Завибрировал под ладонью таймер. Сверчок загрузил мерку и снова развернул перегрузчик. Ожил шнек, добавляя в бункер брикеты и через несколько секунд замер. Можно послушать машину. Для любого механика хорош отлаженный механизм звучит как симфония. Особенно для судового механика.

Двигатель работал ровно; баюкал, успокаивал. Неожиданно вспомнилась Ксения. Девушка из мира, про который можно разве что прочитать в книгах. Страна фей, страна магии. В общем – высший свет. Там одни только ботинки джентльмену стоят столько, сколько и за год никакому простолюдину не заработать. Сверчок разок видел, как фуникулер поднимал на "Голиафа" пассажиров первого класса. Да, это точно другой мир. И Ксения -оттуда.

Сработал таймер. Сверчок загрузил очередную порцию брикетов. На экране возник стармех.

– Табань!

– Есть!

Вот и все. Сейчас будет работать только тот жар, который заготовили. Медные аккумуляторы достаточно раскалены, чтобы держаться часа три. Сверчок выбрался из клетки и тщательно задраил заслонки топок: теперь ни грамма воздуха не проникнет внутрь. Он проследил, как угли становятся тусклее – вроде бы все в норме.

После шума и грохота, тишина показалась чрезвычайно плотной, тяжелой. Пусть и абсолютная – что-то шуршало, скрипело, потрескивало – но непривычная. Молчание глубины. "Аист" неторопливо, по спирали шел ко дну шлюза. Сейчас спецы внимательно отслеживают каждый элемент. Ищут разрушения, трещинки. И если что не так – пойдут заделывать.

Сверчок вышел в машинное отделение. Сейчас весь сверкающий живой металл остановился. Светославу казалось, что машина сейчас дремлет в вполглаза: переводит дух, в ожидании команды.

Стармех и вихреоник сидели у пульта и осторожно манипулировали рычагами. Самописцы вычерчивали кривые, реагируя на звуки эхолокаторов. Экран светился: тоннельщик сообщал коррекции.

– Минус пять, три, восемь.

Поправки вводились моментально. При этом вихреоник поглядывал и на лентами, выползающими из приборов.

– Эй, юнга! Быстро сюда! Следи за самописцами. Вот тут и ту не должно выходить за пределы красной линии, понял?

– Да.

– Если не уследишь…

– Ноль, один, пять. – монотонно сообщил тоннельщик, и вихреоник сосредоточился на управлении. Когда закончил и проверил графики, продолжил инструктировать Сверчка.

– Так вот, салажонок. Если не уследишь мы навсегда тут останемся. Пик за красную линию – сообщаешь мне.

– Есть!

Юнга был горд оказанным ему доверием. Он сурово глядел на валики и возникающие линии. И это оказалось вовсе нелегким делом, как сперва показалось! Очень трудно было не клевать носом. Однообразие усиливали и монотонные цифры из динамика. Раза два Сверчок ловил себя на мысли, что засыпает и тут же вскидывал голову.

Прошло два часа обследования.

– Стоп!

Судно чуть заметно вздрогнуло и зависло. По лбу вихреоника тек пот; удерживать огромную махину в одном положении было совсем непростым делом. На самописце линия едва колебалась около красной черты. "Аист" висел в считанных метрах от какой-то площадки.

– Фиксация. – скомандовал тоннельщик.

– Есть фиксация! – просипел вихреоник и осторожно начал крутить колесико, добавляя воду в балластные цистерны.

– Тридцать минут? – голос из динамика звучал вопросительно.

– До шестидесяти. – отрапортовал стармех.

Судно опять дрогнуло, скрежетнул металл. Сверчок сообразил, что "Аист" улегся на поперечный борт туннеля. Что-то там привлекло внимание специалистов и сейчас команда пойдет исследовать место.

Вихреоник откинулся на спинку кресла, стармех встал и потянулся.

– Юнга, сооруди-ка нам кофе! И побыстрее!

Готовить кофе – первое чему научили вчерашнего курсанта. Да и сам Сверчок был не против. Было что-то притягательное в варке напитка под водой.

