© Владимир Михайлович Жариков, 2018

ISBN 978-5-4493-1003-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Владимир Владимирович не спеша шел по Сретенскому бульвару. Выдался промозглый день, моросил мелкий дождь, дул сильный ветер, то и дело бросающий в лицо прохожим горсти мелких водяных капель. Вечно спешащие москвичи, укрываясь от этих погодных плевков зонтами, еще быстрее топали ножками, уткнувшись взглядами в тротуар. Им не было дела до чужих проблем, им некогда остановиться в этом сумасшедшем круговороте мегаполиса и подумать над тем, что происходит вокруг. Характерная особенность всех мегаполисов, где горожане торопятся в будущее, не замечая настоящей жизни, особенно четко проявлялась в непогоду.

Владимир Владимирович любил и в то же самое время испытывал неприязнь к Москве. Его родиной был Ленинград, не Санкт-Петербург, а тот советский город на Неве, где он родился и вырос. Любил Москву за ее площади и проспекты, за ее исторические памятники, которых оставалось с каждым годом все меньше. Зато вместо них, как грибы появлялись современные монументы славы российской коррупции в архитектурном планировании и застройке города. И всё же, как можно не любить Москву за её Красную Площадь и Новый Арбат, за Манежку и Александровский сад, за Чистые пруды и Большую Сухаревскую, на которой он жил?

Оказывается можно! …За исторически сложившееся соперничество между Москвой и родным городом Владимира Владимировича. Конечно, Петербург не может составить серьезной конкуренции Москве в финансово-экономической сфере. Северная столица длительное время не могла конкурировать с Москвой и в политической сфере. Однако в начале третьего века Москва с треском проиграла политическую конкуренцию Питеру на долгие годы. По крайней мере, так утверждают все придворные политологи, обозреватели и его величество Интернет. Правящая элита государства теперь состоит сплошь из «питерских», немного разбавленных «конторскими», спецназовцами, близкими родственниками и друзьями. Другое дело – культурный потенциал, духовное своеобразие – здесь элементы превосходства сохранялись за Питером вот уже три века. Существуют они и сегодня. Поэтому Владимир Владимирович, несмотря на дождь, принципиально не хотел смешиваться с толпой спешащих москвичей, шел медленно и размеренно, а весь его промокший вид кричал на всю улицу: «Я не москвич, я – питерский!»

Владимир Владимирович работал в редакции российской газеты «Из вести» рядовым журналистом, тяготеющим к публицистике. Никто уже не помнил, зачем так назвали это СМИ и кого газета хочет извести в первую очередь, но ее солидные тиражи продолжали растворяться в столице, как консерванты в пиве. Иначе и быть не могло, ведь подавляющее большинство столичных жителей надеялись, что изводить будут гастарбайтеров, возводящих монументы российской коррупции. Москва не любит приезжих, «понаехавших» в «нерезиновую столицу», но в последние годы москвичи заметно смирились с многомиллионными полчищами дешевой рабсилы из Ближнего зарубежья. Главред ответно, от имени столицы тоже не любил питерца Владимира Владимировича за его «покушение» на статус Москвы, как единственной столицы России.

Сегодня был юбилейный день – ровно три века назад двор Петра Первого переехал из Москвы в Питер. Хотя официального указа Петра о переносе столицы не было, но именно с этого дня Питер считался ею и постоянно покушался на статус Москвы. В тысячу семьсот двадцать восьмом году столица фактически была перенесена обратно в Москву в связи с переездом туда Петра II, а после его смерти в тысяча семьсот тридцатом году Петербургу был вновь возвращен столичный статус. В тысяча девятьсот восемнадцатом году большевики снова перенесли столицу в Москву.

И надо же так случиться, что именно в этот юбилей переезда двора Петра Великого, Владимира Владимировича уволили с работы. Главный редактор газеты ничего не сказал о связи причины увольнения с петербургским происхождением Владимира Владимировича. Но где-то глубоко в сознании питерца эта причина сама по себе четко обосновывалась и сверлила его мозг, раздражала и возмущала, заставляя еще больше не любить Москву. «Главный редактор отомстил мне за статью о необходимости переноса столицы в Санкт-Петербург, написанную мной сразу после переезда Конституционного Суда в Питер» – догадался Владимир Владимирович – «в этой статье я открыто пророчил Москве скорую потерю столичного статуса».

«…нельзя забывать, что на протяжении двух веков столицей Российской империи был Санкт-Петербург. Причем эти два „золотых века“ были самыми блестящими периодами тысячелетней истории России. За эти годы наша страна стала полноправной европейской державой, внесла существенный вклад в развитие мировой цивилизации. Одним из крупнейших центров культуры Петербург остается и сейчас…» – писал в той статье Владимир Владимирович.

Он даже требовал: «…Москва должна передать Питеру все столичные функции, чтобы уменьшить концентрацию административных органов внутри Садового кольца Москвы. Собственно, Петербург никогда полностью и не избавлялся от столичного звания. Некоторые центральные ведомства, например, Морской регистр, Геральдическая служба, давно работают в этом городе. Здесь же находится Межпарламентская ассамблея стран СНГ, регулярно проходят личные контакты на высшем уровне и международные конференции. Не нужно забывать, что здесь находится школа и университет, где учился нынешний президент, кинотеатр, который он посещал с детства, магазины, кафе, бульвары и просто улицы. А Москва не обедняет, если все федеральные ведомства переедут на невские берега. В Питере есть все возможности обеспечить им нормальные условия для работы…» Владимир Владимирович пророчил: «…если руководство страны будет и дальше проявлять политическую волю, то город на Неве скоро станет единственной столицей Российской Федерации».

Владимир Владимирович имел неосторожность «замахнуться» в этой статье на менталитет жителей столицы, написав: «Хотя москвичи более деловиты, практичны, быстрее приспосабливаются к происходящим масштабным изменениям во всех сферах нашей жизни, петербуржцы спокойнее, рассудительнее, меньше подвержены раздражительным импульсам. Деловитость, практичность и приспособленчество не проблема питерцев – в последнее время и у них заметно прибавилось деловитости и расторопности. Однако Москва находится в средней полосе страны, и для ее жителей свойственен традиционный русский менталитет. Петербург же на протяжении длительного времени был подвержен влиянию европейцев. Здесь сформировался особый менталитет, который, несмотря на многочисленные возражения москвичей больше подходит к ассимиляции его с Европой…».

Владимир Владимирович помнил, как главный редактор, вызвал его к себе в кабинет «на промывку мозгов», после публикации этой статьи.

– Хотя Вы земляк и тезка нашего президента, имеете с ним поразительное внешнее сходство, все же, не приравнивайте свою особу к его статусу, – раздраженно сказал главный, – что это за намек такой: «традиционный русский менталитет»? Вы что имеете в виду? Пьянство? Взятки? Подхалимаж? Кто Вам давал право, так утверждать? Разве Вы не понимаете, что этим Вы публично, оскорбили всех москвичей? …Жаль, что я пропустил Вашу статью в печать!

Владимир Владимирович шел по бульвару и проклинал главного редактора. У него не было с собой зонта и каждое проклятие в адрес главреда, вызывавшее у него икоту, возвращалось к Владимиру Владимировичу плевком порции мелких водных капель дождя прямо в лицо. «Сволочь и хам, и-и-ик, трус, и-и-ик, плагиатор и бездарь, и-и-ик» – повторял про себя Владимир Владимирович. Неизвестно сколько бы продолжалось это телепатическое противостояние с бывшим шефом и моросящим дождем, если бы не гостеприимное кафе «У Норы», расположенное недалеко от входа в станцию метро «Сретенский бульвар».