошел ближе к столику Владимира Владимировича, и некоторое время пристально всматривался ему в лицо.

– Володька, пенёк горелый! – радостно реагировал Дима, – сколько лет, сколько зим?

Он присел за столик Владимира и, продолжая улыбаться, положил на стол папку с бумагами.

– Сколько же мы с тобой не виделись? – спросил Владимир, – лет около двадцати, наверное, не меньше!

– Да-а-а, время летит, – ответил Дима, – но нужно сказать, что ты не очень-то постарел, сохранился неплохо! Ну, как ты? Кем и где работаешь?

– С сегодняшнего дня уже нигде не работаю, – ответил Владимир, – уволили меня без выходного пособия по собственному желанию главного редактора газеты «Из вести», где я проработал около двадцати лет…. Главред этот козел пустыни, каких только в Сахаре можно встретить, он своей тени боится…. А ты как? Где и кем батрачишь ты?

– А нигде, – ответил Димка, – тоже уволен из редакции журнала «Вести с Рублевки», который является образцом элитной «желтой прессы». Между собой мы называли журнал «Рублевик», а чаще – «Олигахрень». В отличие от тебя, меня уволили давно…, где-то сразу после инаугурации Путина на третий срок. Сейчас перебиваюсь мелкими заказами – пишу сценарии корпоративов, различных мероприятий, кому приветственный адрес, а если надо, то и некролог…. А вообще я классный фельетонист!

К столику однокурсников подбежал официант, следом завпроизводством. На подносе халдея стояла ваза с живыми цветами и дорогими салфетками. Изящно двигаясь, официант поставил все это на стол, как знак уважения и почета. Появление Дмитрия, насторожило завпроизводством, который ошибочно принял его за инспектора Роспотребнадзора по фамилии Санпин. Он предположил, что Дмитрия пригласил журналист для официальной проверки заведения. Что-то подобное уже случалось когда-то…, лет пять тому назад.

– Что Вам приготовить…, э-э-э…, господин Санпин? – спросил завпроизводством у Дмитрия, – назовите любое блюдо, …а в меню можно не смотреть – приготовим все, что пожелаете! Я уже предложил Вашему коллеге лично проконтролировать процесс приготовления блюд…, можете сейчас пройти на кухню, к плите повара и посмотреть, как мы соблюдаем чистоту…. В порядке исключения, так сказать….

– С чего Вы взяли, что моя фамилия Санпин? – «не догонял» Дима, – зовите меня просто – Дмитрий Анатольевич!

– Прошу меня извинить, я думал, что Санпин – это Ваша фамилия – оправдывался завпроизводством, – с ударением на первый слог!

– Санпин – это «Санитарные правила и нормы» с ударением «по карману», – иронизировал Владимир Владимирович, – и Вам, как заведующему производством нужно бы знать это! Короче Дмитрий (он обратился к однокурснику) я сегодня угощаю, поэтому заказывай, что будешь есть?

– Если ты угощаешь, то должен тебе сказать, – ответил Дмитрий Анатольевич, – я ем все, без разбора, даже доски от забора, и могу на халявуплис выпить уксус, что прокис!

– Тогда, любезный продублируй все то, что я заказал себе, – обратился Владимир к официанту, – и закончим на этом, …нам нужно поговорить с приятелем, поэтому попрошу нам не мешать! Да, кстати, я забыл заказать спиртное. Что это со мной? Любезнейший, мы будем пить хорошую водку, так что имей в виду!

Завпроизводством с официантом удалились, а друзья начали вспоминать о самых ярких эпизодах студенческой жизни. Такие моменты есть у каждого, кто учился в ВУЗах, они остаются в памяти до конца жизни. Друзья вспомнили 1987 год, когда они, молодые и полные сил юноши поступая в МГУ на журфак, познакомились на экзаменах. Владимир рассказал тогда Дмитрию, что он родился и жил в Ленинграде, а совсем недавно его семья переселилась в Москву, – отца, полковника войск ПВО внезапно перевели служить в столицу. Этому посодействовал… девятнадцатилетний парень из Германии Матиас Руст, севший на легкомоторном самолете на Красной площади. По этой причине в ПВО Москвы прошли кардинальные перестановки командного состава.

Вспоминали, как Дмитрий, будучи коренным москвичом, знакомил Владимира со столицей и уже тогда они спорили, какой город достоин, называться столицей огромной страны. Каждый из них защищал интересы родного города и доказывал оппоненту до хрипоты свои аргументы. Вспоминали, как они влюблялись в однокурсниц и ходили вместе на дискотеки и студенческие вечеринки, как по-мальчишески восторженно делились впечатлениями после первого секса.

Обсуждали события 1991 года, образование ГКЧП и победу Ельцина в противостоянии с Горбачевым, вспомнили о том, что им пришлось закончить ВУЗ совсем в другой стране. Ужасались, когда в 1993 году, по приказу Президента Ельцина, Грачев расстрелял Белый Дом на Краснопресненской набережной. В нем «засели» народные депутаты ВС РСФСР, оказавшие сопротивление высокопоставленному пьянице с шайкой воров, присвоивших все народное достояние. Сетовали на то, что после окончания ВУЗа ушли служить в армию и потеряли связь между собой. С тех пор друзья больше не виделись до сегодняшнего вечера. Официант давно принес их заказ, и они успели уже выпить «по первой за встречу». Водка расслабляюще действовала на друзей, которые безудержно болтали, отрываясь только для того, чтобы еще раз выпить и закусить.