В небольшом помещении кладовки за изолированной дверкой находилась часть медного аккумулятора. Намеренно или нет сделали выступ – история умалчивает, но на каждом "Аисте" в кладовке готовили еду. На судах такого класса не полагался штатный кок, зато всегда был неофициальный камбуз. Каждый капитан считал своим долгом использовать каморку для подобных целей. И обязательно один из членов команды готовил для остальных, перекладывая часть своих обязанностей на товарищей. Об этом знали все, в том числе и в порту, но каждый раз при заходе в порт каморка становилась кладовкой со швабрами, а матрос занимался теми делами, которыми обязан был заниматься по штатному расписанию.

Сверчок насыпал в турку молотый кофе и снова спрятал банку под бочку, служившую столом. Воду он принес собой. Затем поставил емкость на потемневшую медь и принялся наблюдать. Появился ободок, поднимавшийся по стенкам, в центре все еще оставалось неподвижное темное плато. Когда площадь стала стремительно уменьшаться, Сверчок снял турку с аккумулятора и разлил напиток по стоявшим на подносе кружкам. Затем тщательно прикрыл дверку и спустился с подносом в машину.

Вихреоник со стармехом о чем-то оживленно спорили, не замечая юнги. Тот поставил на стол кружки и пошел отмывать турку, пока есть время. Минут через двадцать надо будет занять место в перегрузчике. Старина Юп наверняка проторчит в каюте до конца нынешней инспекции. Нет, если необходимо он, конечно, придет на выручку, но пока можно справиться и без него.

Сверчок вдруг подумал, что пока его не вписали в регистр "Аиста", то кеп наверняка старался обходиться без авралов. Кочегарить – не самое лучшее, чем можно занять какого-нибудь свободного от вахты специалиста. А как только появилась замена, то и работу можно ускорить. Впрочем, премиальные светили неплохие.

– Юнга, чего там с температурой?

– Сейчас посмотрю!

– Мухой! Должен знать всегда!

Ага! Кофе им приготовь и за температурой последи… Сверчок вбежал в кочегарку. Стрелка ушла левее, но пока оставалась в зеленом секторе. Все было в норме! Парень вернулся в машинное.

– Температура в норме.

– Черт бы тебя, юнга! Сколько точно градусов?

– А у меня в кочегарке приборов…

– Ты не кочегар, парень! Уже забыл, где в машине термометры?

Сверчок сбегал списал показания температур с панели. Подумал и добавил к записи значения манометров. Затем все отнес стармеху. Тот посмотрел, пожевал губами, кивнул и отвернулся. А спустя минуту, словно вспомнив про юнгу, бросил через плечо:

– Иди к топкам.

– Есть!

Сверчок побежал в кочегарку и заглянул в окошки: брикеты тлели. Парень разблокировал топки и внутрь сразу просочился воздух. На выходе наддув сразу заставит брикеты пылать и энергии станет достаточно для трешки. Для ходового режима – самое то! Теперь пароразбор и…

Внезапно что-то загромыхало, судно резко накренилось. Сверчка швырнуло на станину и он лбом приложился о поворотный привод. Перед глазами все поплыло…

3.

Сверчок очнулся, и услышал шипение. Может быть, от него он и пришел в себя. Тьма вокруг была кромешная и вдобавок удушливая, влажная, словно в курсантскую баню попал. В ребра что-то упиралось, во рту какая-то пыль. Парень пошарил вокруг себя и тут же рука наткнулась на брикет. И брикетов вокруг много. Судя по размеру топлива- второй бункер. Как угораздило туда попасть ? Но не спешила возвращаться. Лоб саднило, вероятно, что-то ударило… Да Это ж он ударился об перегрузчик! Юнга пощупал руками лоб: на нем красовалась огромная шишка. Лицо саднило, но память упорно отказывалась выдавать подробности того, что происходило.

Механик на ощупь выбрался из бункера и нашарил стрелу перегрузчика. По ней он дошел до клетки и забрался внутрь. Похоже, энергии нет, но тут для подобных ситуаций предусмотрено аварийное освещение. Сверчок столько раз занимался обслуживанием механизма, что на ощупь мог найти каждую гаечку. Нашелся и выключатель. Вспыхнула махонькая лампочка. Сверчок даже зажмурился сперва – после кромешной тьмы свет казался ослепительным, но затем открыл глаза и огляделся. Из топок лениво валил пар. Мелькнула мысль, что хорошо хоть заслонки открыты, иначе бы все взорвалось к чертям.